Отто-носорог - Киркегор Оле Лунн. Страница 7
— Ох! — усмехнулся Топпер. — Трудно объяснить. Я просто сказал, что мне ничего не надо.
— Ты рехнулся! — похвалил его Вигго.
— Да, — согласился Топпер. — А теперь быстрей домой, к Отто.
По дороге к носорогу они встретили очень любезного старичка в маленьких круглых очках.
Он заглянул в детскую коляску, потом ещё раз.
— Послушайте-ка, — сказал он, протирая очки. — Мне наверняка нужны новые очки. Потому что знаете ли вы, что напоминает мне ваш маленький братец?
— Чёрный хлеб, — ответили мальчики.
— Именно, — подтвердил старичок. — Когда смотришь на него в эти очки, он напоминает целый воз чёрного хлеба.
Старичок поспешил перейти улицу и вошёл в лавку оптика.
В этот день люди, проходившие мимо большого красного дома возле гавани, могли наблюдать редкостное зрелище.
Сначала они могли видеть двух мальчишек, которые подкатили детскую коляску, доверху набитую чёрным хлебом.
А чуть попозже они могли видеть, как на двух колёсах подъехал целый стог сена. Стот остановился рядом с детской коляской, и какой-то мужчина с маленькой изогнутой трубкой в зубах вылез из этого стога и начал стряхивать с одежды сено.
Затем они могли видеть, как человек с трубкой в зубах начал забрасывать сено через окно третьего этажа.
Но вообще-то, если кто и проходил мимо и видел все, что происходит, то это был сам полицмейстер собственной персоной.
Этот полицмейстер был самым умным из всех полицейских, он поймал больше всех воров на свете.
Увидев господина Хольма, забрасывавшего в окно сено для Отто, он сначала молча постоял, потирая глаза.
Потом твёрдым шагом, по привычке, раз и навсегда усвоенной полицией, он подошёл к господину Хольму и положил ему руку на плечо.
— Здравствуйте, здравствуйте, — поздоровался господин Хольм, продолжая забрасывать сено в окно третьего этажа.
Полицмейстер откашлялся.
— Любезный, — сказал он. — Согласно закону номер восемьсот двенадцать бросать сено в окна запрещается.
Господин Хольм остановился.
— Да ну! — сказал он. — Животное хочет есть. Оно пожирает мебель.
— О каком животном идёт речь? — спросил полицмейстер.
— Это — тайна, — ответил господин Хольм и покраснел.
— Запрещается иметь тайны от полиции, — заявил полицмейстер. — Это — лошадь?
— Это — носорог, — ответил господин Хольм. Полицмейстер вытащил из кармана толстенную книгу.
«ЗАКОНЫ ОБО ВСЕМ НА СВЕТЕ», — было написано на обложке.
— Носорог, носорог, — пробормотал он, листая толстую книгу. — Закона о носорогах вообще нет.
— Прекрасно, — с облегчением сказал господин Хольм. — Так что я могу продолжать кормить его…
— Минутку, — прервал его полицейский. — Вам надо заплатить налог на вес животного, раз вы держите его на третьем этаже. Сколько весит вышеупомянутое животное?
— Понятия не имею, — ответил господин Хольм.
— Тогда надо его взвесить, — сказал полицмейстер. — У вас есть весы?
Господин Хольм кивнул головой.
— Хорошо, — обрадовался полицмейстер. — Мы поднимемся наверх и взвесим его. В делах должен быть порядок, любезный.
— Да, конечно, — подтвердил господин Хольм. Господин Хольм принёс весы и вместе с полицмейстером поднялся в квартиру к мальчикам.
Отто медленно жевал сено. Он радостно помахивал хвостом и издавал один звук «ХОНК» за другим.
— Он довольно большой, — заметил полицмейстер. — Как мы поставим его на весы?
— Мы приманим его буханкой чёрного хлеба, — предложил Топпер.
В данный момент Отто не очень хотелось забираться на весы, но под конец удалось поднять туда одну из его громадных передних ног.
— А теперь пусть спустит ногу, — сказал полицмейстер.
Отто спустил ногу с весов. Весы стали плоскими, как блин. У них вообще ничего общего с весами не осталось.
— Что нам теперь делать? — спросил полицмейстер. — Его необходимо взвесить, в делах должен быть порядок.
— ГРУММП, ХОНК, — сказал Отто. И стянул с головы полицмейстера фуражку.
— Именем закона! — воскликнул полицмейстер. Лицо его покраснело до синевы. — Именем закона! Жевать одежду полицмейстера запрещается!
— ХОНК, — сказал Отто и съел фуражку.
— Я — несчастный! — закричал полицмейстер. — Мне необходима моя фуражка. Ведь иначе никто не увидит, что я полицмейстер.
— Её все равно уже нет, — заметил Топпер. — Могу одолжить мою шапку.
На дне шкафа он нашёл старую зеленую шапочку. Но злющий полицмейстер, отшвырнув шапку в сторону, заорал:
— Это наглое животное должно быть выдворено отсюда до восьми часов утра. Иначе его посадят в тюрьму!
Он топнул ногой и только собрался было покинуть комнату, как вдруг раздался ужасающий треск.
Ужасающий треск шёл от пола.
Теперь нам пора уже вспомнить, что дом был старый и такими же старыми были и полы.
Может, пол и выдержал бы Отто.
Может, он выдержал бы и Отто, и мальчишек, и господина Хольма.
Но злющий полицмейстер, который топает ногой, это было уже слишком для старого пола.
Ужасающе треща и скрипя, пол опускался вниз под ногами всей небольшой компании. Со страшным грохотом и Отто, и мальчики, и господин Хольм, и злющий полицмейстер приземлились в комнате фру Флоры.
— И-и! — взвизгнула фру Флора, появившаяся в дверях своей кухни с большим кофейником, полным горячего дымящегося кофе.
— Я и не слыхала, как вы вошли. И носорог с вами! Как мило!
Она улыбнулась полицмейстеру, почти погребённому в стоге сена.
— Понимаете, господин полицейский, — объяснила она, — я так ужасно плохо слышу.
— Я не полицейский, — прошипел полицмейстер, выбираясь из копны сена. — Я полицмейстер.
— Боже милостивый, — сказала фру Флора, ставя на стол кофейник. — Так вы брандмейстер. Но тогда на вас форма довольно странная для брандмейстера. В такой они не ходят. Ну да ладно. А теперь мы все вместе выпьем кофейку.
Полицмейстер тяжело рухнул на пол.
— Думаю, мне чашечка кофе очень нужна, — устало сказал он. — Иногда довольно обременительно быть полицмейстером.
В уютной комнате фру Флоры за столом сидело целое общество, все пили кофе с печеньем. Послеполуденное солнце посылало свои тёплые, золотистые лучи в окна, а на балконе в клетках пели птицы.
— О! — сказала фру Флора, улыбаясь счастливой улыбкой. — Как все же прекрасно видеть вокруг столько милых людей и животных. К сожалению, у меня так редко собирается большое общество.
— Какое вкусное печенье! — пробормотал Топпер. Сидя на спине Отто, он жевал печенье так, что у него только за ушами трещало.
Через открытую дверь балкона виднелось море и белые рыбачьи лодки, а немного погодя он увидел, как мчится что-то жёлтое.
— Привет, Силле! — закричал он, выскочив на балкон. — Давай поднимайся наверх, посмотреть нашего носорога!
— А что, в квартире фру Флоры тоже живой носорог? — спросила, ухмыляясь, Силле.
— Да, — ответил Топпер. — Мы провалились вниз вместе с полом.
— Топпер, Топпер! — укоризненно произнесла Силле. Но все же, прежде чем промчаться дальше, она послала ему воздушный поцелуй.
— Ура! — заорал Топпер и восхищённо дёрнул Отто за хвост. — Силле — моя невеста!
— Бр-р-р, — сказал Вигго. — До чего надоела вся эта болтовня о невестах.
Когда мама Топпера вернулась в тот день из погребка, где торговала рыбой, она обнаружила огромную дыру в полу комнаты и, заглянув туда, увидела удивительное общество, собравшееся в комнате этажом ниже.
— Привет! — сказала она. — А у вас там по-настоящему уютно. Я спущусь вниз и выпью с вами чашечку кофе.
— И-и! — взвизгнула фру Флора. — Правда, у нас уютно?!
Полицмейстер кивнул головой.
— Необыкновенно уютно, — подтвердил он, отхлебнув большой глоток кофе. — По-моему, так уютно ни одному полицмейстеру быть не может.
Глава 9
В кафе «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ» спал каменным сном папа мальчика Вигго, господин Лёве.