Фабрика офицеров - Кирст Ганс Гельмут. Страница 103

— Вам придется слишком долго ждать, — промолвила Эльфрида. — Сегодня вечером я занята, и в следующем месяце, и в следующем году также.

— Все изменится, — пообещал Катер. — Я гарантирую это. Но я пойду вам навстречу. Вы можете вместо себя подослать заместителя, например Ирену Яблонски. Но лучше, если вы придете сами, Эльфрида. Зачем мы будем откладывать то, что так или иначе должно случиться? Не правда ли?

Эльфрида Радемахер сидела напротив зеркала. Она была совершенно спокойна, холодна и неподвижна, как свежевыпавший снег. И она с удивлением размышляла: «Моя кожа стала совершенно иначе выглядеть. Она свежая, гладкая и чистая. Мой мозг работает совершенно иначе, чем раньше. У меня нет безразличия к мужским связям. Я хочу принадлежать только ему одному. Я изменилась, и это настоящий дар. Но существуют ли в жизни подобные дары?»

Однако у нее не было ни времени, ни желания заниматься далее подобными вопросами. Ее ожидали, и более важного для нее сейчас ничего не существовало.

Она быстро оделась, написала записку, в которой сообщала, где она будет находиться, и положила ее на кровать Ирены Яблонски.

Затем она выбежала из дома, прошла по центральной улице казарменного городка и направилась к отдельно стоящему бараку, где располагались отделение «X» и его офицер-воспитатель.

Комната, в которую она вошла, была насквозь прокурена. В ней имелась одна расшатанная полевая койка, к которой вела вытертая дорожка, и на ней стоял Карл Крафт. Он встретил ее нежной улыбкой заждавшегося человека. Уверенность в своих силах, исходившая от его фигуры, сообщилась и ей. Чем объяснить, что с ним она чувствует себя в безопасности?

Эльфрида бросилась к Крафту, как бы ища у него защиты.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Наконец!

— Не так бурно, — сказал он, обнимая ее. — У тебя или нечистая совесть, или произошли какие-нибудь неприятности.

— Ко мне пристает Катер, он шантажирует меня! — проговорила она.

— Милая, — сказал он, успокаивая ее, — все его существо — это шантаж и подлость.

— Может он тебе чем-нибудь навредить? — хотела узнать Эльфрида.

— Навредить может даже вошь, — спокойно заметил он. — И не только та вошь, которая переносит сыпной тиф. Обычная вошь может остановить часы.

Эльфрида рассказала Крафту все, что с нею произошло.

— Что мне делать? — спрашивала она. — Может быть, в следующий раз дать ему пощечину?

— Не слушай его, делай вид, что ты его не замечаешь, что он для тебя не существует. Впрочем, ты ведь теперь так называемая дама, Эльфрида, невеста офицера, и ты должна вести себя соответствующим образом.

— Легко у меня это не получится, Карл! Это я могу тебе прямо сказать!

— Ты к этому уже привыкла, — сказал он. — Ты же женщина умная и сможешь примениться к обстановке.

— Это так, — промолвила Эльфрида под влиянием его спокойного, уверенного рассуждения. Она вплотную подошла к нему и обняла за шею. — К тебе, Карл, во всяком случае, — сказала она, — я приноравливаюсь с большой охотой.

Он нежно освободился от ее объятий.

— Ты будешь сейчас иметь возможность потренироваться в роли офицерской дамы. Мы приглашены.

— И мы что, не сможем побыть здесь одни? — разочарованно произнесла она.

— Вначале мы должны пойти к капитану Федерсу и его жене. Оба они хотят с тобою познакомиться. Тебя что, это ни в какой степени не радует? Это же, так сказать, официальное приглашение.

— Первое в моей жизни, — задумчиво произнесла она.

— Нужно же однажды начать что-то совсем новое в жизни.

— И обязательно с визита к капитану Федерсу?

— Ты его знаешь?

— Лично нет, знаю лишь, что говорят о нем. О нем и его жене.

— Забудь это, Эльфрида. Говорят всегда много, в том числе и о нас.

— Тебе нравится этот капитан Федерс, не правда ли? Это чувствуется даже по тому, как ты о нем говоришь. А может быть, тебе нравится его жена?

— Они оба интересуют меня. Это необыкновенная пара. В капитане Федерсе и его жене ты увидишь людей, которых волнуют иные проблемы, чем нас. Пойдем!

Дружно шагали они по казарменному городку. Выпал свежий снежок. Его слепящая белизна настраивала на идиллический рождественский лад, хотелось прокатиться на санках. Они шли, взявшись за руки, и чувствовали, как приятная внутренняя теплота согревает их. Помолвленные начали привыкать к своей помолвке.

— Для любимцев Вильдлингена двери всегда открыты! — воскликнул при виде их капитан Федерс.

— Вы что, пригласили нас, чтобы показывать как редких зверей? — спросил с улыбкой Крафт.

— Вы угадали, — ответил Федерс и подвел вошедшую пару к своей жене. — Мы просто не верили, что увидим реально существующую пару возлюбленных. Не правда ли, Марион?

Марион Федерс приветствовала вошедших сдержанно, даже застенчиво. Она, очевидно, стеснялась видеть перед собою людей, которые могли бы смотреть на нее свысока, с чувством собственного достоинства.

— Мы вам очень благодарны за любезное приглашение, — сказала Эльфрида, обращаясь к Марион Федерс, и откровенно добавила: — Для меня это первое приглашение в жизни.

— Бедное дитя! — воскликнул Федерс с деланным сочувствием. — И надо же вам было попасть именно к нам!

— Тяжелое начало не всегда бывает плохим, — дружески заметила Марион.

— Спасибо, — ответила Эльфрида. — У меня как камень свалился с плеч.

Марион Федерс улыбнулась Эльфриде и пододвинула ей стул. Ее предположения не оправдались. Девушка ей понравилась. Простая, не жеманная, красавица в расцвете лет.

Они присели к маленькому низкому столику, на котором уже стояла бутылка вермута.

— Собственно, — заметил Федерс, — нам бы нужно было сейчас пить шампанское. Но мы не крезы и не катеры. Кроме того, любой напиток хорош, если его пьешь среди друзей.

Они выпили первую рюмку молча.

— Слухи о нашей помолвке распространились с невероятной быстротой, — заметил Крафт.

— Система оповещения с помощью барабанов, принятая у бушменов, у нас сейчас заменена телефонами. И если дикари все делают с варварской откровенностью, то техника сделала из нас шептунов и наушников. Добрейший капитан Ратсхельм — наша героическая болтунья в штанах — как только услышал о вашей помолвке, так и повис на телефоне. И, конечно, в первую очередь он сообщил эту сенсационную новость майорше.

— Ну, это избавит нас от необходимости рассылки объявления о помолвке, — заметил Крафт.

— Но не оградит вас от любопытства нашей командирши, — заметил Федерс и вновь налил рюмки. — Госпожа майорша, несомненно, станет рассматривать невесту сквозь лупу. Будьте готовы ответить ей на ряд немыслимых вопросов, фрейлейн Радемахер. Происходите вы, например, из видной или по крайней мере благонамеренной фамилии?

— Мой отец был смотрителем зданий на вагоностроительном заводе, кроме того, он пел в церковном хоре, — заявила не задумываясь Эльфрида Радемахер.

— «В высшей степени достойное занятие», — скажет майорша. — И Федерс, которому понравилась эта игра, продолжал, повернувшись к Эльфриде, допрос, имитируя голос командирши: — «А какой у вас образовательный ценз — пансион или что-либо иное?»

— Начальная школа, и ничего больше.

— «Ну да, — произнесет госпожа майорша. — Надеемся на ваше самообразование и на внутреннюю одаренность. А как обстоит дело с вашим драгоценным здоровьем, я имею в виду будущее материнство?»

— Это нужно проверять на практике.

Капитан Федерс звонко рассмеялся.

— Превосходно, — промолвил он. — Если вы скажете все это нашей командирше, вы будете, вероятно, освобождены от дальнейшего допроса. Фрейлейн Радемахер, еще раз всего хорошего. — Он поднял свой стакан. — Я пью за ваше здоровье.

— А как обстоят дела с материнством у самой госпожи майорши? — поинтересовалась Эльфрида. — Это может быть вопросом с моей стороны, если она заговорит на эту тему.