Техник - ас (СИ) - Панов Евгений Николаевич. Страница 24

Уже заметно похолодало. А у нас куда-то запропастился наш особист. Пятый день от него ни слуху, ни духу. На мой вопрос о судьбе Данилина в особом отделе полка ПВО мне ответили, чтобы не переживал. Человек работает. И всё. Дальше думай что хочешь. Ну да ладно. Раз человек работает, то и пусть. Он в наши дела особо не лезет, так и в его тоже лезть не следует.

Данилин вернулся сияющий как пятак со "шпалой" лейтенанта госбезопасности ( капитан в РККА) в петлице и медалью "За отвагу" на груди. Как оказалось нами серьёзно заинтересовалась немецкая разведка и Данилину удалось выйти на их агента и поучаствовать в ликвидации диверсионной группы, нацеленной на наш аэродром. А на следующий день из вылета не вернулся лейтенант Кравченко (позывной "Фил"), а младший лейтенант Шишов (позывной "Потапыч") едва смог дотянуть на повреждённом истребителе до аэродрома и чудом сумел посадить в хлам избитую машину.

— Я таких ещё не видел,— рассказывал в курилке Гуладзе, от волнения позабывший про свой грузинский акцент,— Размалёванные. Мы только успели минут пять покрутиться над передовой, как они на нас навалились вдесятером. Кто-то у них такой же умелец, как ты, командир. Бьёт издали и точно. Так они Фила и срезали. Мы одного смогли завалить и если бы соседи на выручку не подошли, то там бы все и остались. Немцы не стали вступать в бой и ушли к себе. Да ещё, сволочи, крылышками так покачали. Мол, до встречи,— дальше Зураб перешёл на свой родной язык. Как я понял, ругался.

Мда, похоже немцы решили натравить на нас каких-то своих асов. Ну что же, как говорил герой индийского народа, товарищ Маугли, мы принимаем бой. Надо только подготовиться как следует. Тем более, что Кузьмич обещал за сутки привести машину Потапыча в боеспособное состояние. Не так там страшно было всё, как казалось на первый взгляд.

Поздно вечером в расположение вернулся на попутной полуторке лейтенант Кравченко. Хоть и с исцарапанной мордой лица, но живой. Смог всё же покинуть горящую машину на минимальной высоте. Парашют едва успел раскрыться, как вот она уже, земля-матушка.

А "размалёванные", как их успели с нашей подачи окрестить, устроили форменное избиение соседнему истребительному полку. Мало того, что в одном бою сбили одиннадцать "ишачков", так ещё и присовокупили к ним девять бомбардировщиков СБ, которые те самые И-16-е сопровождали. С каким-то маниакальным азартом они расстреляли в воздухе всех, кто смог выпрыгнуть с парашютом из подбитых машин.

Как говорится, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так и у нас все планы по ответке немецким асам пошли прахом. На следующий день со мной связался сам Жигарев и распорядился оказать содействие разведотделу фронта. Спустя час после разговора на аэродром сел У-2, доставивший представителя этого самого разведотдела аж в чине полковника.

— Вот смотри, капитан,— мы расположились в штабе полка, расстелив на столе карту,— здесь район, который нас интересует. Необходимо провести авиаразведку. Скажу честно, ни один самолёт-разведчик и ни одна разведгруппа оттуда не вернулись. Район плотно прикрыт как зенитками, так и с земли. Нам крайне важно знать, что там происходит. По некоторым признакам немцы сосредотачивают где-то там танки для удара на Москву. Так что решай, кто у тебя пойдёт на задание. Снимки района нужны как можно быстрее.

Я задумался. Хотя, что тут думать. Самому придётся лететь и лететь одному. Так больше шансов прорваться. У парней, какими бы боевыми они не были, нет моего опыта. А значит решено, лечу сам. О чём и сказал полковнику.

— Тебе виднее, капитан,— произнёс он,— Больше нам надеяться не на кого, а о вас уже легенды ходят, как вы фрицев в хвост и в гриву бьёте.

Вылетать решил рано утром с тем расчётом, чтобы на рассвете быть над указанным районом. За ночь на мой "Як" установили фотокамеру. Когда одевал тёплый комбинезон, а на верху, мягко говоря, холодновато, и парашют, Кузьмич похлопал меня по плечу и сказал;— С Богом, Илья. На рожон не лезь.

— Товарищ старшина, вы же партийный, а в бога верите,— усмехнулся стоящий рядом младший лейтенант Суворов. Их звено пойдёт до линии фронта со мной, а третье встретит когда буду возвращаться и в случае чего прикроет.

— Командир, а ты сам в бога веришь?— Данилин, которого обязали проконтролировать, чтобы к отсеку с фотокамерой никто не подходил до момента взлёта, тоже решил поучаствовать в религиозном опросе.

— В Бога?— я слегка попрыгал, поправляя парашютную систему,— А хрен его знает, насчёт Бога, но вот в одно я верю точно. В то, что пройдёт не так и много времени и подойдём мы к самому фашистскому логову. И будет на обочине дороги стоять указатель "до Берлина 50 км.", а ниже от руки рядовой Ваня припишет; " ни х..я, дойдём!". Кстати, анекдот в тему; идёт антирелигиозная лекция и лектор, заканчивая выступление, говорит; " Бога нет, товарищи и чтобы убедиться в этом сейчас каждый подойдёт и плюнет на икону и ему ничего страшного за это не будет",— все подходят, плюют, а один лишь Рабинович спокойно сидит на своём месте. Лектор спрашивает его; " А вы что же, товарищ Рабинович, не идёте и не плюёте?",— на что Рабинович отвечает; " Если таки Бога нет, то плевать просто бессмысленно, а если он вдруг есть, то зачем так сразу портить с ним отношения?"

Громкий хохот взрывом раскатился над стоянкой 13-ой эскадрильи, а я полез в кабину истребителя. Пора, однако.

Линию фронта пересёк в составе звена и уже углубившись на вражескую территорию на несколько километров отделился от группы. Парни слегка пошумят и вернутся к себе, а мне предстоит вояж в тыл к немцам.

К интересующему разведку району подошёл с севера. На земле уже стало совсем светло и в прохладном воздухе отчётливо было видно несколько столбов белого дыма. Очень похоже на полевые кухни. Так, а это что такое? Ну прямо классика жанра; поле, а на нём много стогов сена. Даже слишком много. Прошёлся над ними на километровой высоте делая снимки, а потом резко спикировал и дал очередь из пушки по одному из стогов. Что и требовалось доказать. Под сеном оказалась бронированная тушка танка. Поняв, что фокус не удался, немцы открыли ураганный огонь из зениток. В небе стало несколько тесновато от пролетающего металла. Набрал высоту полтора километра и прошёл над районом ещё раз, щёлкая электрозатвором камеры. Блин, а страшновато. Когда снимаешь, то нельзя сменить курс и приходится идти как по ниточке, чем и пользуются расчёты зениток, всё больше и больше сжимая кольцо разрывов вокруг крохотного самолётика. Всё, хорош. Надеюсь снимки получились и разведка увидит на них что-то стоящее. Хотя танки по любому должны разглядеть. Вон они как шустро расползаться начали по полю, словно тараканы спасаясь от тапка. Не, нафиг, нафиг. Домой.

Но домой сразу не получилось. Когда до линии фронта оставалось километров 20 наперерез мне из облаков вынырнула четвёрка "мессеров". От одного взгляда на них предательский холодок пробежал по спине. Вот они, голуби размалёванные, ёрш иху медь. Интересно, только четверо или...? А вот хренушки, вся банда здесь. Остальные отсекают от нашей территории. Прям дежавю какое-то. Совсем недавно так же дрался один против толпы, когда прикрывал отход наших со штурмовки. Только там фрицы были немного пожиже. Упс, а вот и снайпер местного разлива нарисовался. Едва успел увернуться от очереди, выпущенной с приличной дистанции. Ну что же, деваться некуда. Придётся принимать бой. Надо только потихоньку оттягивать их к своей территории.

Всё, что происходило потом память не сохранила. Просто изрядный кусок времени будто был практически полностью стёрт. Осталось только мельтешение крыльев с крестами, какие-то драконы, единороги, ястребы и прочая чертовщина на фюзеляжах. Чёрные дымные полосы по направлению к земле и треск пулемётов и авиапушек. Помню как смолкло моё оружие и хвостовое оперение с ненавистным крестом прямо перед винтом моего "Яка". Треск, болтанка и...темнота.