Кристаллический Мир (СИ) - "Cyberdawn". Страница 2

— Слал, — кивнул братец, подхватил Погибич, да и невестка с Олой и Любой из окон покивали. — “Занят, когда буду, не знаю. Чтоб вам так же было, как мне” — процитировал он.

— Эммм… — оценил я свой могучий разум и красноречие между первыми заходами безостановочного секса с моей паучихой. — Ну так про беду какую или что-то такое ничего не сказал! — наставительно воздел я палец.

— Не сказал. Но зная твои шуточки, Гор… — развёл лапами братец.

— Отменные у меня шуточки, остроумные очень. И серьёзными вещами я не шучу, — напомнил я. — В общем, распускайте народ. Всё в порядке, а может, даже лучше, — задумчиво протянул я.

— А что в Ростоке-то было, Гор? — заинтересованно уточнил братец, распуская своё воинство.

— Сложно в Ростоке, — честно признал я, сползая с Индрика. — Хорошо, но сложно. И ведь не поймёшь ничего, — посетовал я.

— Ничего не понимаю! — помотал головой братец, да и прочие близкие физиономия выразили солидарность с братцевой позицией.

— Я тоже, Зар, я тоже, — пожал плечами я. — Сейчас служанок навещу, с вами потрапезничаю и поговорю после. И обратно в Росток направлюсь: пытаться понять.

— Загадки загадочные, — протянул Стризар, на что я только плечами пожал — есть как есть.

Ола с Любой меня встретили радостно, ну и я просто в силу своей порядочности многопихаря вынужденно отдал должное и им. Как-то надо было: по полной программе выложиться. Благо голову я не терял, а Архив в плане оптимизации работы организма — вполне подходящий инструмент.

Но через несколько часов за этакую семейную трапезу шёл не Стригор, а Стришкелет. Вымотался по полной, так что первое время я с урчанием жрал всяческую еду.

Вообще, традиции совместных трапез у нас не водилось. Но обед, волей-неволей, таковым стал: последнее время все заняты, ну а поговорить на общие темы за едой — вполне нормально. Есть у человеков свойство за вкусной едой добреть и вообще более позитивными становиться.

А я вот чёрт знает, что говорить-то… Ну сказать, что встретил лубофф фсей жизни (и не одной, похоже), конечно, можно. И что дальше-то? Ласково улыбаясь, сообщить, что встретил, а больше ничего не знаю, потому что пару суток мы изволили трахаться сексом, без перерыва. И поговорить толком не удосужились. Ах, да, лубоф всей моей жизни — теперешний наместник нашей провинции, бывшая (и неизвестно, бывшая ли) глава Имперского Опричного Приказа, Императорского Рода. Ну и мелочи, типа того, что по возрасту она нам не то, что в матери, а в бабки, а то и прабабки годится… Хотя это — мелочи и повод скорее гордиться самцовостью, чем наоборот. Возраст беловодок, особенно родовишен, не старил до пары, а то и пары с половиной сотен лет. Так что тут возраст скорее плюс идёт, как любовнице в плане опыта, так и социальному статусу пихаря — мол, раз связалась, то умел и молодец, есть опытной даме, с чем сравнивать.

Думал я эти мудрые мысли, хрустя пропитанием, да и решил, что скрывать и стесняться мне нечего. Правда, в детали посвящать окружающих тоже не стоит, излишние.

— Любимую я встретил, — дожевав озвучил я. — В Столенграде познакомились, да не судьба нам вместе была быть. А я ей тоже по сердцу — ко мне приехала.

Сцена “к нам едет ревизориус” вышла прям каноничная. Стук ложек по столу (прикупил, удобнее еду прибором потреблять, а не лапами, всё же) соперничал в громкости хлопающим по столу челюстям. Недум, хрыч старый, за столиком в уголке вообще помирать от радости великой и такого же охреневания собрался, паразит дезертирский. Но егойные подлые планы обломал, благо эфира воздушного было надышано много. Нехрен Недуму хамски помирать пока, ему ещё лет тридцать скрипеть вполне выйдет, а там посмотрим.

— А кто она? — пискнула Погимудра, тоже охреневше, но видно, жажда информации ахрен превозмогла.

— Наместница нашей провинции. Тенетница, из имперского Рода, — озвучил я, окинул взглядом помещение и уточнил, обращаясь персонально к стоящим в коридорчике Оле с Любой. — Вы — мои. И вас не оставлю и не брошу. Так что нечего там, — понятно выразился я. — И вообще — трапезничать садитесь.

А то девчонки к этой новости отнеслись не слишком радостно. Только после нашего довольно продолжительного группенсекса к зале выбрались (которую я многомудро под столовку приспособил), только к столику в уголке покушать думали пристроиться (тут вопрос чинства — невместно с родовичами за столом жрать, я бы мог всех застроить, но смысла нет — просто поставил в трапезной столик для девчонок и отдельно для Недума, как самых доверенных слуг). А тут новость, что “любовь всей жизни”. Это ещё и семантики вопрос, потому что обозначал “единственную”. Так что девчонки напряглись, в плане — а не выкинет ли Стригорка жестоковыйный служанок любимых на мороз.

Но после слов расслабились, заулыбались — именно ревность была если и не невозможной вещью, то уж точно не в наших раскладах: одно конвейерное улучшение генофонда подведомственных пейзан (а, по сути, единственный до определенного момента способ не дать популяции Болотного Лога выродиться) чего стоит.

Так что Ола с Любой на моих любовниц вообще не смотрели никак. Единственное, что важно — чтоб статус и в плане материальном, да и пихательном (а привязаны были, да и я к ним) не менялся. Но тут интерес и у них был, да и не праздный: любовь всей жизни — это значит, что рядом со мной будет. И они, раз уж я сказал. А как уживутся, а что за родовишна такая? Интересно им, да и важно, по большому счёту.

А вот прочая публика от “наместниц” и прочих моментов несколько выпали в каплю. И задумались думой тяжкой.

— А как? — наконец разродился плодами размышлений Зар.

— А понятия не имею, — с искренней улыбкой честно ответил я. — Любодействовали пару дней без роздыху, даже поговорить толком не вышло. Как страсть утолили — я к вам, появиться, показаться, — ответил я, после чего подмигнул служанкам. — И вас навестить, девы, — озвучил я.

Чем не только успокоил, но и порадовал девчонок: в слова “любовь” они поверили, ну и что я к ним, как смог, да и не отлынивал… В общем, не только успокоились, но и даже носики задрали гордо и улыбались довольно. Не слишком заметно — “невместно”, но и заметно всё же.

Наконец, народ отдуплился, ну и посыпались вопросы, причём даже от Недума один был, правда — чисто меркантильного толку, на тему “а куда эту наместницу в хозяйстве приспособить?” На последнее я натурально заржал, ну и не стал, в рамках своего замечательного характера, гневаться.

А на всякие “а что?” — “а как?” — и прочее — просто ответил, как и Стризару: не знаю пока, что и как.

После — служанок в баньку и закрепление “вы Стригор Стрижичу нужны и важны”, во все дыхательные и пихательные. А, на рассвете, точнее, даже до него, вытащил Стризара с семейного ложа, да и бегло проинструктировал. На тему того, что мало ли что, но если именно беда, и Лог кто-то убивать лезет — глупостями не страдать.

А страдать умностями: уходить с людишками по границе Пущи. Что дальше — по месту смотреть, но “стоять насмерть” или глупости другого толка, типа “отомстить” — забыть, как страшный сон.

— Выжить и в довольстве быть, в недосягаемости от недругов, — озвучил я. — Вот самая правильная месть.

— Хорошо, Гор, учту. Хотя и не по чести это…

— Гимназической. А по чести родовой, да и просто по уму.

— И это учту, — кивнул брат.

Даже с-с-студентиком не назовёшь, довольно одобрил я, правда, про себя.

И направился в Росток, нещадно подгоняя Индрика: а нехрен потому что такую жопу отжирать. Не Акул, а сом вислозадый в скакунах, доходчиво отмыслеэмоционировал я обиженному Индрику.

Добрался, в наместничье логово вщемился, но щемиться к Тенетнице не стал, прикорнул в сторонке. Народу поулыбался ласково (а в приёмной наместницы десяток родовичей и купцов толпились), от меня и отодвинулись все. Кроме одного.

Какой-то смесок, младшего рода, Ярилыч чуть ли не с Чернобожичем, какое-то ядовое сочетание. В его случае как энтропия и свет уживались — чёрт знает, но благожелательным характером ни фотонники, ни энтропийники не отличались. Ну а в смеске, видно, приумножились.