Дорогое удовольствие (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна. Страница 1

Татьяна Никандрова

Дорогое удовольствие

Глава 1

– Я буду Нисуаз и Рибай с овощами гриль, – уверенным тоном провозглашает Оксана, бегло пролистав меню. – Ну а ты, Ками? Определилась?

Подруга переводит на меня покровительственный взгляд, и краска отчаянно приливает к моим щекам. Почти все позиции в меню мне незнакомы, и я боюсь неправильно поставить ударение, озвучивая их.

– Эм… Можно мне, пожалуйста, Цезарь с курицей и… Стакан воды, – стараюсь говорить спокойно, но голос все равно звучит ужасно пискляво и высоко, будто пытается дотянуться до цен в ресторане, которые без преувеличения можно назвать заоблачными.

Оксана еда заметно закатывает глаза и усмехается.

– Филе-миньон ей еще принесите, – говорит она официанту, а затем, обращаясь ко мне, добавляет. – Расслабься, крошка, сегодня я угощаю.

– Что будете пить? – услужливо интересуется парень.

– Шато Жискур, – на этот раз даже не заглянув в меню, отзывается подруга. – Бутылочку.

Проверив правильность заказа, официант удаляется, и я наконец расслабленно выдыхаю, откидываясь на спинку изысканного, обтянутого бархатом дивана.

– Ты чудненько выглядишь, дорогая! – манерно улыбается Оксана, показывая идеально белые зубы. – Страшно рада тебя видеть!

Она откладывает в сторону маленькую черную сумочку, которую до этого держала на коленях, и меня вдруг осиняет мысль, что точно такую же я видела на фото в Инстаграм одной небезызвестной актрисы. Вот это да! Неужели подруга правда может позволить себе такие потрясающие и, что самое удивительное, такие дорогие вещи?

– Нравится? – поймав мой восхищенный взгляд, посмеивается она.

– Еще бы! – восторженно восклицаю я. – Это же Прада!

– Да-да, последняя коллекция, между прочим, – картинно откидывая длинные пшеничные волосы за спину, подтверждает девушка.

– Обалдеть, – не могу оторвать глаз от стильной вещицы. – Но откуда, Оксан? Откуда у тебя…

– Откуда деньги? – поняв меня с полуслова, заканчивает предложение.

– Да, – выдыхаю я, с нескрываемым любопытством разглядывая подругу.

Мы не виделись чуть больше двух лет, и те изменения, которые произошли с ней за это время, поистине впечатляют. В моей голове свежи воспоминания о том, как Оксанка лузгала семечки на лавочке под окном у бабы Вали, носила полуразвалившиеся галоши и «гэкала» с характерным южным акцентом.

Сейчас же передо мной совершенно другая девушка. Красивая, ухоженная, модно одетая. С большим апломбом и налетом обеспеченности, которого и в помине не было во времена ее жизни в нашей родной Николаевке.

Тогда мы с подругой имели много общего. Она, как и я, выросла в небогатой семье. Ее тоже воспитывала мать, сутками работающая на износ, чтобы прокормить детей. У Оксанки двое младших братишек, у меня – один. Мы учились в одной школе, жили в соседних домах, летом вместе загорали в огороде, а зимой по очереди таскали ветхий мутоновый полушубок ее двоюродной тетки (тогда он казался нам нереально крутой вещью, чем-то вроде песцовой шубы). Мы с Оксанкой были похожи и легко находили общий язык, но теперь от нашего сходства не осталось и следа.

На мне дешевое платье из плохо дышащей синтетики, а на ней – модный брючный костюм насыщенного абрикосового цвета. У меня – постоянно зависающий старенький Самсунг, у нее – Айфон последней модели. И этот список можно продолжать бесконечно. Каждая деталь нашей внешности буквально кричит о том, насколько мы разные. Каких-то два года – и между нами уже пропасть длиной в сотни тысяч, а то и в миллионы рублей. Как она умудрилась так подняться?

– Сумку мне Толик подарил. Колечко тоже он, – Оксана протягивает мне руку, демонстрируя здоровенный прозрачный камень на среднем пальце. В том, что это бриллиант, я теперь даже не сомневаюсь. – Да и вообще, все, что ты на мне видишь, куплено за его счет.

– Толик – это твой парень? – уточняю я.

– Ну… Для парня он уже староват, – подруга издает ехидный смешок. – Скорее, он мой папик.

– Папик? – я тупо хлопаю ресницами, не вполне улавливая смысл ее слов.

– Ну да, папик, спонсор, буржоёбель – называй, как хочешь, суть от этого не меняется, – она беззаботно закидывает ногу на ногу и коротко кивает подошедшему официанту, давая согласие на розлив вина.

– То есть ты… Ты спишь с ним за… За… – мямлю я, пытаясь подобрать нужные слова.

– Да, Ками, я сплю с ним за бабки! – восклицает она с таким видом, будто я не понимаю каких-то элементарных и само собой разумеющихся вещей. – Хочешь жить – умей вертеться, а если хочешь жить красиво – умей вертеться на толстом богатом члене. Вот тебе мудрость жизни, крошка.

Подруга выдает эти обескураживающие в своей аморальности слова с совершенно невозмутимым видом, ничуть не стесняясь наполняющего наши бокалы парня-официанта, который, вне всяких сомнений, ее слышит.

Та Оксанка, которую я помню, была куда скромнее. Она даже слово «член» вслух не произносила и уж тем более не «вертелась» на нем. А тут прям разошлась. Прогрессивная стала, раскрепощенная. И богатая. Прям до чертиков богатая, аж завидно.

– Но ты его хоть чуть-чуть любишь? – цепляюсь за последнюю соломинку, которая могла бы хоть как-то оправдать образ мыслей подруги.

– Ох, ну ты сказанула, – Оксана вновь растягивает губы в улыбке. – Любовь – это сказка для маленьких наивных девочек, придуманная для того, чтобы они становились женами глупых бесперспективных мальчиков и безропотно влачили жалкое существование до конца своих дней. Ведь любовь, мать ее за ногу, обязывает быть рядом со своим мужчиной, даже если он нищий работяга с зарплатой в десять тыщ рублей. Согласись, удобно?

– Ну… – в замешательстве тяну я.

– А я, Ками, так не хочу. Зачем мне какой-то мудак с голой жопой, когда есть такие, как Толик, – взрослые, интересные, обеспеченные и, самое главное, готовые платить любые деньги за общество таких, как я, – красивых, молодых и жадных.

Последнее слово она произносит с каким-то хищным оскалом на лице, который, правда, тут же сменяется милой ухмылочкой.

– Не знаю, Оксан, – аккуратно отрезаю маленький кусочек стейка, который она для меня заказала, и кладу его в рот. – Это все звучит как-то пугающе…

– Брось, Ками, не будь ханжой, – подруга с аппетитом уминает свой салат. – Вот скажи, тебе сейчас вкусно?

Медленно жую нежнейшее мясо, которое буквально тает во рту, и отлавливаю себя на том, что мне очень-очень вкусно. Так, как никогда не было.

– Да, – киваю я.

– А теперь вина глотни, – она пододвигает мой бокал. – Глотни-глотни, это тебе не Игнатьевская самогонка, тут и аромат есть, и послевкусие… Ну, пей же, пей! Во-о-т. Чувствуешь, как букет раскрывается?

– Ага, – причмокиваю, смакуя необыкновенно приятный напиток.

– То-то же! – Оксана одобрительно похлопывает меня по руке. – И вот так ты можешь питаться каждый день. Можешь покупать самые красивые шмотки, летать заграницу, смотреть мир… Ну, скажи, кайф?

– Кайф, – соглашаюсь я, находясь в каком-то странном, граничащим с эйфорией состоянии. То ли вино в голову ударило, то ли слова Оксанкины на меня так действуют.

– Мы можем и тебе спонсора подыскать, если хочешь. У Толика полно знакомых. Ты на сколько уж меня младше? На год, на два? – спрашивает она, принимаясь за горячее.

– На два, мне неделю назад девятнадцать исполнилось, – полностью осушаю бокал.

– Отличный возраст, самый сок, – Оксана окидывает меня оценивающим взглядом. – Да и мордашка у тебя прелестная, я всю жизнь твоим губам завидовала.

– Моим? – удивленно приподнимаю брови.

– Ну, конечно! Тебе ведь даже гиалуронку колоть не нужно, свой объемчик приличный.

Да, Оксанка права, губы у меня от природы очень пухлые. В детстве я даже немного комплексовала из-за этого, но, повзрослев, поняла, что нынче, оказывается, так модно.

– Ну, так что? Организовать тебе знакомство с богатым дядей? – не упускает мысль она.