Кассандра. Во власти предателя (СИ) - Такер Эйси. Страница 12

Одна лишь мысль об охоте вызывала у меня непроизвольное передергивание всего тела. Ведь Нагвалы в первую очередь — люди, которым вообще-то несвойственно перегрызать глотки животным и потом поедать из окровавленные трупы.

Понятно, что из-за проклятия они не могли стать людьми и были вынуждены существовать, как настоящие звери. Но для меня, лишь изредка превращающейся в пуму, это казалось ужасным и совершенно неприемлемым.

Рассуждая об этом, меня неожиданно посетила одна занятная мысль. Очень уж интересным оказалось это проклятие. Оно подействовало на чистокровных Нагвалов. Полукровок, таких, как Шейн, оно не затронуло. Но еще оно не подействовало на меня. Меня!

Что за ерунда? Вроде как я виновница торжества, разве нет? К тому же оба моих родителя — Нагвалы. И это меня нужно было убить, чтобы избавиться от действия проклятия. Так и почему же я вообще родилась человеком, а не пумой? Ух, новые вопросы, на которые невозможно найти ответы.

Я тряхнула головой, отбрасывая мысли в сторону, умылась холодной водой и направилась на кухню.

— Доброе утро! — с улыбкой прощебетала мама. — Скорее садись завтракать, я испекла твой любимый пирог!

— Доброе, — через силу улыбнулась в ответ, присаживаясь за стол.

Мама поставила возле меня тарелку с большим куском яблочного пирога и чашку свежесваренного кофе.

— Спасибо, — я обхватила ладонями чашку и отхлебнула глоток побольше, надеясь на скорейший прилив бодрости.

Мама опустилась на соседний стул и пристально посмотрела на меня:

— Что-то случилось? — ее веселый настрой мгновенно сменился беспокойством.

— А что, по мне так заметно? — усмехнулась я.

— Еще как! Выкладывай.

— Да что тут говорить. Все возвращается. Ночью я уснула и…

Начав свой рассказ, я поймала себя на мысли, что не могу сообщить маме о случившемся. Нет, о возобновившихся обращениях я-то сказать могу. Вот только как объяснить, что я смогла вернуться в свое тело?

Если скажу, что справилась сама, то родители решат, что я, наконец, делаю первые шаги в управлении своей силой. Но ведь это совсем не так. И мне по-прежнему требуется их помощь в этом.

А если расскажу, что ходила к Шейну, после встречи с которым и вернула свой облик… Ну нет, страшно и представить, что тогда будет.

— Ну, так и что было ночью? — в нетерпении спрашивала мама.

— Ну да, — продолжила я, делая новый глоток кофе. — Ночью уснула, но потом очень скоро проснулась. И не смогла уснуть до утра. Вот и разбитая теперь.

— Ты просто переутомилась, — выдохнув, ответила мама. — Подготовка к экзаменам, стресс. Оттого и бессонница. Но не переживай, теперь у тебя каникулы, сможешь отдохнуть, набраться сил. И сон снова наладится. Я тебе сейчас заварю чай с успокаивающими травами, он поможет тебе немного поспать, — мама спешно встала из-за стола и полезла в ящик.

— Нет, не нужно, — прервала ее, но встретила непонимание. — Не сейчас. Лучше завари мне их вечером, а я выпью перед сном.

— Ну, хорошо, как знаешь, — ответила мама, пожав плечами, и продолжила хлопотать на кухне.

Я быстро доела свой завтрак, помыла посуду и убежала в свою комнату на изоляцию от дополнительных расспросов и средств для лечения бессонницы.

Мне было понятно беспокойство мамы и ее желание помочь. Но, к сожалению, ее травы в моем случае никак бы не помогли. Ведь нет такого лекарства, которое могло бы вылечить мое сердце и разум от Шейна…

Последние события мне подсказали, что уехать к папе Даррену на зимние каникулы — очень даже хорошая идея. Не только потому, что смогу провести праздники с самым близким мне человеком, по которому очень соскучилась. Но еще и потому, что это поможет избежать мне ненужных встреч с Шейном. Ведь теперь он знает, что я жива, и при желании найдет меня.

Да да, я снова хочу убежать от проблем. А что мне еще остается делать? Конечно, бегство их никак не решит. Но ведь для них и вовсе нет никакого решения.

Друзья наверняка расстроятся, если я уеду. Особенно Нейтан. Но придется чем-то пожертвовать ради своего же спокойствия, хоть и временного.

Я приняла решение немедленно собираться в дорогу. Но первым делом нужно было предупредить родителей о моем отъезде.

Маму я нашла на привычном месте — на кухне. Она снова ваяла какой-то кулинарный шедевр.

— А где папа? — поинтересовалась я.

— А он уехал за ёлочкой, — радостно сообщила она мне.

— Ой, я и забыла про нее, — удивилась сама себе, ведь всегда трепетно относилась к подготовке перед Рождеством. — В этом году что-то сильно замоталась и забыла обо всем на свете. А вы-то почему так поздно решили поставить ее? Ведь праздник уже завтра!

— Тебе было не до этого, вся в заботах. Не хотели отвлекать тебя во время экзаменов. А теперь можем заняться украшением дома вместе, — улыбнулась мама.

— Да, на счет Рождества, — вяло протянула я.

— Ох, дочка, — торопливо перебила меня мама, — Я так рада, что мы будем встречать это Рождество вместе! Это ведь наш первый семейный праздник! — она отложила свои поварешки в сторону, подошла ко мне и крепко обняла. — Как хорошо, что мы теперь вместе.

— Да, я тоже очень этому рада, — сказала ей в ответ, натянув улыбку.

Видя мамину радость, я не смогла ей сообщить, что собираюсь уехать от них на Рождество. Что ж, придется остаться. Мой план бегства отменяется. И почему я сама не подумала о том, что родители расстроятся из-за моего отъезда? О друзьях вспомнила, а о них — нет.

Видимо, мое подсознание все еще не принимает того, что теперь у меня есть настоящая семья. Родная мама, родной отец. А все потому, что у меня уже есть семья, пусть и состоит лишь из одного приемного отца. Но люблю его определенно больше своих настоящих родителей.

Мне было стыдно за это. Все же не их вина, что они столько лет не могли быть со мной рядом. Но и с собой не могла ничего поделать. Я любила приемного отца, как родного. А кровные родители воспринимались мной, скорее, как тетя Элис — просто близкие люди.

Дверь в дом неожиданно распахнулась, запустив поток свежего морозного воздуха внутрь.

— Ммм, а чем это здесь так вкусно пахнет? — с энтузиазмом спросил отец, протискивающийся в дверной проем вместе с большой пушистой елкой, припорошенной снегом.

— Там что, снег пошел? — радостно воскликнула я и побежала к окну.

— Ооо, еще какой, — протянул папа. — Все дороги засыпало. По таким ужасным пробкам ехал…

— Папа, ну какие пробки! — упрекнула его, торопливо надевая пальто. — Это же снег! Здорово ведь, красиво! А ты нам тут: «Пробки, пробки», — передразнила его, имитируя голос старого ворчуна.

— Ну ладно, ладно, — усмехнулся он и, наконец, затащил елку в дом.

А я натянула ботинки и шмыгнула на улицу через распахнутую дверь.

— Снег, — с улыбкой протянула я, проведя пальцами по пушистым хлопьям из снежинок, покрывающим землю.

Мечтательно прикрыла глаза и задрала голову кверху, позволяя белым крохам покрывать мое лицо и медленно таять на горячих щеках.

Вприпрыжку вернулась в дом и с энтузиазмом спросила:

— Ну что, наряжаем дом?

Папа принес из машины несколько коробок с рождественскими украшениями, которые он тоже купил. Вместе с мамой мы стали их распаковывать, пока отец устанавливал елку.

Вскоре пушистое двухметровое дерево красовалось в углу гостиной, добавляя уюта нашему дому. Ее насыщенный и свежий хвойный аромат быстро наполнил помещение, привнося дух Рождества.

Я всегда любила наряжать елку. Раскладывать игрушки по всему полу, а затем медленно и вдумчиво развешивать одну за другой. Ведь в этом деле торопиться нельзя.

Когда наша красавица была полностью готова, мы развесили и другие украшения в доме, а затем отправились на улицу, чтобы наше жилище выглядело нарядно и празднично не только внутри, но и снаружи.

За этим увлекательным занятием время пролетело невероятно быстро. Хоть и украшение дома уличными гирляндами отняло у нас немало сил, но оно определенно того стоило.