Кривой Домишко (ЛП) - Дункан Дэйв. Страница 25

Барсук умолк. В Айронхолле никто из мальчишек открыто не обсуждал свое прошлое. Некоторые действительно имели очень грязную жизнь, другие хотели, чтобы о них думали нечто подобное. Потому намеки были разрешены, но открытое хвастовство становилось поводом для недоверия и отмщения. Любой мог прикидываться убийцей, пока не окажется виновным в своей невиновности. Доблестный никогда не слышал этой страшной истории. И не желал слышать её сейчас. В ней, возможно, крылось много обмана, искажений или же откровенной лжи, но от этого она не переставала быть тяжелой. Он не желал испытывать сочувствие к предателям.

— Говоришь, Анейрин слегка поспешил, когда задушил вашего па?

— С Анейрином все было нормально до осады Кирквейна. То, что он увидел, сломило его. Казалось, он выздоровел, но его рассудок помутился снова, когда он прознал про Кери. Оуэна не было. У нас с матерью не хватило сил, чтобы остановить его.

— Ты видел это? — воскликнул Доблестный. — Ты был там?

Барсук усмехнулся. Сейчас он сам говорил, словно безумец.

— О, наша семья пережила захватывающие времена! Когда Анейрин понял, что сделал, то пошел в Уотерби и предложил свою жизнь вместо жизни Кери. Король позволил им умереть вместе. Очень мило, да? Ты согласен?

У Доблестного не было ответа.

— Расскажи ему, что случилось потом, — сказал Эйлир.

— После смерти отца? — Барсук был бледен, а голос его звучал пронзительно. Рассказ заставлял юношу откапывать воспоминания, которые он давно похоронил. — Кери стал новым бароном. Он никогда не клялся в верности дому Ранульфа, но его признали виновным в измене — суд занял всего полчаса. Его жизнь, титул и поместья были конфискованы. В тот самый день, когда новости дошли до Уотерби, шериф пришел со своими людьми и выгнал нас из дома, разрешив прихватить лишь то, что было одето на нас в тот момент. Буквально! Даже плаща или шляпы взять не дал. И да, шел снег.

Барсук вызывающе смотрел на Доблестного, который ничего не сказал.

— Оуэна, и Энвин. И меня. Здоровье Энвин было плохим. Мы с ней, несомненно, умерли бы без Оуэна. Ему только что исполнилось шестнадцать, но ему удалось сохранить нам жизнь той зимой. В следующем году он переправился через Исилонд. Он стал наемником, и все мы голодали вместе на жалование охранника. В течение восьми лет он жил с мечом. Тебя удивляет, что я люблю моего брата, сир Варт?

Доблестный не собирался признавать, что это справедливо.

— Да он и плевка не стоит. Не то, что любви! Он не доверяет тебе, Барсук! Как же ты можешь доверять ему? Он отправляет с тобой наемного громилу, у которого забирает оружие. Он думал, что я выдерну меч из ножен его охранника? Или это должен был быть ты? Или мы оба? Он сумасшедший. Он бредит. Он обезумел!

— Он предусмотрителен, — сказал Эйлир. — Лучший из всех виденных мною воинов. Ни один человек не превзошел Оуэна Смейли ни в бою, ни в хитрости. Я взял его новобранцем, но обнаружил, что он уже равен половине мужчин в отряде. На протяжении года он был моим капитаном. Я мог бы рассказать истории...

Человек пожал плечами.

Доблестный проигнорировал его слова, сосредоточившись на том, кого считал своим другом.

— Как ты попал в Айронхолл? И зачем? Ты не мог всерьез захотеть присоединиться к Гвардии.

Барсук снова усмехнулся. Этот звук заставлял шевелиться волосы на затылке.

— В конечном итоге Оуэн сколотил состояние из добычи, но для Энвин было уже слишком поздно. На смертном одре она заставила нас поклясться, что мы отомстим Амброзу из Шивиаля.

Доблестный вздрогнул.

— Чума и распад, парень! Ладно Оуэн. Он был зрелым ветераном. Но ты? Сколько тебе было?

— Шестнадцать.

— Ты был слишком молод, чтобы...

— Ба! Сколько тебе сейчас, сир Варт?

Это был еще один вопрос, на который не было удачного ответа. Сейчас. Через несколько недель все изменится. Не будет больше недель! Даже дня не будет.

В ответ на молчание Барсук ухмыльнулся.

— Мы вернулись в Шивиаль. Мы с Оуэном. С него хватило солдатни, и он задумался над Братством. Единственной настоящей школой магии в Шивиале был Колледж, однако было много видов колдовства, которому там не учили, но за которые люди хотели и стали бы платить. Оуэн, хотя и не был великим заклинателем, обладал мечтой, деньгами и лидерскими качествами. Корона выставила Зев Смейли на продажу. Это было идеальное место. А с командой магов, Оуэн смог бы выступить против тирана, как и поклялся. Оставался еще я. Как молодой человек сможет убить монарха, которого постоянно охраняют лучшие фехтовальщики в мире?

Он изогнул бровь.

— Не догадываешься? Нужен намек? Никто не имеет права носить оружия в присутствии короля, да?

— О, нет! — выпалил Доблестный, хотя очевидно, ответом должно было стать "О, да!". В ритуале связывания Брат давал кандидату его меч. Кандидат вставал на наковальню, чтобы поклясться в верности королю, а затем король вонзал меч в сердце, чтобы связать юношу. Тем самым мечом. Кандидат должен был отдать его королю. Если бы он спрыгнул с наковальни и первым делом совершил выпад, ни один Клинок не смог бы двигаться так быстро.

— Ты Первый!

Улыбка Барсука казалось явилась из кошмарного сна.

— Надеюсь, сегодня ты освободишь меня от необходимости возвращаться туда, друг Варт, — глаза юноши были слишком яркими, а зубы — слишком крупными. — Но, если я вынужден буду пойти, я пойду. Потому что когда мы с Оуэном расстались у дверей Айронхолла, мы поклялись не сворачивать с избранных путей, пока Амброз не умрет. Если я вернусь, то следующее связывание станет для короля последним. Меч пронзит другое сердце.

Доблестный был ошеломлен. Немыслимо.

— Все эти годы? Все то время, что я знал тебя, ты что-то замышлял? Но это самоубийство! Клинки убьют тебя в тот же момент, и даже если этого не случиться, ты будешь казнен, как предатель.

Он вздрогнул. Все они были безумны. Весь выводок Смейли. Проклятие Зева лишало рассудка, не иначе.

— Неудивительно, что Великий Магистр сказал мне, будто ты нервный! Судьба! Ты идешь на смертную казнь? — он с ужасом уставился на насмешливую ухмылку Барсука. — Все эти годы?

— Все эти годы. Но теперь мой добрый друг Варт пришел, чтобы в последнюю минуту спасти меня от этой обязанности. Ты или я, Варт. Точнее, скорее всего, это будешь ты. Но, быть может, и я тоже, если сегодняшняя попытка окажется безрезультатной. Завтра на рассвете я доберусь до Грандона с твоим посланием Змею. Если Оуэн потерпит неудачу и король окажется жив, я должен буду вернуться в Айронхолл, чтобы пережить обряд связывания. Они скоро начнут.

Он отвернулся.

— Погоди! — вскакивая, закричал Доблестный. — Барсук, это безумие! Это не Амброз стал причиной смертей и страданий. Это твой драгоценный Кери! Ты же знаешь, что Нифия не пошла под его знамена. Ты слушал лекции по истории в Айронхолле. Мало кто его поддерживал. Даже твой собственный отец отказался это сделать!

Барсук постучал сапогом в дверь. Снова раздался лязг болтов и засовов.

— У него не было прав на трон Нифии! — крикнул Доблестный. — Царская линия угасла много веков назад. И если кто-либо и является наследником старых королей, то сам Амброз, через свою пра-пра-прабабку. Люди не желали Кери с его безумными амбициями, как и его зловещих друзей.

Барсук стоял лицом к доскам и спиной к Доблестному. Он, кажется, отказывался слушать. Эйлер с чем-то, похожим на улыбку, наблюдал за их спором.

— А ты? — продолжал Доблестный, поворачиваясь к нему. — Откуда взялась твоя преданность? Только деньги? Дружба? Или ты так же безумен, как и все остальные?

— Видишь это? — сержант указан на кошмарные шрамы, украшавшие его лицо. — Когда-то мне было столько же, сколько тебе, сынок. В те дни я был похож на человека. Весьма привлекательного, на самом деле, — он сделал шаг ближе. — Но не теперь! Я жил в Уотерби, понимаешь? Я не был солдатом, не тогда. Я был учеником стеклодува. Затем началась война. И осада, — еще один шаг заставил Доблестного с отвращением отшатнуться и прищуриться. — Твой драгоценный Амброз натравил на нас своего генерала-разрушителя. И на город обрушились огромные камни. Один из них врезался в стену и взорвался прямо передо мной, — еще один шаг, и Доблестный прислонился к стулу. — Остальные члены моей семьи умерли, поэтому мне даже повезло, правда?