Ведьма крови (СИ) - Рейн Алина. Страница 32

Голосом, который ей будто и не принадлежал, она спросила: 

– Ник? Как ты... ах да, – девушка осеклась, очевидно вспоминая, что он тоже маг. 

Когда Ник приблизился, то заметил, что Ана дрожит. Ее руки связаны, но судорожно сжимали испачканный в чем-то острый булыжник. А у ее ног... 

– Ты в порядке? – стиснув ее в объятиях, спросил Ник. Облегчение захлестнуло его с головой. Он заглядывал в ее зеленые глаза, гладил по волосам, потом снова обнимал, наслаждаясь тем, как бьется ее сердце рядом с его. Никогда еще разлука в пару дней не казалась парню столь долгой. Ладони легли на веревочный узел. – Давай помогу, не двигайся! Ignis asentum. 

Там, где кожа мага касалась джутовых нитей, разрасталось яркое пламя. Ник прекрасно знал, как им управлять, чтобы не обжечь девушку. Немного концентрации и от узлов остался лишь пепел.  

Ана отступила на шаг, аккуратно опустила камень на землю и принялась растирать затекшие руки. На ее запястьях остались следы от веревки, а в лунном свете Ник заметил на губах каплю крови. И, наконец, перевел взгляд вниз. 

– Кто он?  

– Охотник, – осипшим голосом ответила девушка. – И, кажется, я его убила. 

От своих собственных слов она содрогнулась. Не осознавала происходящего, пока не произнесла это вслух.  

Глава 18. Часть 2

– Ты не виновата, Ана.  

Я слышала в голосе Ника такую искреннюю убежденность, и от этого мне стало тошно. Да, подобным оптимизмом я не могла похвастаться. И тело у моих ног – прямое доказательство моих действий. Человек. Пусть и сволочь, но от этого не легче. 

– Нет, виновата. 

Но Ник продолжал возражать: 

– Он охотник, у тебя не было выбора.  

Не выдержав, я воскликнула: 

– Ты же знаешь, что выбор есть всегда! 

Я скривилась, не в силах больше терпеть боль в боку. Не стоило повышать голос, мышцы напряглись и по моему телу пробежала дрожь. Приложила руку сквозь ткань платья и сделала глубокий вдох. Затем еще один. Стало немного легче.  

Ник нахмурил брови и обеспокоенно спросил, дотрагиваясь теплой ладонью до моего предплечья: 

– Что с тобой? 

– Всё в порядке, – соврала я. К чему вообще такие вопросы, когда всё летит в бездну? – Где ты был, Ник? Я так долго пыталась дозвониться до тебя, я так... волновалась. Ты не представляешь, какие мне мысли лезли в голову. Самые гадкие, что ты умер, или что ты больше не хочешь видеть меня, вернулся к Риссе. Или, что ты рассказал ковену о том, что мы видели и где были. 

Когда я выговорилась, вылив ему в лицо все свои опасения, словно они были застоялой водой в ржавом ведре, мне стало легче. Но я боялась его ответа. Что, если одна из этих бессмыслиц окажется верной?  

Но это было не так. 

– Меня забрали Верховные, как только я вышел из дома Бэрроу, – я слушала, затаив дыхание. И даже сердце, казалось, забыло, как биться в груди. – Они ждали меня там, кажется, следили. Ана, они знают, что мы были в лесу, и знают, что мы ушли оттуда живыми и невредимыми. Я даже потерял счет времени, что провел в их вонючем подвале. Я надолго оставался один, это их метод, не единственный, но эффективный. Думали, что наедине с собой я задумаюсь о жизни, о последствиях своего молчания, и о наказании. Еще вода. Постоянно капала, с одинаковым интервалом... Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Это был подвал МакМиллианов. Телефон отняли. Кажется, даже отец был не в курсе.  

– Тебя пытали?  

– Нет. Запугивали. Я должен был рассказать им о том, что видел в лесу, о вожаке и его планах. Они знают, как развязать язык. Мне был предложен выбор: чары честности или изгнание из ковена.  

– И что ты выбрал? – едва слышно прошептала я. 

Ник молчал. Или он боялся сказать, или сам до сих пор не осознал, что же он наделал. Потом аккуратно стянул футболку и повернулся спиной. В свете луны на его коже я увидела символ. Круг, размером с кулак, пересеченный крестом. Это был не рисунок и не татуировка. От осознания всей этой жестокости у меня подкосились ноги, и я осела на тот самый камень, на котором меня избивал охотник Майлз. 

– Это клеймо... 

– Да, – подтвердил он очевидное, натягивая футболку с гримасой боли на лице. 

– Тебе больно?  

– Нет, Ана! – воскликнул он. – Знаешь, почему? Ты появилась из ниоткуда и уничтожила мою жизнь! Всё, во что я верил. Всё, чему был предан все эти годы. Больше у меня ничего нет! Посмотри! – парень очертил руками круг вокруг себя, будто в ожидании, что я оглянусь и увижу всё, что принесла в его жизнь. – Ты притягиваешь беды, вокруг тебя умирают люди, и так было всегда! . Изгнанный, отвергнутый. Вот кем я стал рядом с тобой. 

Я не знала, что на это ответить. Чем заглушить его боль, ведь исцелить ее я не в силах. Она легла на его лицо, как тень, превращая в совершенно другого человека. И теперь мы с ним так похожи... У нас нет ничего, кроме собственных жизней, а жизнь Ника никогда не будет прежней. Я всему виной.  

– Теперь я еще и убийца. Тебе нельзя быть рядом со мной. 

– Мне плевать! – зло ответил он. 

На меня огромной волной накатила слабость, тяжелая и темная. Так бывает, когда надежда покидает душу. Я чувствовала это в каждом новом городе, который проезжала, оставляя позади. Прогоняя прочь мечты о иной жизни. 

– А мне нет. Ты прав! Мне здесь не место, и я ничего не могу с этим поделать. Я ведьма крови, но мои руки теперь по локоть в чужой крови. И если я хочу отомстить за свою семью, то мне придется окунуться в кровавую ванну. Я должна это сделать! 

Впервые я всерьез задумалась о мести, но триггером, как ни стронно, послужило чудовищное клеймо на коже того, кого я уже почти полюбила. 

И я не прощу им это. 

– Надеюсь, в кровавой ванне хватит места для нас обоих? 

Мне показалось, что я ослышалась. 

– Что? 

– Тот, кем я был до тебя, теперь мертв. Я сделал выбор, когда позволил клейму выжечь знак на моем теле. Это должно было произойти. Так или иначе. 

Встав, я оказалась так близко к нему. Все слова, все действия, всё, что он потерял. Неужели, Ник не жалеет?  

– Надеюсь, оно того стоило. 

– Я уверен, что стоило. 

Горячий поцелуй вызвал волну жара внутри меня.  

Яростный, полный боли, но и надежды. Когда всё поставлено на карту, сомнения в правильности решения больше не тревожат. Вот и я, затаив дыхание, отдала себя в руки судьбе.  

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И эти руки были обжигающе надежны, и безгранично нежны. 

Я не забыла, как Ник хорошо целуется, заставляя тело неметь от предвкушения. 

Парень запустил руку в мои волосы, притягивая ближе. Но куда уж ближе? Нас и так разделяла лишь ткань одежды. Мягкие губы вдыхали мой воздух, будто в этом мире не осталось ничего более ценного. 

И тут он тихо отстранился. 

– Ты слышишь? – до меня донесся его едва уловимый шепот. 

– Что? 

– Движение. 

Как только он это прошептал, Майлз, которого я считала мертвым, метнул в нас охотничий нож. Ник оттолкнул меня, и лезвие пролетело в миллиметре от шеи, рассекая воздух со свистом. Бросок был филигранным, но охотник не учел, что слух у Ника в десять раз лучше. А еще он не учел, что мой парень иногда ходит на свидание с “глоком” в штанах. 

Выстрел пронесся по ночному пустынному пляжу, принося вслед за собой пугающую тишину. От небольшой отдачи Ник покачнулся на неровных камнях, но смог устоять. Теперь Майлз уже точно мертв – от прямого попадания в сердце не выживают. Я понимала, почему Ник продолжает носить с собой пистолет, в таких ситуациях, как эта, медлить было нельзя. Я была так парализована, когда думала, что прикончила охотника камнем, что не обыскала его, не пощупала пульс или даже сердцебиение. Глупо.  

Когда мы оба осознали произошедшее, Ник убрал “глок” за пояс и с горечью произнес, нависая над телом: 

– Видишь, ты не убийца... Я его убил. 

Однажды папа говорил мне: “Не верь тем, кто клянется умереть за тебя, Анаис. Смерть настигает всех, это не сложно, а иногда и не больно. Убить всегда намного труднее. Верь тем, кто готов убить за тебя. С этой болью они будут жить до конца дней.”