Тридцать девять и девять (СИ) - Вестван Джим. Страница 79

— Странно, — задумчиво сказал Данил, проходя в гостиную и устало садясь на диван. — О том, что я собираюсь в Москву, знают все. Командование штаба даже в курсе! И только мне никто не доложил. Как так получилось, не подскажешь?

— Представь себе, подскажу! — повысила Элина голос. — Кира приходила.

— Что? — сощурился Данил, рассматривая ее бледное лицо. — Так это из-за Черновой, что ли?! — вскочил он на ноги, приблизившись к Элине. — Скажи, что я должен сделать, чтобы доказать, что никто для меня ничего не значит, кроме тебя, Эля? Мне убить ее? Хочешь? Я серьезно спрашиваю! — смотрел он прямо на Элину, уперевшись руками в стену на уровне ее головы.

— Да при чем тут Кира твоя! — агрессивно ответила Эля, не имея никакой возможности от него отодвинуться. — Ты хотя бы знаешь, где я работаю?! Ты хоть раз спросил меня об этом? Я переводчик МИД, если тебе интересно, и тоже на службе, представь себе!

— И что, ты предлагаешь мне реально уволиться и потащиться в твою Москву?!

— А почему нет?!

— Нет! — наклонившись, он оказался с ней на одном уровне, чтобы смотреть прямо в глаза. — Ты моя женщина, и я буду рассказывать тебе, где и как мы будем жить! Никакая твоя работа мне не интересна, даже если ты министр иностранных дел! Я буду решать, работать тебе вообще или нет!..

— Да сейчас! — оттолкнула она его наконец, обходя и направляясь из комнаты.

Сделав несколько глубоких вдохов и пытаясь успокоиться, Данил отправился следом, обнаружив ее на кухне, и сел напротив за кухонный стол.

— Давай поговорим спокойно, Эля.

— Давай, — действительно спокойно ответила она. — Скажи, это правда, что ты уже был официально женат? Я маму Светы имею в виду.

— Маму! — передразнил Давыдов ее определение. — Да, мы расписались и сразу развелись, как еще я мог получить права на ребенка?

— Ты мне не сказал.

— Я был не прав! Просто не думал, что это имеет какое-то значение. То, что знает об этом Кира — неправда. Версия для общественности. Эля, не делай этого, не уезжай! — смотрел он в ее лицо в надежде увидеть хотя бы намек на сомнение. — Подумай, можно ли было вот так случайно через столько лет столкнуться на улице! Для чего нам дали этот шанс, Эля?! Чтобы просто вернуться к тому, что было до сих пор?

Элина помолчала, явно о чем-то размышляя, и, вздохнув, отвела взгляд:

— Мне в любом случае нужно завтра уехать. Лондонские банкиры приезжают в Москву в первый раз, целой группой. Нас всех собирают, чтобы подготовить визит. Просто не явиться я не могу. Согласись, так не поступают. Да и в чем трагедия? Мы знаем, как друг друга найти, было бы желание.

— А оно под вопросом? — серьезно посмотрел на Давыдов.

— Я просто хочу сказать, что должна быть на работе!

— Если я скажу «нет», это что-то изменит?

— Не изменит. Что за детский сад, Данил, давай не будем…

— Давай. Счастливо! — не дослушав, он поднялся из-за стола, взял в руку яблоко, подбросив его на ладони, и отправился в прихожую.

Элина закрыла глаза, услышав, как хлопнул он входной дверью. Не слишком-то долго он ее уговаривал! Он, видите ли, будет ей рассказывать, как жить и кем работать! Она инструкций, оказывается, ждать должна о том, как правильно себя вести, а он может вот так в любой момент, когда захочет, обидеться и вообще уйти из дому, чтоб развеяться в более приятном обществе! Шанс у него, видите ли. Чудесная случайная встреча! Многое ли он сделал для этой «случайности», дождавшись на морском берегу, будто прекрасная Ассоль, своего счастья?.. Эля накручивала себя сознательно, доставая из большого шкафа и выволакивая на середину комнаты чемодан. Она заставляла себя злиться и перебирала в голове все, что пришлось ей сегодня переслушать, но комок все равно подступил к горлу, когда она, нервно складывая вещи, невольно вспоминала, как делала это в гостинице почти две недели назад, и Данил к ней пришел, и они тоже ссорились вначале, а потом она увидела его в коридоре… Нет, плакать она не будет и так психовать не должна, а то ее прямо мутит от переполняющих эмоций, не хватало еще в обморок здесь хлопнуться из-за того, что… Даже поорать на него как следует нет возможности! Как это просто — взять и уйти неизвестно куда и бросить ее одну с этим идиотским чемоданом, в который снова ни хрена не помещается!..

Данил сидел во дворе на знакомой скамейке за давно облетевшим кустом сирени и не замечал, как механически перебрасывает из руки в руку яблоко, уставившись в одну точку прямо перед собой. Он снова не справился. Она его не выбрала. А вернее, снова выбрала не его, предпочтя вернуться к своей насыщенной столичной жизни. Он все что угодно может делать и как угодно себя вести: отменять данные до этого обязательства, разрывать отношения со всеми, кто был рядом столько лет, угонять чужие машины, открыто посылать любое руководство, да хоть застрелиться! А лондонские банкиры все равно перевесят. И в этот раз не получится объяснить себе, что у нее просто не было выбора. Выбор был, и он предельно ясен.

Давыдов успокоится, конечно, и поволочится за ней в Москву, глупо даже предполагать, что он сможет без нее обойтись! А там у нее нарисуется какой-нибудь Париж или Нью-Йорк… Сколько интересного у него впереди! Зачем только они снова встретились… Он еще надеялся привязать ее к себе за эти недели отпуска, обеспечив «залет», и так радовался вначале, что она вовсе не возражает… Так даже это оказалось невозможным! А чем еще ее можно удержать? Чувствами своими великими? Так они на хрен ей оказались не нужны! Она убедилась в том, что по-прежнему имеет над ним абсолютную власть, неплохо здесь отдохнула и, удовлетворенная, отправляется обратно, а Давыдов может при желании последовать за ней. И она точно переживет, если Данил откажется. Умереть от несчастной любви — чисто его способность…

— Свежим воздухом дышим? — услышал он знакомый Ленкин голос и лишь криво улыбнулся в ответ. — Проблемы какие-то?

Лена села рядом, глядя на несчастное яблоко, которое он продолжал зацикленно перебрасывать в руках, и его подавленное состояние почувствовала сразу.

— Ну как тебе сказать… — с горьким оттенком в голосе ответил Данил. — Все ожидаемо. Ты как? Тебя вообще не видно в последнее время.

— Работаю, — поспешно отмахнулась Стельникова. — Со мной-то все понятно, а у тебя что за трагедия? Вы поссорились?

— Я уезжаю в Москву, Лена.

— То есть как уезжаешь? — повернула она к нему удивленное лицо. — Тебя отпустили?

— Нет, но какая разница… Эля возвращается на работу.

— Что значит «Эля возвращается»?! А ты безработный уже, что ли? — Ленка просто не верила в то, что слышала, и прекрасно понимала, что Данил вовсе не шутит. — Ты же понимаешь, что выехать без открепления не сможешь, тебя же на ближайшем КПП арестуют, это трибунал, в конце концов, у вас же к гостайне допуск! Данил?.. Эй, ты что?..

Ленка испуганно смотрела, как он вдруг, уронив яблоко на землю, закрыл руками лицо, вздрагивая всем телом и не в силах остановить прорвавшиеся слезы. Вынести этого Ленка просто не могла!

— Так, сиди здесь! — вскочила она ноги. — Или нет, к нам пошли, там пока побудешь.

Данил лишь отрицательно покачал головой, не отрывая ладоней от лица, и, махнув рукой, Стельникова помчалась в подъезд.

— Скажи, ты вообще отмороженная?! — налетела она на Элину, лишь только та открыла дверь, и, не отставая, пошла за ней в комнату, куда Эля, отвернувшись, быстро направилась. — Нет уж, отвечай! — развернула ее Ленка за руку возле лежащего посреди спальни чемодана. — Тебе совсем его не жалко, вот ни грамма, правда? Да ему же вообще конец, как можно быть такой непробиваемой! Ты хоть что-то к нему чувствуешь, ну хоть капельку, хоть…

— Да, Лена! — в том же тоне ответила Элина. — Именно поэтому я хочу просто увезти его отсюда! От всех этих ваших адмиралов, штабов… Или ты считаешь, надо дождаться, когда его в этот… Засранск из-за меня переведут, на Камчатку?..

— В какой Засранск, что ты несешь?

— О, извини, не вспомню названия курорта! Ты у Кирочки спроси, она лучше ориентируется! — отвернулась Элина, отходя в сторону и хватаясь на спинку кровати.