Фокусник - Сувира Жан-Марк. Страница 87

Фокусник не отвечал на вопросы. Никто больше не слышал его голоса. Он помнил о том, что ему удалось поразить своего врага, и был этим доволен. Остальное его мало волновало. Он наблюдал за тем, что с ним происходит, отстраненно, словно зритель на собственном спектакле. И надеялся лишь на то, что ему еще удастся прикоснуться к своей коллекции.

Франсуаза Геран следила за операцией по захвату в прямом эфире и слышала, как встревоженный голос вызывал «скорую» для Мистраля; она была потрясена таким поворотом дела.

Мальчик помнил только одно: как выпил фруктовый сок и заснул. А проснулся в больнице и не понимал почему. С ним ничего плохого не произошло, и он не скоро еще узнает, чего ему удалось избежать.

Клара, вне себя, говорила, что ее муж в ходе этого штурма никогда бы никого не пустил в квартиру вперед себя. Он был одержим этим типом, Фокусник воплощал для Людовика абсолютное зло. Она отвечала отказом на все просьбы дать интервью по телевидению, по радио и в газетах.

В баре, где Лекюийе каждое утро пил кофе, хозяин, бармен и трое завсегдатаев, увидев по телевизору лицо Фокусника крупным планом, застыли, утратив дар речи, и больше минуты сидели так, раскрыв рот. Они узнали в этом изображении того странного и молчаливого маленького человека, проглатывавшего сахар, прежде чем выпить кофе. Потом, когда они осмыслили случившееся, это стало началом дискуссии, в которой каждый стремился перещеголять товарища.

Омар Мессарди внимательно смотрел все телерепортажи, освещавшие феномен Фокусника, и ему было грустно. Он слушал молча, положив правую руку на подлокотник кресла, зажав в пальцах мундштук, ставший как бы продолжением его руки. Сигарета лежала в пепельнице.

Дюмона попросили подать заявление о переводе в комиссариат одного из провинциальных городов с проблемными кварталами.

Два секретаря суда в тюрьме Мулен смотрят маленький телевизор: там по кругу рассказывают о задержании Фокусника. Пожилой лаконично говорит молодому:

— Три полных месяца на свободе.

Жан Ив Перрек теперь снова может спокойно спать, он перестал смотреть в небо с беззвучной мольбой, когда запускает воздушного змея.

Эпилог

Прошло три месяца. Клара и дети смотрят на пароходы, покидающие порт Ушуайя в Патагонии. Она прижимает малышей к себе, и слезы текут у нее из глаз.

— Почему ты плачешь, мама? — спрашивает младший.

— Без причины, — произносит они тихонько.

Дети с криком разбегаются в разные стороны, спугивая птиц, — те, объевшись рыбы, с трудом взлетают.

— Правда! Почему ты плачешь?

— Без причины, — отвечает она во второй раз и отворачивается.

И торопливо вытирает слезы маленьким платочком.

— Теперь все будет хорошо. Все кончено. В Патагонии так красиво. В следующий раз мы отправимся танцевать танго в Буэнос-Айрес. А сегодня вечером я поставлю вам диск с пением китов, а завтра мы поплывем на пароходе смотреть на них.

Людовик похудел, стал весь белый, черты лица заострились — он медленно поправляется.