Фокусник - Сувира Жан-Марк. Страница 45

Фокусник, не отвлекаясь, досматривает новости, при этом, однако, кажется, не замечая, что на лицо телеведущей возвращается улыбка, которая, кстати, ей весьма шла.

Он несколько раз повторяет вслух, все громче и громче:

— От следственного отдела потребовали скорейшего раскрытия этого дела.

В припадке ярости он восклицает:

— Да что они о себе, собственно, воображают, идиоты? Что им под силу справиться со мной? Да я обгоняю их на двадцать ходов!

Вне себя от гнева, он хватает отвертку и изо всех сил запускает в паркет, так что она глубоко застревает в нем. Поток оскорблений уже готов вот-вот сорваться с его языка, и тут он вдруг слышит демонов: они уже явно выбились из сил, так как тоже кричат, и, видимо, довольно давно: «Заткнись! Хочешь, чтобы тебя обнаружили? Да? Тогда давай продолжай в том же духе. Нет? Тогда захлопни пасть!» Он тотчас же успокаивается и умолкает, затем, ухватив отвертку двумя руками, с трудом выдергивает ее из пола. Немного придя в себя, снова садится в кресло и размышляет. Завтра он купит газету, почитает, что о нем пишут, потом пойдет в бар, послушает, что говорят по поводу этой истории завсегдатаи, а затем отправится вкалывать. Он вполне доволен такой перспективой. Но возникшее внезапно воспоминание о чокнутой старухе, каждый раз при виде его начинавшей орать, снова пробуждает в нем бешенство.

Спать ему не хочется: он знает, что этой ночью не сомкнет глаз, так как будет обдумывать планы посрамления всех этих ослов и ликвидации старухи. Поскольку он никуда не спешит, успеется еще поразмышлять и о мальчике с улицы д’Аврон, и о фликах, вознамерившихся, превзойдя самих себя, поймать его. Он напоминает себе о необходимости быть осторожным, особенно с фликами, с Да Сильва, с психиатром в галстуке-бабочке и с еще незнакомым ему инспектором по делам условно-досрочно освобожденных. Демоны же продолжают поучать: «Парень, если ты нас послушаешь, с тобой все будет в порядке. Если будешь вести себя как дурак — ты труп». Успокоившись, Фокусник отворачивается от телевизора.

Он созерцает темноту за окном в ожидании рассвета.

Рассвет наступает незаметно. С серого неба, нависшего над Парижем, продолжает лить дождь. Фокусник вылезает из своего кресла; все тело у него затекло, он пребывает в дурном настроении. Ему не хочется ни мыться, ни бриться. Смутно слышатся голоса демонов: те мало-помалу начинают возмущаться, — но он не расположен слушать их ворчание, поэтому торопливо идет в ванную. Душ, бритье, однако одежду он надевает старую, вчерашнюю. Плохое состояние духа усиливается, когда оказывается, что отцовской туалетной воды больше не осталось. Фокусник сует флакон в карман куртки, чтобы спросить такую же марку в магазине. Прежде чем выйти из дома, он, на пару минут задержавшись в подъезде, оглядывает улицу через дверное стекло. Потом некоторое время стоит на пороге, наблюдая за прохожими. Из-за дождя ему не удается рассмотреть, дежурят ли возле его дома флики на служебных автомобилях. Он решает, что нет, и вялым шагом отправляется в бар.

Первым делом Лекюийе останавливается перед книжным магазином. В витрине его помещен последний номер «Паризьен». На первой странице пишут о двух убийствах. Фокусник входит в магазин: там нет никого, кроме хозяина, стоящего за прилавком и читающего газету. Пытаясь вести себя естественно, он берет из стопки экземпляр газеты и вынимает из кармана мятую купюру в пять евро. Хозяину, видимо, хочется поболтать, но, взглянув в лицо этому маленькому человеку, он прикусывает язык и молча дает покупателю сдачу. Фокусник входит в облюбованный им бар и садится за столик, на диванчик из красного молескина, как бы ставший его законным местом. Бармен подходит к нему, намереваясь спросить: «Как обычно, кофе и круассан?» — но воздерживается от вопроса, видя, что сегодня этот странный тип особенно недружелюбен. Фокусник заказывает завтрак еле слышным голосом. Он разворачивает газету, но тут внимание его привлекают звуки, издаваемые телевизором.

Вопреки обыкновению из динамиков, висящих рядом с большим экраном, раздаются вовсе не спортивные репортажи, а новости канала «Эл-си-и». И завсегдатаи за стойкой с особым вниманием слушают слова ведущего.

Лекюийе смотрит на молодого парня с белоснежными зубами, имеющего такой вид, будто он рекламирует зубную пасту. Речь идет о двух преступлениях, но главным образом об убийстве ребенка. По подкадровой строке, белыми буквами по красному полю, проходит явно рассчитанное на сенсацию вопросительное восклицание: «ВОЗВРАЩЕНИЕ ФОКУСНИКА?» Эти слова, разумеется, приходятся Лекюийе по душе. Он находит, что звучит действительно неплохо. И даже ощущает некоторую гордость за такое прозвище и за то, что он, по-видимому, внушает всем настоящий ужас. Иногда он ловит себя на том, что тихонечко произносит:

— Фокусник — это я.

И сладостная дрожь пробирает его нутро.

К завершению репортажа официант приносит ему заказ и, словно на десерт, комментирует новость:

— Грустные времена наступили, месье.

Лекюийе неопределенно качает головой, хватает пакетик с сахаром, отрезает край и проглатывает содержимое. Потом пьет обжигающий кофе. От этого горячего напитка ему становится лучше. Он разглядывает посетителей за стойкой. Это постоянные клиенты, занятые, вероятно, уже третьей или четвертой порцией кофе с кальвадосом. Они громко переговариваются. Весь бар их слушает. Больше всех горячится мужчина в черной поношенной кожаной куртке и в вельветовых брюках, протертых на коленях. У него давно не мытые седые волосы, зачесанные назад, он небрит.

— Поверьте мне, таких типов надо просто кастрировать — живьем.

Двоим его собеседникам тоже хочется высказаться, поднимается галдеж, но всех перекрикивает мужчина в спортивном свитерке с эмблемой известной торговой марки, обтягивающем огромный живот:

— Да, но все-таки прежде надо отрезать им головы.

У третьего на тощей груди, на шнурке, болтаются очки, запорошенные крошками от бутерброда, поглощенного в перерыве между двумя порциями кофе с кальвадосом. Он не хочет отставать от товарищей, тем более что те, высказавшись, переводят дух, с тем чтобы выдать по новой сентенции.

— Так нужно бы поступать со всеми, кто еще лапает детей, а не только убивает. Известное дело, на малышей легко нападать.

— Именно! — восклицают остальные.

Фокусник понимает, что троица обсуждает его. У него никогда не было возможности напрямую послушать, как люди комментируют его поступки, в том числе во время первой серии проведенных им акций. В те времена он целыми днями сидел взаперти и пытался опосредованно оценить ненависть, ужас и страх, внушаемые им, основываясь лишь на информации, поставляемой телевизором. А сейчас он впервые стал свидетелем тому, как возмущаются его действиями живые люди, из плоти и крови. Их слова возбуждают в нем противоречивые чувства: страх и гордость. Он смотрит на них, внимательно слушает, стараясь ни слова не упустить из того, что они говорят.

В тот момент когда он выходит из бара, к разговорившейся троице присоединяются и другие клиенты; в результате гвалт многократно возрастает. Фокусник оглушен эффектом от сотворенного им прошлой ночью. А вот старухи нет на месте — возможно, она куда-нибудь спряталась от дождя. Он торопливым шагом, почти бегом, добирается до машины. Наконец-то в тишине и покое он сможет почитать газету. Ничего нового по сравнению с тем, что он уже слышал по телевизору, кроме сообщения, что расследование ведет комиссар Мистраль из следственного отдела. Еще он узнает, что убиенного им ребенка звали Гийом Маршан. Он обещает себе сегодня же вечером завершить оформление посвященной мальчику правой страницы, то есть вписать туда его имя. Собственно, именно так он поступал и прежде, когда ему из новостей становились известны имена его жертв.

Как обычно, он отправляется по вызовам. Перед клиентами стоит, потупив взор, без того чтобы обменяться с ними и парой слов. Они считают его странным, но, поскольку свою работу он делает быстро и хорошо, только пожимают плечами, платят и иногда дают ему чаевые. У Фокусника лишь одна задача: слушать новости. Он перекусывает сандвичем в машине, чтобы наверняка не пропустить последнюю сводку. Журналисты обещают передать в эфир первое интервью с комиссаром Мистралем, но оно постоянно откладывается и Фокусник начинает нервничать и испытывать смутное беспокойство: а вдруг у полицейских есть какая-нибудь зацепка? Демоны одергивают его и помогают снова успокоиться. Он сует руки в карманы пальто, нащупывает там пустой флакон из-под туалетной воды и в возбужденном состоянии бросается на поиски парфюмерного магазина. Первый из тех, что попадаются у него на пути, слишком ярко, как ему кажется, освещен, и там по меньшей мере пять или шесть продавщиц стоят в ожидании клиентов. А он не любит, когда его разглядывают, и потому двигается дальше. После нескольких бесплодных попыток ему удается выйти на маленький магазинчик, вроде бы располагающий соответствующим ассортиментом. Он входит внутрь — неловко, испытывая неподдельную робость. Достает из кармана флакон и бормочет: