Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ) - Марков-Бабкин Владимир. Страница 27

«Республиканский съезд был апофеозом реакции. Это была прямая противоположность тому, чем, я надеюсь, окажется съезд демократической партии в Сан-Франциско. Лидеры, которые называют себя Прогрессивными и которые притворялись, что выступают от имени Прогрессивного элемента в Республиканской партии, пожертвовали всеми принципами, которые сделали привлекательным движение восьмилетней давности, чтобы удовлетворить амбиции некоторых современных лидеров помешать народу Соединенных Штатов выполнить свои честные обязательства перед остальным миром и перед самими собой. Отказ от прогрессивного духа в Чикаго был прискорбно трагичен. Я надеюсь и верю, что трагедия в Чикаго послужит Демократическому съезду наглядным уроком в этом направлении, который не останется незамеченным».

Я спросил: «Республиканцы упрекают Вас в отвлечении от внутренних проблем, обременении американцев решением заокеанских дел»

«Каждое изменение, направленное против меня и моей администрации, очевидно, направлено на то, чтобы затуманить и негативно повлиять на важнейшие проблемы, стоящие перед народом Америки, затуманить его чувство ответственности и сделать нарушение взятых на себя обязательств незначительным последствием.

Политика республиканского конгресса была более значимой для уклонения от совместной ответственности в решении проблем, с которыми сталкивается страна, чем для какой-либо моральной оценки самой ответственности. Лидеры республиканцев в Конгрессе потребовали отмены некоторых мер, которые, как они хорошо знали, защищали народ от более серьезных зол, чем они хотели бы, чтобы страна знала.

Закон о контроле за продовольствием оказался одной из наиболее эффективных мер в предотвращении грабежей людей, чем почти любая другая действующая в настоящее время мера. Время для его отмены еще не пришло.

Республиканцы хором выразили серьезный протест против введения и применения закона о шпионаже и некоторых других мер, которые были жизненно необходимы во время войны.

Республиканская, а не демократическая политика несет ответственность за любые негативные последствия, возникшие в результате неспособности Республиканского сената ратифицировать Стокгольмский договор. Республиканская политика отрицания проводилась с единственной целью повысить шансы республиканцев на победу на предстоящих президентских выборах и никогда не отражала искреннего желания улучшить эффект мер, принятых для защиты страны во время войны. Политика республиканцев заключалась скорее в том, чтобы преувеличить эффект этих мер. Потому они не стремятся обеспечить нашу миссию освобождения последних угнетённых народов Европы, не спешат освобождать от бремени военных мер».

ЛУИС СЕЙБОЛД,

штатный корреспондент

* * *

"Пост-Депеш" и "Нью-Йорк Уорлд".

САСШ, Нью-Йорк, Грамерси. Ирвинг-Плейс, 52. 19 июня 1920 г.

Михаил встал в одиннадцать. После его второй египетской экспедиции у него сложилась привычка вставать за пять минут до назначенного часа. Приняв душ, сделав гимнастику и кофе, он включил радио. Немногочисленные станции транслировали классическую музыку или новомодный здесь свинг. Не доросла еще Америка до хора Пятницкого и концертов лихих балалаечников. Энель улыбнулся. Переведя волну, он остановился на новостях, которые сообщали о закладке линкора «Индиана» на Бруклинской военно-морской верфи и прибытии на неё вице-президента Томаса Маршала. Далее шли прочие местные вести. Как он заметил, о событиях за рубежом, если в них не участвовали американцы, здесь никогда не сообщалось. Он ещё подкрутил волну и стал ждать условленного сигнала. Ровно в двенадцать морзянка прорвалась через скрежет. Но он сумел разобрать только часть цифр. Через 15 минут передача повторилась на другой волне. Теперь он мог прочитать всё сообщение:

ЦЕНТР

ЮСТИНИАНУ

ВОЛЬЕР ГОТОВ. ВСТРЕТИМСЯ В ЗООПАРКЕ.

БАСК

Работу приняли. Но ему надо задержаться до ночи для ответа. По Нине требуют подробностей.

Глава 9. Тайная власть

САСШ, Нью-Йорк, Центральный парк, утро 20 июня 1920 г.

Сэр Вильям Вайсман любил приходить в Центральный парк с утра, когда здесь даже в уик-энд было немного народа. Хорошо одетый белый джентльмен читающий газету не привлекал к себе внимания. Даже если кто-то подсаживался на его скамейку и начинал с ним говорить, эта беседа не вызывала никакого подозрения или интереса, впрочем, как и отсутствие этой беседы.

Скоро шесть лет, как в самом начале Великой войны он перешел с должности председателя «Enders Trust» в королевскую кавалерию, а вскоре в военную разведку. Окрепшая за годы войны служба из отдельных отделов слилась в Ми-5 и Ми-6. От последней он руководил созданным им же «Отделом V» отвечавшим за безопасность Британской короны в Северной Америке.

Не выезжая из Соединённых штатов кавалер «Ордена Бани» 10-й уже в роду «белых мужчин» Вильям Вайсман успел послужить короне и в её делах в Индии, и в Мексике и даже в России. Впрочем, последнее предприятие было наименее удачным. Его компаньон Сидней Райли не справился с организацией заговора против нового царя и был тем повешен. Как и многие верные Англии люди. Даже женщины. Ещё большему числу пришлось бежать из этой ужасной варварской России. Страны упорно не хотевшей установления над ней просвещенного правления и с радостью принявшую посконный суррогат Свободы — «освобождение» от безжалостного царя Михаила. Многим не принявшим этой подмены и не желавшим умирать «за Царя, за Родину, за Веру» и прочие местные замшелые традиции бежала из страны. Пришлось даже договариваться о высылке из России нужных людей, сидевших под арестом.

С индусами у него вышло более удачно. И нет его вины в том, что Британия проиграла очередную войну Афганистану! За которым опять же стояла эта ненавистная Россия. Страна, которую его дед контр-адмирал тоже Вильям Вайсман, но ещё 8-й баронет и Рыцарь большого креста Ордена Бани видел в 1856 году через жерла своих корабельных пушек. Прав был лорд Палмерстон: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет!» Тяжело не только ему— тяжело его любимой Англии.

После провала в России на его страну обрушились злоключения. Русские и итальянцы забрали себе все плоды военной «недопобеды». Они с Райли работали чтобы обещанное России даже при разгроме Германии русским не досталось. Но Германия устояла, а русские и итальянцы утащили себе не только обещанное Сайксом и Пико, но и куски предназначенные Великобритании. Теперь же и урезанный Ирак уплывал от британцев к русским, как ранее уплыли от развалившейся Австро-Венгрии Буковина и Западная Галиция. Русские сильны и жестоки. Он знал это от деда и от тех бежавших от московского царя из России и Галиции борцов, к судьбам которых он проявил интерес. И он знал, что у Михаила II длинные руки. Очень нужного сейчас Вильяму перебежчика Шкуру, судя по отчеты нью-йоркской полиции, русский нож в гроб уложил.

Вильям был уверен, что за волнениями по всей Империи, как и за смертью Георга V стоит кузен почившего короля Михаил Романов. Русский монарх самоназвался ещё и Ромейским и посчитал что имеет право за смерть матери мстить. И похоже за ним признали это право. Потому потонувших от взрыва на яхте Шиффов и Кунов списали на анархистов. Вайсман рассчитывал войти в партнеры этого банка, но что сменивший почивших Эжен Даниель из венских Ротшильдов не спешил его приглашать.

Полковник Вайсман видел русского царя на переговорах в Стокгольме. От Михаила исходила медвежьи суровое обаяние и колоссальная мощь. Вильям понял, что это Враг. Враг экзистенциальный. Враг не его уровня. Но он и не пойдет на открытый бой. Он будет служить своей стране и, при любой возможности, стране Михаила вредить.