Негодная певица и некромант за клавесином (СИ) - Черная Мстислава. Страница 29

Моего жеста хватает, женщина отступает. Жжение прекращается, но женщина заставляет меня выпить ложку чего-то вязкого и невыносимо сладкого.

Я проваливаюсь в сон без сновидений.

Когда я просыпаюсь, за окном брезжит рассвет, штора закрыта неплотно, и в широкую щель мне виден силуэт башенного шпиля. Я точно помню, что дом Дана расположен в зелёном районе, и ни с какой стороны никаких шпилей нет. Где я? Я поворачиваю голову.

Меньше всего я ожидаю увидеть, что к моей кушетке придвинуто кресло, и Дан спит, откинувшись на подголовник. Он заметно осунулся, вид помятый, волосы растрёпаны. Он… из-за меня? Но зачем?

Мне его позвать или наоборот не беспокоить?

Словно ощутив моё внимание, Дан резко открывает глаза и садится ровнее. Мы встречаемся взглядами.

—  Как ты себя чувствуешь? —  хриплым со сна голосом спрашивает он и зачем-то пересаживается на край кушетки.

—  Хорошо… Горы свернуть готова. Только… я зверски голодная.

Желудок аж сводит.

А его пристальное внимание пугает…

Но Дан не нависает надо мной. Убедившись, что я не обманываю, он пересаживается обратно в кресло и, в сотый раз устало обещает:

—  Пришибу.

—  Да за что?!

Он словно не слышит и продолжает о своём:

—  Карин, я одного не понимаю. Как ты до сих пор жива-здорова?

—  Что ты имеешь в виду? —  у меня начинается четвёртый день самостоятельной жизни. Дан имеет в виду, что с моим образом действия я долго не протяну? Возможно, он прав. —  Дан, я помню, как ты сказал бежать, и мы почти добрались до ограды. Когда на тебя напал тот пень с корнями, я очень испугалась и случайно сделала то, что сделала. И, прости, но, по-моему, получилось удачно.

На экзамене я сломала кость.

С пнём получилось иначе, но очень похоже.

—  А как насчёт правила “Никакой магии без разрешения учителя”?

Он злится из-за этого?

—  Дан, я нарушила, не спорю. Я не оправдываюсь, а объясняю. Я не нарочно. Я просто испугалась.

—  Знаешь, почему я не уничтожил пень тем же способом, что и ты?

—  Почему? —  послушно повторяю я.

Но  Дан продолжает сыпать вопросами:

—  За что по-твоему некромантам платят баснословные гонорары, Карин?

—  Дан, честное слово, я хочу есть, а не думать.

—  Некроэнергия убивает обратившегося к ней мага изнутри. Некроманты смертельно рискуют каждый раз. Гильдия отказалась от обучения некромантов в Академии, чтобы у каждого ученика был постоянный наставник, который будет контролировать каждый чих, и всё равно из десяти трое гибнут на первых уроках, потому что не справляются. Первое, чему бы я стал тебя учить, я не про ерунду с поиском, а про настоящую энергетическую работу, это защите собственных каналов. Я бы учил тебя пропускать через себя некроэнергию в потоке живой силы.

—  Как начинка пирожка? —  приходит мне на ум.

—  Да, Карин. Ты закрываешь стенки каналов живой силой, а затем пропускаешь некроэнергию. Но всё равно есть предел, сколько некроэнергии можно через себя провести. Если бы я хватанул хотя бы треть от того, сколько схватила ты, я бы там и остался, можно, не отходя, прикопать и водрузить грустное надгробие.

—  А я выжила…

—  И ты не защищала свои энергетические каналы. То, что ты жива, величайшее чудо.

—  Мне жаль, что я заставила тебя волноваться.

—  Карин, я хочу знать, в чём твой секрет.

Глава 34

Требовательный взгляд, сцепленные пальцы.

Даже под одеялом мне становится не по себе. Я сажусь, но одеяло подтягиваю повыше, вцепляюсь в край пальцами. Глядя на Дана, я не знаю, что ему сказать. Чудо…? Смешно. В будущем, которого уже нет и никогда не будет, я погибла. Я окончательно выцвела и осела на ступенях крыльца случайного здания. Меня спасла Азири Ра, она подарила мне второй шанс, подарила мне шанс исправить свою судьбу, повернуть поток жизни в новое русло.

Моя душа вернулась с Той Стороны.

Я знаю, что энергетические каналы, энергетическая структура —  это свойство души, а не тела. Перерождение изменило меня.

Возможно, я прямо сейчас скорее мертва, чем жива. От мысли о смерти становится зябко. Я выпускаю одеяло и обхватываю себя за плечи.

—  Я…

—  Карин?

—  Это не то, что можно повторить, Дан.

Я понимаю его интерес —  Дану не нужен секрет сам по себе, ему нужен рецепт, который позволит безопасно обращаться к некроэнергии.

—  Карин?

Слишком личное…

Рассказать, как я вернулась из серого небытия? Едва ли моя история хоть чем-то поможет. Я никогда не слышала ни о Назири Ра, ни о перерождении. Я не думаю, что я уникальна. Скорее, люди предпочитали молчать.

—  Я…

—  Карин, ты ведь знаешь, как тебе удалось? Я по глазам вижу, что ты знаешь. Я уверен, что в некромантию ты пришла не случайно.Твой секрет это десятки и сотни жизней начинающих магов.

—  Дан, —  перебиваю я. —  Не надо меня уговаривать, я не скрываю. Начну с того, что со вторым предположением ты ошибся. Я не знала, что у меня какие-то особые способности. Я выбрала некромантию по единственной причине. Ещё будучи ученицей, под твоим контролем, я могу брать заказы.

—  Допустим.

—  Что касается твоего второго предположения, то меня нет ответа.

—  Карин!

—  У меня есть догадка, Дан. Догадка, а не ответ.

—  Хорошо, пусть будет догадка.

Меня пугает, с каким выражением лица Дан на меня смотрит. Он зачем-то поверил, что прямо  сейчас я дам рецепт, а этого рецепта у меня нет. Мне очень жаль рушить его надежду, зато меня почти не беспокоит, что придётся говорить о себе.

Облизнув губы, я начинаю издалека:

—  Дан, а гильдия никогда не пыталась найти, что есть общего у выдающихся некромантов?

—  Что ты имеешь в виду?

—  Например, тяжёлая болезнь или несчастный случай?

—  Ну…

—  Я угадала?

Дан пожимает плечами:

—  Такой статистики нет. Я могу рассказать о себе. Когда мне было лет шестнадцать, я едва не утонул. Зимой меня достали на берег из ледяной воды и, как мне рассказывали, я уже не дышал. Повезло, что рядом оказался целитель, он смог заставить моё сердце биться. Я очень долго болел, бредил. Уже другой целитель, который меня лечил, сказал, что у меня плохие шансы, но я выжил.

—  Можно сказать, что твоя душа побывала за Гранью? Я уверена, что я вернулась из-за Черты. Я изменилась в один момент. Мои близкие наверняка скажут, что меня будто подменили. Но на самом деле я изменилась на Той Стороне. Я кое-что помню. Я не готова говорить об этом. По крайней мере не прямо  сейчас, ладно?

—  Ты говоришь, что этот, прах побери, выродок был прав?!

— Дан?

Ударив по подлокотнику, Дан вскакивает и шарахается куда-то в сторону двери, но не выходит, а останавливается у стены, практически, упирается в неё лбом, застывает. Слышно его тяжёлое рваное дыхание. Я вскакиваю следом и запоздало понимаю, что платье с меня пропало, я почему-то в одном белье. Кто меня раздевал?! Нет, сейчас не о том. Я подхватываю одеяло, закутываюсь и медленно приближаюсь к Дану.

Кажется, я невольно попала в его самую болевую точку. Но разве я сказала что-то не так? Я прокручиваю в уме наш разговор.

У Дана какая-то история в прошлом…. Не просто история, а трагедия.

Мне жаль.

Сделав ещё один неуверенный шаг, я останавливаюсь. Мне нечего сказать Дану, и, наверное, лучшее, что я могу для него сейчас сделать, это дать самому справиться со своими эмоциями, а не лезть в душу с пустыми расспросами.

— Тебе нужно одеться, — бросает Дан. — Я жду тебя в коридоре.

Он выходит будто сбегает, хлопает дверью. Я в лёгком ступоре смотрю ему вслед.

В реальность меня возвращает чувство голода. Я спохватываюсь, начинаю озираться. Если меня раздели, то в чём мне выйти? Не в одеяле же… К счастью, одежда находится, она рядом с кушеткой, сложена стопкой на пуфике.

От стопки приятно пахнет медово-малиновым — платье не стирали, но чем-то освежили. Зельем, наверное?

Отвлечённые мысли не мешают мне одеться и застегнуть пуговицы, затянуть пояс. Вроде бы… Я хватаюсь за голову в буквальном смысле слова — шпильки пропали и ни на пуфике, ни на других поверхностях заколок нет. И как быть? Распущенные волосы — это совершенно неприлично и недопустимо, с распущенными только магини ходят.