Грязная тайна (СИ) - Джокер Ольга. Страница 49

В дверь громко стучат, Медведь отстраняется и идёт открывать. Свожу колени вместе, вытираю о джинсы влажные ладони. В висках настойчиво бьются молоточки, не давая никакой возможности адекватно мыслить.

— Я принесла все, что у меня было в аптечке, — произносит Альбина. — Бинты, вату, хлоргексидин, зелёнку, заживляющие мази и обезболивающие. Если нужно что-нибудь ещё — смело говорите.

Тело знобит, потряхивает. Больно, но уже не из-за ссадин. Медведь взрослый мужчина. Он полностью состоялся в карьере, готов к семье и, самое главное, детям. Любой мужчина захочет продолжить свой род. Это адекватное желание. Но с одним слабо работающим яичником я не смогу когда-либо его исполнить.

Делаю рваный вдох.

Выдох.

Лёгкие жжёт.

Запрещаю себе мечтать о переезде. Это абсурд, глупость. Рано или поздно мы расстанемся, и я останусь одна на всем белом свете. Без семьи, поддержки и помощи.

Как он этого не понимает?

Почему он этого не понимает?

Медведь благодарит Альбину за помощь, захлопывает дверь и снова идёт ко мне. Раздевает быстро и, тем не менее, осторожно, чтобы не зацепить раны. Обрабатывает их, где нужно бинтует. Затем подхватывает на руки и куда-то несёт.

— Куда мы? — спрашиваю испуганно.

— Продолжим то, зачем ты сюда приехала, — невозмутимо отвечает Басаргин и мнёт мои ягодицы. — Хочу тебя хорошенько вы*бать, Лисёнок. Напоследок.

Глава 48

Медведь вжимает меня в матрас, стискивает пальцами челюсти. Грубо и беспощадно целует. Я схожу с ума от вкуса его губ. Захлебываюсь, упираюсь кулаками в твёрдую как камень грудь. И зачем-то пытаюсь оттолкнуть, хотя так сильно нуждаюсь в его близости.

Миша углубляет поцелуй, одной рукой стаскивает стринги. Раздражается, торопится. Те путаются где-то в области коленок. Моих израненных, кровоточащих.

«Считай, что планы поменялись».

В ушах шумит, в груди ноет со страшной силой.

«Я хочу забрать тебя с собой».

С собой…

Господи, Медведь. Как же так?

Если бы ты знал, как сильно этого хочу я. Очень! Но не могу.

Отвечаю на поцелуй, сплетаюсь с ним языком. Здравый смысл автоматически отключается вместе с накатившим адовым возбуждением. Не остается ни границ, ни рамок. Ни принципов, ни человечности. Подлая хитрая Лисица делает два шага вперёд и максимально пользуется оставшимися сладкими мгновениями.

Я за всё расплачусь, обещаю. За все свои ошибки и промахи. Не при жизни, так после того, как меня не станет. Буду кипеть в чугунном котле на дне ада, пока черти станут усиленно подкидывать мне дровишек.

— Мой, — проговариваю негромко. — Мой, мой.

Обвиваю бёдра Медведя ногами, стону в ласкающий мои губы рот. Дрожу под Мишей и с каждой секундой сильнее распаляюсь. Между ног давно уже влажно и тепло.

Басаргин разрывает поцелуй и опускается ниже. Проходится губами по шее, ключицам и облизывает соски. Я ерошу его короткие волосы на затылке и жадно требую ещё.

— Обожаю, когда ты так делаешь. О-б-о-ж-а-ю!

— Как? — спрашивает он, дразнясь.

И, тем не менее, продолжает, прекрасно зная ответ. Обводит влажным языком сосок по часовой стрелке, затем всасывает его в рот и оттягивает. Перед глазами тотчас сверкают искры!

— Вот так, да. Это же настоящее блаженство!

Ёрзаю задницей по постели, пока пальцы Медведя активно блуждают у меня между ног. Ласкают клитор, надавливают и проникают во влагалище. В подобном ритме удовольствия меня хватает буквально на несколько секунд. После чего я взлетаю и парю. Мне очень хорошо. Как никогда и ни с кем.

Миша на секунду отрывается от меня и встает коленями на матрас. Словно завороженная наблюдаю за тем, как он раскатывает презерватив по всей длине. Член нетерпеливо дёргается. Твёрдый, воинственно настроенный. Как же сильно хочется, чтобы в меня вошёл.

Самостоятельно снимаю трусики, чтобы не терять времени. Максимально широко развожу ноги. Провожу пальцами по складочкам, убеждаясь в том, что они очень влажные.

Медведь застывает, пялится. Водит по члену рукой. Он уже каждый мой сантиметр наизусть знает, но смотрит как в первый раз.

Через пару секунд Миша ложится сверху и до упора в меня входит.

Движения быстрые, резкие. Отдаемся, доверяем. Наша спальня наполнена звуками, стонами и взаимной головокружительной похотью. Дышим шумно, часто.

Снова целуемся, трогаем друг друга. Оторваться не можем. Интересно, когда надоест? Когда станет ровно, спокойно? Когда придёт штиль? Через несколько дней или месяцев? Между нами всё так остро и в то же время хрупко.

Я снова получаю оргазм. Сильный, ошеломляющий. Царапаю ногтями широкие плечи и сотрясаюсь от кайфа.

Когда прихожу в себя, Басаргин резко выходит и снимает презерватив. Встает на колени, упирается ладонями в изголовье кровати. Его член оказывается между моих сисек.

— Сожми, — требует Медведь.

Я слабо представляю, чего он хочет — мысли похожи на желе. Но послушно выполняю его просьбу и сжимаю грудь.

Медведь начинает скользить, двигаться. Сильнее стиснув челюсти и издав сдавленный стон. Он запрокидывает голову, не останавливается. Быстрее и быстрее. Моё сердце колотится, я раз за разом кусаю губы. Это так пошло и грязно, но если ему нравится — то мне тоже.

Через несколько толчков кожу на лице и груди обжигает белыми каплями мужского удовольствия. В уши врезается сухое и лаконичное: «Бля*ь, да».

Синхронно дышим, прожигаем друг друга взглядами. Эмоций много, они плещут через край.

Облизываю кончиком языка вкус спермы. Терпкий, солоноватый. Неотрывно смотрю в тёмные как ночь глаза. Пульс бьётся в ушах, состояние где-то на грани безумства.

Отпускает ли нас в душе? Или позже? У стены и в постели? Нисколько. Медведь имеет меня на максимум. Жадно берёт, утоляет инстинкты. То жестче, то ласковее.

— Я больше не могу, — признаюсь откровенно после длительного секс-марафона.

За окнами темно. Я стою у зеркала и надеваю халат. Потуже затягиваю пояс, чтобы не было соблазна.

— Проголодалась? — интересуется Басаргин.

— Очень.

— Давай закажем ужин в номер? Но прежде поговорим.

Ну вот опять. Я думала забылось, прошло.

Недовольно цокаю языком и оборачиваюсь к Медведю лицом.

— Я уже сказала, что не собираюсь никуда переезжать.

— Меня не устроил твой ответ, — отвечает Миша.

— Прости, но другого не будет.

Медведь опирается плечом о дверной косяк. На нём свободные штаны и футболка. И он снова на меня злится, судя по выражению лица. Сдвинутые к переносице брови, на челюстях играют желваки, а упрямый взгляд… Он режет без ножа!

— У тебя всё будет, обещаю. Освоимся, купим машину и квартиру. Первое время придется много пахать, но ночевать я всегда буду дома.

Силюсь сделать вдох, но не получается. Кислород в комнате как будто заканчивается.

— Ты будешь со мной в безопасности. Тебя никто не обидит, не скажет кривого слова и не тронет.

— Я способна постоять за себя.

Он снова раздражается и ударяет кулаком о стену. Громко, мощно и неожиданно. Я испуганно моргаю, отступаю, пока не упираюсь ягодицами о пьедестал раковины.

— Ты ведь зачем-то приехала, когда узнала о покушении? — спрашивает Медведь.

— Зачем-то да.

— У тебя есть ко мне чувства. У меня к тебе тоже. Кроет нереально. Каждый раз как вижу. Когда с другим представляю — убивать хочется.

Я отвожу взгляд, наконец шумно вдыхаю.

— Чувства пройдут, а с семьей я больше никогда не налажу отношения после подобного предательства. У вас с Катей вчера должна была состояться свадьба.

— Мне не надо напоминать. Пока ещё соображаю.

— А кажется, что не очень.

Замолкаем, когда приходим в тупик. Наощупь и с закрытыми глазами ищем выход. Но разве он есть?

— Нет ничего нерешаемого, Алиса. Я поговорю с Катериной, если дело только в ней.

— Не смей! — испуганно выкрикиваю. — Господи, не смей! Когда я ехала к тебе в пятницу, то была на адреналине и совершенно не думала о последствиях. Мне было важно убедиться в том, что ты жив и здоров. Волновалась, конечно же. Но, возможно, успокоившись, я не стала бы пороть горячку, если бы заранее знала, чем всё обернётся.