Потанцуй со мной - Райс Луанн. Страница 54

Их тела жили собственной жизнью, они горели в огне. Джейн закрыла глаза, ухватилась за решетки кровати. В открытое окно дул прохладный ветер, остужая ее кожу, заставляя ее выгибать спину, чтобы оставаться поближе к нему.

Она не выдерживала этого странного потрясающего чувства внутри нее — всю жизнь она сдерживалась, хранила любовь в себе — и он тоже не мог сдержаться, они оба испытали оргазм одновременно, когда звезды затанцевали в ветках деревьев у окна, и белые занавески медленно и мягко колыхались от вечернего ветерка.

Пораженная и уставшая, но такая заполненная, Джейн откинулась на подушку. Она видела свет, если закрывала глаза. Это были звезды или что-то еще? Дилан был здесь, рядом с ней. Он дотронулся до ее лица. Его губы шевелились, он шептал что-то, и она услышала:

— Я говорил, что мне надо тебе кое-что сказать… Я люблю тебя, Джейн. Вот что я хотел сказать… хотел сказать тебе.

Джейн взяла его руку и поцеловала пальцы. У нее кружилась голова от эмоций и наслаждения, разумные мысли оставили ее. Правда про Хлоэ рвалась наружу, но она не могла ничего с этим поделать.

Ей надо поспать.

Ей снились разные сны. Она видела сад, звезды на небе, открытое окно чердака Хлоэ, на чердаке на полках лежали звезды… и звезды оживали… они становились танцующими девочками… Хлоэ и Изабелл… И Джейн видела их всех вместе, за столом, Джейн и Дилан, Хлоэ и Изабелл… И она чувствовала, что он целует ее в губы и дотрагивается до ее шеи… ей снились его глаза, когда девочки спрашивали насчет медальона, он думал, что она не заметила… он боялся, что она носит с собой фотографию другого мужчины, так близко к своему сердцу… но это не мужчина, и она так хотела рассказать ему… это вовсе не мужчина, вот что мне надо тебе сказать… это моя дочь… Это…

— Хлоэ! — воскликнул он.

Джейн проснулась, лежа в кровати Дилана Чэдвика, и увидела, что он сидит рядом с ней, держа в руке ее открытый медальон (цепочка по-прежнему оставалась у нее на шее), и рассматривает фотографию шестнадцатилетней давности.

Глава 23

— Дилан, — прошептала она, отстраняясь, сжимая в руке открытый медальон.

— Откуда у тебя фотография маленькой Хлоэ? — спросил он серьезным, чужим голосом.

Джейн не могла говорить. Она еще не совсем проснулась и была расслаблена после ночи любви. Он одолжил ей футболку, и она пахла им, их телами. Господи, почему она позволила уговорить себя и не рассказала все сразу? Он облокотился на локоть и выпрямился, глядя на нее сверху вниз. Его глаза в темноте светились зеленым; где-то в саду ухнула сова, отправляясь на охоту.

Женщина села прямо, завернулась в простыню и потянулась к руке любимого. Он отклонился, отказываясь брать ее за руку.

— У меня есть такая же, — сообщил Дилан, — или очень похожая.

Он встал с постели и подошел к столу. Взяв одну из фотографий в рамочке, мужчина подошел с ней к кровати. На снимке была запечатлена Хлоэ, совсем малышкой, от силы несколько дней после рождения. С ленточкой в волосах, с маленькой желтой ленточкой, которую ей повязала медсестра, выделяя из остальных детей.

Джейн тихонько вскрикнула от нахлынувших эмоций. Эта фотография была куда больше той, что она носила в медальоне. Маленькие кулачки Хлоэ прижаты к подбородку, у нее были такие очаровательные круглые щечки и темные волосы. Она крепко зажмурила глаза, как будто пыталась удержать какой-то дивный сон. Желтый бантик напоминал бабочку. Один и тот же бантик, на обеих фотографиях.

— Хлоэ, — пробормотала Джейн.

— Ее фото в твоем медальоне, Джейн, — медленно произнес Дилан. — Ее волосы, лента — это точно она. Откуда у тебя этот снимок?

— Она моя дочь, — наконец призналась Джейн.

Итак, она сказала это. Через открытое окно дул легкий ветер, играя с белыми занавесками. Ветер подхватил слова Джейн и завертел их по комнате. Они звенели в ее ушах. Они заставили Дилана сделать шаг назад, заставили его покраснеть.

— Она твоя дочь?

— Я родила ее, когда мне было двадцать, — попыталась объяснить Джейн, — когда я училась в Браунском университете… она и была той причиной, по которой я его бросила.

Дилан не ответил. Он стоял совсем неподвижно в середине комнаты, глядя на Джейн. Видел ли он темные волосы и голубые глаза своей племянницы? Ямочки на ее щеках? Морщинку между бровями? Острые скулы? Или он видел человека, обманувшего его доверие? Джейн дрожала, не зная этого.

— Я любила ее, — сказала она, — я обнимала ее. На этой фотографии, — она постучала по медальону, — я обнимала ее. Медсестра дала мне эту ленту, и я попросила ее сфотографировать Хлоэ, и пообещала, что никогда не сниму медальон. И я никогда не снимала его.

— Но как?.. — начал было Дилан, но затем остановился, как будто не в силах задать столь серьезный вопрос.

— Мама убедила меня, что так будет лучше, — ответила Джейн, — что я еще слишком молода. Что мне следует закончить учебу. Что ребенку будет лучше с настоящей семьей, с матерью и отцом.

— Моим братом и Шерон…

Джейн кивнула, обнимая колени:

— Моя мать знакома с твоей. Она знала, как твой брат мечтал о ребенке… Это казалось отличным выбором.

— Так и было. Так и есть. — Взгляд Дилана стал суровым.

— Я хотела оставить ее, — прошептала Джейн. Ее сердце было разбито. Она чувствовала, как все рушится. Она прочитала это в глазах Дилана: он ненавидел ее за то, что она сделала. Возможно, не за то, что она отдала дочь, но за то, что она вернулась за ней. За то, что вмешалась в жизнь девочки и его родных, вошла в дом, где ее не ждали.

— Ты поступила правильно, — заметил Дилан, — подарила ей лучшую жизнь.

Джейн не могла вымолвить ни слова. Она не верила в то, что это действительно так. Она думала о связи между ней и Хлоэ и о тех пятнадцати годах, когда они были лишены общества друг друга.

— Я лучше пойду, — сказала Джейн. Еще несколько минут назад она была так счастлива, ей было так хорошо в объятиях Дилана, но сейчас она чувствовала себя обнаженной и выставленной на всеобщее обозрение, поэтому женщина покрепче завернулась в простыню, подобрала одежду и начала одеваться.

Дилан по-прежнему не шевелился — каменное изваяние, освещенное светом звезд. Он не мог ни двигаться, ни говорить. Он смотрел в открытое окно, но не на Джейн. Он не предпринял ничего, чтобы остановить ее. Как будто она уже покинула комнату. Сердце несчастной женщины выскакивало из груди, она пыталась подыскать какие-то слова, чтобы вернуть все на свои места. Но, натягивая топ, она поняла, что не сможет — прошлое изменить нельзя, и она должна заплатить наивысшую цену за содеянное.

— Скажи мне одну вещь, — попросил Дилан, когда она пыталась придумать хоть что-нибудь, чтобы попрощаться.

— Да, конечно.

— Ее имя, — сказал он. — Ты сделала это частью договора — что она должна носить имя Хлоэ. Почему это было столь важным?

Джейн закрыла глаза, вспоминая последние минуты с дочерью. Она прижала Хлоэ к груди и пообещала ей. Это был секрет матери и ребенка, такой глубокий, но такой простой.

— Я не могу сказать тебе этого, — прошептала она.

Он кивнул, серьезно глядя на нее. Она смотрела, как он списывает ее со счетов.

— Я знаю, ты думаешь, что мне не надо было возвращаться к ней, — начала Джейн, — но…

Дилан покачал головой и вздохнул.

— Так вот как ты считаешь.

— Да.

— Ты ошибаешься Джейн. — Внезапно мужчина ожил. Он заметался по комнате, будто излучая негативную энергию. Она поняла, что он еле сдерживается, чтобы не ударить кулаком по стене, и резко вздохнула.

— Я понимаю, что ты была вынуждена так поступить. Но дело в том, как ты это сделала. Как ты, черт возьми, лгала мне. Как ты позволила мне влюбиться в тебя.

— Дилан… — Она шагнула к нему. Он остановил ее яростным взглядом.

— Ты заставила меня верить тебе, а сама все это время хранила свою тайну. И это не мелочь, ты могла разрушить мою семью.

— Я знаю. Мне очень жаль.