Режиссер Советского Союза - Тенгриханов Александр. Страница 17

– А недавно я понял, что хватит отсиживаться в сторонке. Понимаю, что это звучит нескромно, но я вижу, как можно и нужно снимать интересное кино. Да и других проектов у меня хватает. Вот поэтому взялся со всем старанием, и вроде неплохо получилось, – продолжаю рассказ.

Некоторое время министр молчала.

– Не слишком ли дерзко это звучит от вчерашнего студента и простого помощника режиссера? Насчет твоего видения кино, и не только – тоже есть вопросы. Не слишком ли рано ты начал распускать язык и критиковать заслуженных товарищей, чьи успехи тебе даже не снились. Молчишь? Нечего ответить? Одно дело вещать за спиной, а совсем другое – произнести обвинения в глаза.

А вот здесь она неправа. Не было ничего такого в моих пьяных рассуждениях. Прошелся по кумовству и сластолюбию отдельных товарищей, больших любителей молоденьких девушек. Кстати, надо определить суку, которая меня сдала. В застолье участвовало шесть человек, поэтому задача упрощается. Но сейчас меня одолевали совсем иные чувства. Что-то такое неукротимое и даже злое полезло из нутра. Бывало такое у Алексея, когда его терпение достигало предела. Мог сорваться и с трудом себя контролировал.

– Стукачи и лизоблюды вас неверно информировали. Никакой крамолы в моих речах не было. Заслуги перед страной не являются основанием из фильма в фильм снимать исключительно своих жен и прочих друзей. И тем более никто не дает им права тащить в постель молоденьких девчонок на сорок лет младше. А в лицо кое-кому я могу сказать, что думаю. Только боюсь, вместе со словами еще и набью заслуженную морду.

– Значит так? – Фурцева откинулась на спинку стула и начала нервно барабанить ногтями по столу. – Правильно меня предупреждали, что ты не так прост, как хочешь казаться. Вон как заговорил. И это ты еще ничего не достиг. Может, тебе кто-то из критикуемых дорогу перешел? Что за нездоровые разговоры?

– Если бы они снимали кино на свои деньги, то вопросов бы не возникало. Но раз люди работают на государство, то обязаны вести себя согласно нашим законам. Я не видел в трудовом кодексе пункта об обязательном участии в фильмах жен режиссеров. Про приставания к девушкам, что является завуалированной формой изнасилования, вообще молчу. Сегодня все промолчат, а завтра что? Они в койку уже детей поволокут?

– А ну, молчать! – громкий крик сопровождался ударом по столешнице. – Будешь ты мне здесь еще мораль читать. Особенно про молоденьких девушек.

Похоже, это всё. Вот кто меня за язык тянул? В обычной жизни я более дипломатичен и даже угодлив с начальством. Но нынешний Алексей – совершенно иной типаж. Сначала молчит и терпит, а потом лезет в драку, как берсерк. Но через некоторое время Фурцева успокоилась, подошла к столу и нажала на кнопку. Тут же приоткрылась дверь и появилась голова секретаря.

– Сделай нам чайку, пожалуйста.

Через пару минут на столе, как по мановению волшебной палочки, появился чайник, чашки и вазочка с сушками. Как заботливая хозяюшка, министр лично наполнила мне емкость ароматным чаем, явно не грузинской соломой.

– Давай сменим тему. Ты говорил про новые идеи. Они у тебя с собой? – Фурцева кивает на лежащую рядом со мной папку.

Незаметно делаю вдох, как перед погружением в воду, и достаю первую партию рисунков.

– Наверное, ты в чем-то и прав. Лозунги у вас получились забавные и цепляющие одновременно. Но это же откровенный разврат. Что это за девиз – красивые девушки не для пьяниц? Да и деваха смахивает больше на какую-то американскую актрису или шалашовку. Я подобное к изданию не допущу.

Не знаю, с кого Самсон писал натуру, но девушка получилась жутко сексуальной, хотя была вполне себе одетой. А вообще – мощно нарисовано. Идущая под ручку с простым парнем красотка и пялящиеся на парочку молодые любители водки, оккупировавшие лавочку. Еще два проекта плакатов были выдержаны примерно в таком же стиле и носили антиалкогольный характер. «Любите, девушки, романтиков, а не пьяниц» и «В луже водки и богатыри тонут» тоже смотрелись сильно. На последнем плакате в луже, рядом со свиньей, лежал пьяный парень, а мимо шла девушка, презрительно скривив личико.

– Зато образно и доходчиво, особенно для молодежи, – начинаю спорить с министром. – Нынешние плакаты давно превратились в простую формальность и унылы до невозможности. Разве можно сравнить современных халтурщиков с ранними Кукрыниксами? Сатира и злободневность пропали, на их место пришел формализм и желание быстрее заработать на очередном «шедевре». И я в корне не согласен с вашей оценкой изображения девушек. Советские женщины – самые красивые в мире, я это точно знаю!

– Это откуда? За границей ты не бывал.

– Дело же не только в красоте физической. Мы самая читающая, а значит, думающая нация. Ни в одной стране мира поэты не собирают огромные залы, а за билетами на выставку не выстраиваются огромные очереди. Наша девушка – это сочетание природной и духовной красоты! Представительницам иных стран такое просто не дано!

– Силен ты в красноречии, Алексей. Чуть было и меня не очаровал, чего говорить о девушках, – улыбнулась Фурцева, выслушав мою пламенную речь. – Подумаю я над вашим пин-апом, только придумайте другое название. Нечего в страну очередную американщину тащить. Мы только переварили все эти твисты и прочие свинги. Для начала можно устроить небольшую выставку, а далее посмотрим на реакцию людей. В этом году на многое не рассчитывай, а лучше подготовь побольше плакатов, чтобы было из чего выбирать. Что у тебя там за фотографии? Показывай.

– Хм. А вот этого я точно не ожидала. Не обижайся, но все характеризуют тебя как человека излишне легкого и несерьезного. Даже без стержня. И вот такое! Но допустимо ли изображать советских рабочих в таком виде? Мне нравится, но подобные вещи надо согласовывать.

– Вы же работали на ткацкой фабрике, Екатерина Алексеевна. Кому, как не вам, знать, что это за труд. Если кто-то не понимает, что люди физического труда сильно устают, то мне стыдно за подобных товарищей. Поэтому я решил изобразить рабочего человека не улыбающимся и чистеньким, а после тяжелой смены. Мне кажется, такой образ должен понравиться нашим гражданам. Вы извините, но нынешние плакаты не цепляют. Здесь же мы хотим сделать полноценный календарь с актерами в образе, максимально приближенном к реальности.

– Опять ты критикуешь и придираешься к чужому труду, – уже беззлобно ворчит министр, разглядывая эскизы, прилагающиеся к фото. – Сам еще ничего не достиг, а гонору на десятерых. Ладно, оставляй свою папочку, буду думать.

Я с трудом удержался, чтобы не крикнуть: «Йес!» Боюсь только, что неправильно поймут и будет только хуже. Делаю максимально смущенное лицо и благодарю свою потенциальную благодетельницу.

– Но ты же прекрасно понимаешь, что многое будет зависеть от реакции на твой фильм. Никто не ждет победы, но хорошие отзывы критиков не помешают. Одно дело, когда новация исходит от талантливого и перспективного молодого специалиста, и совсем другое – когда рацпредложения поступают от товарища с сомнительной, даже подмоченной репутацией. В любом случае жду новых рисунков. Оставишь свой телефон Марине, моей помощнице – она с тобой свяжется, когда будет решение по календарю. Через нее и передашь новые работы.

Основная задумка, которая завладела мною поболее пин-апа, – это перекидной календарь, который в Союзе еще неизвестен. Я точно пока не видел подобного. Есть правда сомнения в возможностях отечественных типографий, что подтвердила Фурцева. Одно дело – газеты, и совсем другое – глянец А-3 формата, на пружине. Ладно, если одобрят, то буду погружаться в вопросы полиграфического производства.

– Надеюсь, ты понимаешь, что на «Мосфильме» тебе будет очень тяжело? – Фурцева весьма дипломатично описала ужас, который меня ожидает. – Ждем итогов фестиваля, но в любом случае переводим тебя на Горького. Хочется верить, что там ты никому больные мозоли оттаптывать не станешь и, тем более, бить морды. Что касается любителя молоденьких девушек, то я его приструню. Не нужно мешать личное и общественное. Если получится с твоим фильмом, то даже можешь рассчитывать на полнометражный. Советская власть всегда дает дорогу молодым и талантливым людям.