Потанцуй со мной - Райс Луанн. Страница 61

Однако они не здоровались с Маргарет. По крайней мере не по имени. Она здесь уже тридцать дней. Те сиделки, что работали по будням, уже хорошо ее знали, но сегодня воскресенье, и дежурные нянечки были с ней еще не очень хорошо знакомы, к тому же в середине лета многие брали отпуска, и со сменами выходила полная путаница. Маргарет все понимала и старалась оставаться совершенно спокойной. Сиделки улыбались и кивали, но никто не сказал: «Привет, Маргарет» — громким голосом или нет.

Она всхлипнула, достала носовой платок и протерла глаза. Потом вернула на свое лицо довольное выражение. Она всегда говорила дочерям, да и всем своим студентам тоже, что «напускание» на себя жизнерадостного вида привлекает внимание и всегда будет иметь успех. Маргарет знала точно, что ей надо выглядеть жизнерадостно.

Посмотрев на улыбающееся солнце, она попыталась улыбнуться в ответ, но вместо этого покачала головой. Должно быть, она вздохнула, потому что чешущийся мужчина повернулся к ней и сказал:

— Они думают, что нам двенадцать лет.

— Простите? — переспросила Маргарет.

— Персонал. Сделав такой рисунок. О чем они думали? Что мы потеряли свои мозги при въезде?

Маргарет невольно усмехнулась:

— Я знаю, о чем вы. Я сорок пять лет преподавала в школе, и именно такие картинки можно увидеть в кабинете для первоклассников. Так что двенадцать — это даже многовато.

— Вы правы, — откликнулся мужчина. — Они думают, что нам пять. Итак. Вы школьный учитель?

— Директор, — поправила пожилая женщина.

— Приятно познакомиться, — ответил он. — Я судья. Здесь все именно так и представляются — по своим профессиям. Так, чтобы никто не подумал, что мы просто седая масса, спящая целый день. Пусть все знают, что когда-то мы были другими. Мое имя Ральф Бингэм.

— Привет, я Маргарет Портер.

— Очень приятно. Я видел, как вы проезжали мимо моей двери, но последние две недели я провалялся в постели. Проблемы с глаукомой. Так… и часто вы здесь бываете?

Она улыбнулась шутке, но в то же время ей снова захотелось плакать.

— К несчастью, да, — усмехнулась Маргарет.

— О, здесь вовсе не так плохо, — подбодрил ее мужчина. — Разве может место под названием «Вишневая долина» быть плохим?

Она постаралась улыбнуться, но случайно всхлипнула:

— Мои дочери устроили меня сюда. У меня две замечательные дочери, — похвасталась Маргарет.

— А у меня три, — сообщил Ральф, — и еще сын.

— Разве это не прекрасно? — спросила Маргарет.

— Не уверен, — пробормотал Ральф. — Сегодня воскресенье, они обещали заехать и вывезти меня на прогулку. Если они это сделают — это действительно прекрасно. Если нет — придется переписать завещание. Как насчет вас? Ваши дочери заедут сегодня?

— Сильви приедет. — Маргарет притихла. — Моя другая дочь, Джейн, вернулась в Нью-Йорк.

— Нью-Йорк? «Большое Яблоко»? — изумился Ральф.

— Да. Она пробыла здесь почти всю весну, помогая мне устроиться. Но ей надо управлять своим бизнесом… у нее прекрасная пена.

— Что?

— Прекрасная печка. — Маргарет знала, это опять случилось, она опять забывает слова… Она напряглась, стараясь сосредоточиться. — Пекарня, — наконец, вымолвила она. — У Джейн прекрасная пекарня.

— А-а, — протянул Ральф.

— Она… — Маргарет прервалась. Она видела, как Джейн плачет. В последний день, перед отъездом в Нью-Йорк, та пришла навестить Маргарет. Она поблагодарила ее за все, что дочь для нее сделала, и предложила повидаться с Хлоэ. Но Джейн сказала, что она не рассчитала время и возвращается в Нью-Йорк.

Маргарет никак не могла остановить ее.

— Нью-Йорк не так уж и далеко, — сказал Ральф, — она может вас навещать.

— Надеюсь, — грустно прошептала Маргарет, зная, что Джейн и близко не подъедет к Род-Айленду.

Ральф по-прежнему почесывал руку. Маргарет взглянула на его лицо. У него отсутствовала пара задних зубов, а на щеках красовались пятна. Ему не помешало бы помыть голову — у него явно были проблемы с перхотью, белые точки виднелись на рукавах его черной рубашки. Но она видела, что когда-то он был красивым, импозантным мужчиной. За его глаукомой она усматривала ум и сочувствие. Мужчина улыбнулся ей, как будто понимая, что она грустит из-за Джейн.

— Я хочу представить моего друга, — сказал он, наклоняясь к спящему мужчине и толкая его руку. — Билл, эй, Билл! Разбуди его, Мэгги!

Маргарет посмотрела на его руку, чувствуя странное оживление от того, что этот пожилой господин так назвал ее. Она дотронулась до плеча спящего.

— Простите, — вежливо сказала она, — Билл, не так ли? Билл, Ральф хочет вас разбудить…

— Раххннгх? — спросил Билл, просыпаясь. — Пора закрываться?

— Нет, ты не на работе, — рассмеялся Ральф. — Это «Вишневая долина», Билли. Проснись — познакомься с Мэгги!

— Маргарет, — поправила она, хотя ей и понравилось новое имя.

— Это слишком официально, — возразил Ральф.

— Ну, я довольно официальная персона, — пошутила женщина.

— Директор школы, — кивая, сказал Ральф, наклоняясь к Биллу, чтобы тот лучше слышал.

— Ась? — прокричал Билл.

— Маргарет работала директором школы! — закричал в ответ Ральф.

— Мне показалось, ты сказал, что ее зовут МЭГГИ! — Билл завопил еще громче.

— И то и другое меня устраивает. — Маргарет пыталась сохранить благородный вид, пока двое мужчин склонялись ближе друг к другу, их головы были на уровне ее груди.

— Билл работал биржевым маклером, — сообщил Ральф.

— Да, в Нью-Йорке, — гордо добавил Билл.

— Потрясающе, — согласилась Маргарет.

— У тебя есть вклады и акции? — спросил Билл громким голосом.

— Немного, — ответила Маргарет, — на зарплату учителя, знаете…

— Как насчет твоего мужа? Он вкладывает куда-нибудь деньги? — продолжал Билл, едва ли не крича.

— Почему бы тебе просто не попросить у нее банковскую книжку, а? — вмешался Ральф. — Ради бога, приятель. Не обращай на него внимание, Мэг.

— Мэг? — переспросила она.

— Или Пегги. Пегги, милое имя для девочки.

— Мое имя, — раздельно произнесла она, чувствуя себя так, будто вдруг принимает участие в дурном спектакле, — Маргарет.

— Он такая зануда, — сказал Билл, дотрагиваясь до ее руки, — он жить не может, не придумав каждому по кличке. С тех пор как я появился здесь, он зовет меня Билли, а меня никто так раньше не называл после смерти моей матери.

— А у него самого есть какое-нибудь прозвище? — спросила Маргарет.

— Нет, — ответил Ральф, — в этом-то и проблема. С именем Ральф ничего особенного не сделаешь. Я всегда хотел, чтобы меня звали Чип или Скип или Терри или вроде того, но нет. Черт, если бы у меня было имя вроде Маргарет или Билл, я был бы счастлив…

Маргарет не могла не представить, когда она посмотрела на Ральфа, его же, только в школьном возрасте. С кучей книг, невысокий, наверное, полноватый. Очки, которые подходили юристу, вряд ли подошли бы мальчишке. Она улыбнулась ему. В этот момент Билл начал путаться в словах и бубнить что-то бессмысленное, а потом заплакал. Маргарет достала платок и вытерла Биллу глаза, как она привыкла поступать с детьми.

— Вот, — сказала она.

— Пассб, — пробормотал он.

— Пожалуйста. — Маргарет его прекрасно поняла. За годы работы она помогла многим детям эмигрантов, даже разработала для них специальную программу. Когда она не понимала чьего-то языка, она просто воспринимала его сердцем. Сейчас, глядя на Билла, который не мог нормально разговаривать, она поблагодарила Бога за то, что имеет. И особенно — за дочерей.

— Ты хорошая девочка, Мэгги, — сказал Ральф.

— Спасибо, — прошептала Маргарет, думая о том, как странно меняется ее жизнь.

— Не за что, — отмахнулся Ральф. — Думаю, мы подружимся. Не так ли, Билли? С ней я думаю нам будет повеселее, да?

Билл кивнул. Потом к нему снова вернулась способность говорить, и он сказал:

— Это абсолютно точно. Она как роза в зарослях чертополоха.

А потом пришли сиделки, чтобы отвезти их всех на обед.