Измена – билет в новую жизнь (СИ) - Ручей Елена. Страница 4

А утром явился как ни в чём ни бывало. Пошёл в душ. Телефон наверно забыл в прихожей. Во всяком случае, обычно всегда с собой носит. Когда sms-ка тренькнула, я как раз мимо проходила. Ну и прочитала послание от какой-то Анюты, с ностальгией по жаркой ночи… — от воспоминания снова сбилось дыхание. — Я видела их, но почему-то ждала, что поговорим и откроется, что это какое-то дурацкое недоразумение. Теперь-то понимаю, что мне просто не хотелось верить в это… Ну вот, — продолжила я, — стою я с этим телефоном и пялюсь в текст, словно читать разучилась. А Вадик вышел из ванной и начал мне руку с телефоном выкручивать.

— Трындец какой-то! — не сдержала негодование Ритка.

— Я психанула и наговорила ему разного. А эту — подстилкой назвала… — словно кадры из фильма в голове мелькали воспоминания, — он мне за неё так вломил, что я в угол отлетела… — вдруг у меня словно шторка с глаз отодвинулась и я зацепилась за мелькнувшую мысль. — Слушай, помнишь я тебе рассказывала, что свекровь мне всё время в пример ставит какую-то его бывшую Нюточку? Так вот, Анюта эта, не та ли его возлюбленная, что уехала три года назад с родителями в Финляндию? — я задумалась.

— Не знаю, Ива. По любому у тебя сейчас только догадки. Ты ни опровергнуть, ни подтвердить это не можешь. Поэтому не трави себе душу сейчас. Тебе и так досталось. Но его поведение не поддаётся никакой логике. Не понимаю, — Ритка возмущённо фыркнула в телефон, — сам прокололся и вместо того, чтобы постараться загладить конфликт, он всё сделал наоборот. Ну не идиот?!

— Да вроде не замечала за ним слабоумия, — горько усмехнулась я, — но в таком состоянии видела его впервые. Мне кажется, я легко отделалась. Он был в таком бешенстве, что мог изувечить.

— Ёк макарёк-мааа… — протянула Ритка, — и как ты? Цела?

— Ну так. В нос попал, и за волосы оттаскал. Потом я вырвалась и в ванной закрылась, а когда вышла, его уже не было. Наверно к своей Анюте уехал…

— Нос, это не хорошо. Скорее всего фингалы под оба глаза натянет теперь. Ты там не тяни, закинь чемодан и дуй в травмпункт, снимок сделай: мало ли что… И бодягу купи, делай примочки под глаза. Очки есть солнцезащитные?

— Да, хамелеоны. А зачем?

— Завтра узнаешь, когда в зеркало посмотришь, — тоном знатока ответила Ритка. Затем помолчала, соображая что-то, и продолжила. — А ты, это, ушла, чтобы проучить его? Типа очухается, поймёт, что та тебя не стоит и когда начнёт прощения просить — поломаешься для вида и вернёшься?

— Нет! Ты что?! Я это унижение в прихожей на коврике никогда не забуду. Даже если умолять будет — не вернусь.

— Уверена? Мы ж, бабы, сердобольные, нам же их жалко потом… — пародировала Ритка кого-то из артистов не своим голосом, а потом продолжила обычным, — никогда не говори "никогда", не зарекайся.

— Нет, Рита, я ушла и возвращаться к нему не собираюсь.

— Ивка, но ведь ты позавчера хвасталась, что беременна…

— И что? Я не собираюсь жить с человеком, который меня не любит. Сейчас не каменный век и женщина вполне может сама воспитать ребёнка. Вон сколько разведёнок, которые в итоге одни детей растят. Какая разница когда остаться одной? Нервы целее будут, — взвилась я, обрушив на Ритку неопровержимые доводы.

— Ну-ну, — усмехнулась та, — ты словно в СССР на комсомольском собрании выступаешь. Теперь верю, что этот шаг ты делаешь не на эмоциях. А то, помню, сестра у мамы каждый месяц после зарплаты мужа разводилась с ним, а потом, как деньги у того заканчивались и пить было не на что, он к ней приползал и они мирились…

— Знаешь, Рита, то поколение по-другому воспитывалось. Им же втирали, что ради семьи надо терпеть… Мне повезло: у меня был самый лучший папа на свете и я знаю какими должны быть отношения в семье. Лучше одной воспитывать ребёнка, чем жить с человеком в маске, от которого не знаешь чего ожидать.

— Убедила. Но смотри, твой муж тебя так просто в покое не оставит. Я знаю этот типаж… Особенно, когда узнает о ребёнке.

— Маргоша, я понимаю, что ты в мужчинах лучше меня разбираешься, но не настолько же! Какой такой у него типаж?

— Я тебе сейчас лекцию по психологии читать не собираюсь, поверь на слово. Я, знаешь, нисколько не удивилась, что он ходок налево.

— Почему? Дело во мне?

— В тебе, конечно, тоже. Ведь отношения складывают обоюдно. Но твоего Вадима сложно удержать от соблазна гульнуть. Не знаю, неужели ты не замечала как он смотрит по сторонам? Словно кот на сметану…

— Не замечала, — пробормотала я. — А почему ты мне об этом никогда раньше не говорила?

— Зачем? Чтобы что? Ты бы мне не поверила. А заноза в сердце сидела бы и отравляла жизнь. Вот когда ты сама во всём разобралась, теперь ты можешь и моё мнение выслушать.

— Ритка, вот я не понимаю, ты такая умная, а почему тогда одна?

— Не нашла ещё того, кто сделает меня счастливой, — Маргоша рассмеялась своим глубоким грудным смехом.

— И в Питере нет? Может они не существуют? — поддела подругу я.

— Нууу… Есть тут один на примете…

— Так в чём дело?

— Женатый, — вновь рассыпалась смехом Ритка, — надо вовремя мужиков выбирать. Чуть замешкался — всех расхватали.

— А ты говорила, что мужиков в Питере полно, когда переезжала.

— Полно красавчиков. Но как оказалось, половина друг другом и занята, остальные кто в играх зависает, кто в бизнесе с головой, кто женат…

— Ну, Маргоша, от тебя это слышать неожиданно.

— Да не, это я так, не обращай внимания. Слушай, мы тут с тобой час наверно трещим. Ты там к лавочке не примёрзла? — опомнилась наконец подруга, — голодная, с разбитым носом… Давай ка, занеси чемодан, перекуси и поезжай в травму. Справку не забудь взять — может пригодиться. Вдруг твой выпендриваться начнёт, сможешь пугнуть заявой. А я сейчас тут кое-что выясню и позвоню. Есть у меня одна задумка…

— Какая задумка? — насторожилась я, зная Ритку. — Я на него заяву писать не буду, если что…

— Да не, я про другое… Короче, позвоню позже. Целую, пока! — Рита неожиданно завершила звонок и оставила меня в полном недоумении.

Глава 5. Повезло!

От маминой квартиры у меня остались ключи, но обычно я ими не пользовалась. Всегда предупреждала о визите заранее. Но сегодня приехала без звонка. Хотя чемодан был не тяжёлый, пока дотащила его до третьего этажа, вся взмокла. Нажала на кнопку звонка и протяжно выдохнула, восстанавливая дыхание.

Отчим работал охранником и по моим подсчётам сегодня как раз был на смене, а вот мама всю жизнь преподавала в школе, и её график зависел от расписания. А я не хотела предупреждать, что еду, чтобы избежать преждевременных охов и вздохов.

На мой звонок дверь почти сразу распахнулась: мама стояла в шляпке и сапожках, видимо собиралась уходить. Удивлённо прищурившись окинула меня растерянным взглядом и уставилась на чемодан:

— Ива?! Я тебя не ждала… Что случилось?

— Мама, здравствуй. Пустишь меня пожить на некоторое время? — я ощутила себя нищенкой, напрашивающейся на ночлег.

— Господи, Иветта, не пугай меня!.. — всплеснула руками она и обычно моложавое её лицо беспомощно обвисло. — Я подозревала, что у тебя вздорный характер, но не ожидала, что ты способна на такие поступки.

Я стиснула зубы, чтобы не сказать ей сейчас что-нибудь резкое. В голове пронеслось: "Вот, если бы сейчас на её месте был папа…" додумывать мысль не стала, и так было понятно. Папа бы не держал дочь на пороге, понимая, что раз пришла, значит другого выхода не видит. А вот мама всегда была словно с другой планеты. Такое ощущение, что ей в роддоме меня подкинули. Во всяком случае, теперь, в свои двадцать четыре года, я недоумевала, как так сложилось, что мама никогда не угадывала моих чувств?

— Какие поступки, Мама? Войти можно? Или как? В любом случае мне надо вещи оставить, я не могу дефилировать с чемоданом по городу, — насупилась я.

— Входи, конечно. Ты же здесь прописана, — она сделала ударение на "здесь". — Но в твоей комнате теперь у Леонида Алексеевича кабинет, и он там после суток отдыхает — она посторонилась, пропуская дочь в прихожую. — Поэтому ты в зале вещи оставь. Вечером приду, поговорим, — распорядилась она надевая пальто. — А поступки — это ответственные взвешенные решения.