Операция "Кронштадт" (СИ) - Криптонов Василий. Страница 29

Через две минуты выяснилось, что проверку я затеял не зря. Мишеля в номере не оказалось.

— Ну и где он? — Я повернулся к Анатолю.

— К-кто? — снова икнув, искренне заинтересовался мой друг.

Я вздохнул. Ухватил Анатоля за шиворот и потащил в ванную.

Включил воду и, не обращая внимания на протестующие вопли, сунул голову Анатоля под холодную струю.

— Хочешь, чтобы он протрезвел? — спросил Андрей, возникая на пороге.

— Нет, — буркнул я. — Хочу, чтобы помылся.

— Для протрезвления существует более гуманный способ... Позволишь?

И Андрей провёл ладонью над головой Анатоля.

По ладони пробежали искры. Анатоль на секунду замер, после чего вырвался у меня из рук. Закрутил кран и, упершись руками в раковину, тяжело задышал.

— Вот и всё, — удовлетворенно глядя на него, сказал Андрей.

— Круто, — кивнул я. — Могу узнать, для чего тебе эта техника? Ты ведь не пьёшь.

— Гувернер, который ходил за мной с самого детства, любил выпить, — не сразу ответил Андрей. — Отец не раз грозился его уволить. Я же был привязан к старику и научился при необходимости выгораживать... вот таким образом.

— Ясно, — сказал я. Тронул Анатоля за плечо: — Идём.

После процедуры, проведенной Андреем, Анатоль начал соображать лучше.

— Итак. Куда делся Мишель? — Я усадил Анатоля на кровать, бросил ему полотенце. — Первую бутылку вы выпили вместе. Потом ты пошёл добывать вторую, а он остался в номере. Так?

Анатоль, помедлив, кивнул.

— А когда ты вернулся, его уже не было?

— По всей видимости, да, — ответил вместо Анатоля Андрей, — иначе он продолжил бы с Мишелем, а не пришёл ко мне.

— Логично... Ну, и? — Я повернулся к Анатолю. — Куда он мог деться?

Анатоль недоуменно развёл руками.

— О чём вы с ним говорили? Вспоминай!

— Будто ты не знаешь, о чём обычно говорят. — Анатоль принялся вытирать мокрые волосы. — О барышнях, об учёбе. Ну, больше о барышнях, конечно... И что вы так всполошились, право? Еще и протрезветь заставили! Наверняка Мишель просто пошёл проветриться. Погуляет, да вернётся.

— «Погуляет», — передразнил я. — Это ты — погулял бы, да вернулся! А он — выпил-то, небось, впервые в жизни! Он на ногах стоял, вообще?

Анатоль задумался. Признал:

— Сказал, что впервые. Но на ногах стоял — хотя не так чтобы уверенно...

— Вот именно! А если он в таком виде наткнётся на Синельникова?

Анатоль поморщился:

— Костя, не смеши! Ну, наткнётся. Ну, сунет этому церберу пятёрку да пойдёт себе дальше.

— Для того, чтобы предложить кому-то деньги, прежде их надо где-то взять, — укоризненно глядя на Анатоля, сказал Андрей. — А для Мишеля пятёрка, о которой ты говоришь — целое состояние.

— Ох... — Анатоль опустил полотенце. Пробормотал: — Вот об этом я не подумал.

— Ты много о чём не подумал. — Я спрятал от греха руки за спину — ладонь так и чесалась влепить лучшему другу подзатыльник. — Ладно. Идём искать Мишеля.

Убедившись в том, что Синельников, приставленный к нашей делегации академическим начальством в качестве надзирателя, нигде поблизости не наблюдается, мы вышли из гостиницы. Тускло освещённая парковка перед входом была забита автомобилями. В темноте позади парковки виднелись аккуратно подстриженные деревца. Я, с моим зрением, разглядел за деревцами фонтан.

Присмотрелся и прибавил ходу. Анатоль и Андрей побежали за мной.

У фонтана расположилась живописная группа: великая княжна в обличье Полли, стоящий перед ней на коленях Мишель и, чуть в стороне — Надя.

Судя по тому, что мы наблюдали, сцена была бурной. Но до нас ни единого звука не доносилось.

— Ну, хоть завесу сообразили поставить, — буркнул на бегу я.

— Костя! Слава богу! — Надя, увидев меня, бросилась навстречу. — Я хотела сбегать за тобой, но не рискнула оставить их одних!

— Что происходит?

— Твой друг уговаривает Полли искупаться с ним в фонтане.

— Что? — Андрей едва не споткнулся.

— Он с полчаса назад появился на пороге нашей комнаты, — объяснила Надя. — Сказал Полли, что ему необходимо сообщить ей нечто важное. А потом вдруг принялся читать стихи. Мы собирались ложиться спать, я пыталась его выставить, но Полли не позволила.

— Что-о? — Вот теперь обалдел я.

— Да-да, представляешь? Она сказала, что эти стихи ей знакомы. Тоже что-то прочитала, Мишель подхватил... Слово за слово, речь у них зашла о голосе воды, или о чем-то вроде, таком же поэтическом. И Мишель объявил, что им просто необходимо прогуляться вдвоём к фонтану.

— Мишель — вдребезги пьян, — сказал я. — Неужели ты не поняла?

— Поняла, конечно! — фыркнула Надя. — Можно подумать, ты таким не бывал, и мне ни разу не доводилось тебя выгораживать! Но что я могла с этим сделать? Полли его состояние совершенно не смутило, она будто ничего не заметила. А когда я сказала, что Мишель пьян, удивилась и спросила: «Ну и что?»

— И правда, — буркнул я. — Подумаешь, ерунда какая... А дальше?

— Дальше они пошли сюда. А я — за ними. Я никак не могла их остановить, пойми! Они меня совершенно не слушают.

— Вижу, — вздохнул я.

Мишель и великая княжна не обращали внимания вообще ни на кого вокруг.

— ...После того, как мы примем омовение в этих струях, станем совершенно новыми людьми, — горячо говорил Мишель. — И я наконец решусь сказать вам то, что так давно хочу — но не решаюсь произнести вслух.

— ...говорить то, что хочешь, сложно... — обронила великая княжна.

— Ах, как же вы правы, Аполлинария Андреевна! Совершенно правы! Слова — инструмент, который лишь кажется простым. На деле же, верно подобрать слова, а после ещё и решиться их произнести — задача чрезвычайной сложности. Я имею в виду настоящие слова... Понимаете?

— ... настоящие — лучше вовсе не произносить...

— И я прежде думал так же! А теперь думаю, что всему виной моя трусость. Я попросту не решаюсь их сказать — оттого, что смертельно боюсь быть неверно понятым. Боюсь, что надо мною... не посмеются, нет. Я знаю, как вы добры и сколь деликатны. Но мысль о том, что чувство, бесконечно важное для меня, для вас... то есть, я хотел сказать, для кого-то другого... может оказаться чем-то, совершенно не стоящим внимания, заставляет меня глубоко страдать.

— ... мне это знакомо...

— О! — Мишель прижал руки к груди. — Я чувствую с вами удивительное родство душ! И то, о чём говорю — так было лишь до недавнего времени. А сейчас всё изменилось! — Он вдруг вскочил на ноги. — Мы с вами на пороге того, чтобы стать совершенно другими людьми! Смыть с себя наносную шелуху и обнажить души. Идёмте со мной, мой ангел! — Мишель протянул княжне руку. — Живительная влага принесёт нам спасение!

— ... наша одежда промокнет...

— Ах, ну разве можно в такой миг думать об одежде?! Идёмте же...

— Одежду можно снять, — с энтузиазмом глядя на мнимую Полли, предложил Анатоль.

Мишель вздрогнул и обернулся. Заметил меня. Пробормотал:

— К-Костя?..

— Попаданец из другого мира, — буркнул я. Подошёл к Мишелю и положил руку ему на плечо. — Не то чтобы я возражал против романтических купаний. В иных обстоятельствах лично тебя благословил бы. Но сейчас, поверь — для этого не самый подходящий момент.

— Сюда идут, — пискнула Надя.

Я оглянулся. По дорожке от здания гостиницы к нам действительно быстрым шагом приближались две фигуры — тощая мужская и объёмистая женская.

— Синельников, — вздохнул Анатоль. — Пронюхал, собака.

— Его профессия предполагает обладание нюхом на подобные вещи, — хмыкнул Андрей. — Именно об этом я и говорил. А с ним — кто?

— Это Агнесса Кондратьевна, — присмотревшись, сказал я. — Администратор гостиницы.

— Ты знаком с администратором? — удивился Андрей.

Я кивнул:

— Да. Участников Игры она встречала лично.

— Что происходит, господа? — проскрипел, сблизившись с нами, Синельников. — Вы, как погляжу, успели забыть о том, что изменение места жительства не освобождает вас от соблюдения академического распорядка?