Плохиш для хорошей девочки (СИ) - Селезнёва Алиса. Страница 48
Она не сопротивлялась. Сопротивляться Данилу было бесполезно. Куда там?.. Он без труда мог сдвинуть в одиночку целый шкаф. И сейчас он крепко прижимал её к стене. Крепко сжимал её руку. Она не кусалась, не царапалась, не пыталась вырваться. Она просто не отвечала. И поцелуй закончился, едва начавшись.
Он отпустил её, но спустя секунду снова прижал к себе. Обнял и положил свой подбородок к ней на плечо.
– Прости меня, Агата. Пожалуйста, прости.
Она не отодвинулась. Но и не обняла. Её руки порванными ремнями висели вдоль тела.
– Я бы очень хотела тебя простить. Мне бы самой от этого стало легче. Но я не могу. Я не могу тебя простить. Ты меня целуешь, а мне мерзко. Меня будто червяк целует. Или жаба. Ты ведь знаешь, как я их боюсь. У меня перед глазами всегда теперь твоя Лера стоит. И то, как ты целуешь её.
– Мы могли бы начать всё сначала. С чистого листа. Я даже прикасаться к тебе не стану, пока ты сама не попросишь. Буду любить глазами. Просто позволь мне быть рядом.
– А потом через пару месяцев тебе надоест любить глазами, и ты опять с кем-нибудь переспишь.
– В нашей жизни никого третьего больше не будет. Обещаю.
– Ты уже обещал. Тогда в «Дикой чайке», помнишь? Никакой Леры, только Агата. Клялся, что никогда не обманешь. И обманывал раз за разом. – Она посмотрела на его руки. Пальцы были в тёмных пятнах. Видимо, недавно он рисовал и плохо помыл руки. Агата не знала название этой краски. Может, масло. Может, тушь. Но въелась та сильно. – Ты грязный. Ты очень-очень грязный. И я больше тебе не верю.
Он запрокинул голову назад и издал свой особенный полурык-полустон.
– Ну, почему временами ты такая Шумелка?!
– Да потому что у нас от первого до последнего слова всё было враньём. Ты даже встречаться со мной стал по указке Али. И всё за Леру свою переживал. Естественно! Ты же год её добивался. А меня тебе завоёвывать не пришлось. Тебе прямым текстом сказали, что я в тебя втрескалась по уши.
Данил обхватил руками голову и выставил вперёд локти.
– Это тебя-то завоёвывать не пришлось? Да у нас с тобой за десять месяцев, кроме поцелуев, ничего и не было.
– А тебя только это огорчает?
Из магазина напротив вышли трое. Два парня и одна девушка. Шумные. Молодые. Громко и вызывающе смеющиеся.
– Данич! – Один из парней окликнул Данила. Агата подняла голову и узнала Коляна. Рядом с ним стояла Лера. С распущенными волосами. Ярко-накрашенная. В обтягивающих красных легинсах и белом полупрозрачном топе.
– Тебя друзья зовут. – Агата отодвинулась. Данил не оглянулся. Новых попыток обнять её он больше не предпринимал.
– Ты поступила?
– Да.
– В медицинский?
– Да.
– В Москву?
– Нет. У нас. На терапевтическое отделение.
– Почему у нас?
На языке вертелось: «А зачем мне Москва без тебя?», но вслух она, конечно, сказала, что не захотела оставлять маму.
– Я рад, что ты поступила. Правда. Очень рад. Из тебя выйдет хороший врач.
– Даня! – на этот раз кричала Лера. И Агата почувствовала, как внутри неё просыпается совсем недавно уснувший вулкан.
– Иди! По тебе вон уже скучают.
Данил взял её за плечи и как следует встряхнул.
– Посмотри на меня, Агата! И не отводи взгляд!
– Что я там не видела?
– Я не поступил. Слышишь? Не поступил…
– В смысле не поступил? – На какое-то время ей показалось, что земля под ногами качается.
– А как не поступают? С математикой только границу переполз, физику завалил. Помнишь, Инна Владимировна говорила: «Чудес не бывает»? И в моём случае чуда не произошло. Последние месяцы я вообще не занимался.
– Ты меня сейчас обвиняешь?
– Я никого не обвиняю. Я во всех своих бедах виноват сам.
Агата скривилась. Ей стало жаль Данила. А ещё она подумала, что сказать про свои беды так же, она бы никогда не смогла.
– Твои родители в состоянии за тебя платить.
– В состоянии, но я не хочу. Пятнадцатого октября ухожу в армию. Меня год не будет. За год многое поменяется. Твоя обида может пройти. Будем писать друг другу письма. В конвертах. И отправлять почтой России. Помнишь, ты хотела? Если бы я только знал, что ты меня ждёшь…
– Даня! – Голос у Леры был обиженный, как у ребёнка.
От злобы на всю компанию у магазина Агата брызнула слюной.
– Я тебя из армии ждать не буду! Пускай тебя она ждёт.
– Хорошо. Ладно! – Он растянул губы в неправдоподобной улыбке и кивнул. – Сделаю, как ты хочешь. Из армии меня будет ждать Лера.
Глава 37
Следующий год не принёс Агате счастья, о котором она так мечтала. Её жизнью стала дорога. Дорога, что она проходила ежедневно от дома до университета и обратно.
Все лекции, практические занятия и семинары Агата проводила за первой партой. Одна. Нет, её никто не дразнил, не обзывал и не устраивал бойкотов. В этом смысле Агате повезло. Большая часть ребят, учащихся с ней на потоке, были умными и пришли в университет за знаниями, а не чтобы как-то проболтаться шесть лет и получить диплом ради диплома. Интеллект в их группе ценился, поэтому Агату уважали и старались не обижать. Здоровались, перекидывались парой слов и расходились по своим делам. Друзья у Агаты, как по закону подлости, заводиться не хотели.
Аля бы сказала, что друзья не тараканы и сами собой не появятся. Даже для привлечения последних надо оставлять на столе хлебные крошки, или крупицы сахара, или хоть какие-то скудные остатки еды. А Агата ни делала ни первого, ни второго, ни третьего. Она никогда не шла на контакт первая. Сидела угрюмая и одинокая и листала то новостную ленту, то многострадальные страницы своей тетради.
Она не пропускала ни одной лекции, никогда не опаздывала, умудрялась выполнять все домашние задания и без сожаления делилась с одногруппниками своими конспектами, но ни разу за год не была ни на одной студенческой вечеринке. Посвящение в первокурсники, «Первый шанс», Осенний бал и Студенческая весна – абсолютно всё прошло без неё. Никто в университете не знал, что большую часть жизни она провела на домашнем обучении, закончила два класса экстерном и несколько лет профессионально занималась бальными танцами. Агата держала это в строжайшем секрете и только сейчас, в сентябре, поняла, почему два года назад потянулась к Данилу. Потому что он первым потянулся к ней. Потому что он был добрым, открытым и дружелюбным. А главное – не боялся показаться смешным.
Таких, как Даня, в группе не было. А может, Агата просто их не замечала. Она окружила себя плотным забором и, разговаривая с кем-либо, всегда глядела поверх этого самого забора и никогда не покидала его пределов. Так ей было проще. И остальным со временем тоже стало так проще. Люди, как правило, тянутся к весёлым, озорным и приветливым. Мало кто любит ломать стены и пробираться через высокие заборы.
Получая один отказ за другим, одногруппники быстро перестали куда-либо её приглашать и уже к зиме оставили в полнейшем покое. Агата смирилась и с этим. Заучкой её не звал никто, но иногда в шёпоте с последних парт слышалось прилагательное «странная».
В начале ноября один из парней из параллельной группы, кажется, его звали Миша, попытался позвать её в кино. Агата очень любила кино, любила сидеть в мягком кресле, любила смотреть на большой экран. Любила попкорн. Но всё это она любила делать с Данилом. А Мише до Данила было далеко. До Данила было далеко всем, кого Агата знала и с кем успела познакомиться. Именно поэтому на приглашение Миши ответа тоже не последовало.
Чтобы хоть как-то заполнить пустоту в сердце, Агата завела привычку ходить пешком и каждый день жадно вглядывалась в лица прохожих, пытаясь найти мужчину, похожего на Данила. Хотя бы внешне. Хотя бы отдалённо, но не находила нужного, поэтому и проводила вечера и выходные одна. За домашними заданиями или за просмотром сериалов. Оттого-то и училась лучше всех на потоке.