Право на счастье (СИ) - "Леди Катрина". Страница 21

- Зачем он это делает? – вопрос срывается с губ легко и просто.

- Скажешь, что наркоту тебе Магницкий организовал, будешь трупом, – предупредил охранник и ушел.

Саша прислонился затылком к стене, ощущая странную расслабленность, все мысли смазывались, путались, терялись. Саша тряхнул головой, прогоняя туман, но ничего не получилось. Перед глазами все начало плавать.

- И как тут мой ягненочек?

Саша даже не сразу отреагировал на появление Ахмета, но вот грубые пальцы, сжимающие подбородок, проигнорировать не смог.

Саша сфокусировал взгляд на мужчине. Злая улыбка на лице Ахмета выглядела угрожающе.

- Ты запомнишь сегодняшний день, – прошипел мужчина. – Несмотря ни на что запомнишь, сучонок. Поднимайся!

Смысл слов и угрозы плохо доходили до Саши, теряясь в тумане в голове.

- Решил сорвать свое первое представление? – дернув его за волосы, Ахмет заставил встать. – Не получится. Шагай!

Саша с трудом удержался на ногах, когда его толкнули в спину. Ахмет и еще трое его людей шли рядом. Путь по коридору показался слишком долгим. Каждый шаг отдавался гулким эхом.

Саша зажмурился от люминесцентных ламп, которые сегодня светили слишком ярко. Дурман в голове не желал рассеиваться. Ощущения такие яркие и острые, что трудно дышать. А путь все никак не заканчивался, и казалось, что его ведут на смертную казнь. Винтовая лестница плавно уходила вниз, куда-то под землю. Наконец, они остановились в конце коридора. Дверь открылась, впуская путников.

- Вперед, – Ахмет толкнул его в спину, заставляя пройти под свет прожекторов.

Как на арене. Саша остро ощутил себя загнанным диким зверем под прицелом матерых охотников, которым доставляет удовольствие видеть мучения своей жертвы.

- Господа, сегодня я хочу представить вам своего нового раба, – громко произнес Ахмет. Из-за света, бьющего в глаза, Саша не видел лиц собравшихся, лишь черные силуэты в креслах. И они пугали. Саша беспомощно огляделся вокруг, остро ощущая свою ничтожность. Он не видел взглядов, но кожей чувствовал похоть, витавшую в воздухе. Хотелось закрыться от них, спрятаться, просить этих людей отпустить его.

- Он первый раз в кругу Избранных, – вновь заговорил Ахмет. Неожиданно около них появился Дэн, держа на подносе ошейник. Саша несколько раз проморгал, надеясь, что ему все это кажется. Нет. Они же не могут его... как собаку... Как можно настолько унизить человека? Как можно обращаться с человеком, как с вещью? Сашу затрясло от злости и несправедливости, от унижения, которому его собирались подвергнуть.

- На колени, – повернулся к нему Ахмет.

Сопротивление не имело смысла, но внутри все протестовало против подчинения. Наступая на горло собственной гордости, Саша выполнил приказ и тут же ощутил, как шеи коснулась холодная кожа ошейника. Щелчок замка в голове отдается захлопнувшейся крышкой колодца, в который его поместили.

...Саша шел на невероятно ароматный запах утреннего кофе. Лена стояла у плиты. Красивый, нежный ангелок. Невозможно сдержать счастливой улыбки от осознания, что эта юная богиня принадлежит ему.

Осторожно подкравшись сзади, Саша обнимает свою девушку, коротко целуя ее в плечо.

- С добрым утром, – развернувшись к нему, солнечно улыбается она...

Саша не успел заметить, как рядом с ним появился стул. Возвращаться из того утра, когда он впервые ночевал в доме Лены, было сложно и больно. Саша не сопротивлялся, когда его усадили на стул. Ахмет с пафосом что-то говорил, но его слова звучали будто издалека.

Лена. Он так хотел хотя бы в мыслях вернуться в те дни, когда они были счастливы вдвоем. Действительность ударила под дых, когда Саша увидел раскаленный узорчатый металл в руках Ахмета. Двое сподручных Ахмета удержали его от побега, не давая вырваться, сбежать от творившегося кошмара.

Резкая боль в плече в первый миг оглушила, из груди самопроизвольно вырывался дикий крик. Всего несколько секунд, и он почуял тошнотворный запах обожженной кожи, от которого скрутило все внутренности.

- Теперь ты моя собственность, – произносит Ахмет на ухо и отстраняется. Саша жадно хватает ртом воздух, скорчившись в сильных муках. Боль парализует, мешает здраво мыслить, мешает дышать. Сознание медленно уходит, перед глазами темнеет. Но его очень быстро приводят в чувство, задевая больное плечо. На руках и ногах застегивают браслеты. Саша с трудом различает силуэты перед собой, все расплывается, тускнеет.

- Перед самым выступлением я узнал, что вы с отцом решили меня надуть, – спокойно говорит Ахмет, дожидаясь, когда помощники пристегнут к браслетам цепи. – Это большая ошибка.

Саша поднял непонимающий взгляд, уже не реагируя на звон цепей. Плечо полыхало, но боль была далекой от наркотика в крови.

- Твой отец хотел тайком от меня продать вашу квартирку и сбежать, пока ты тут отвлекал меня, – пояснил тихо Ахмет. – Чтобы больше не было ошибок, посмотри сюда, – мужчина указал на встроенный в стену экран.

В темном переулке несколько здоровых парней окружили Костю. Изображение нечеткое, но Саша отчетливо видит страх в глазах брата, и это на миг приводит в чувство.

- Нет, – не отрывая взгляда от экрана, Саша слабо дернулся в цепях. – Нет, Ахмет, прошу, он всего лишь ребенок, не трогай его, не надо, – Саша запаниковал, не зная, что предпринять, как помочь брату. На экране завязалась драка, Костю несколько раз ударили битой.

- Сволочь, не трогай моего брата! – взревел Саша, с полной силой начиная вырываться из оков, желая добраться до ублюдка и вцепиться зубами ему в глотку. – Не трогай, сука!!!

Его переполняла жажда мести и страх за брата. Костя уже не дрался, его повалили на землю и стали избивать трое парней. Неожиданно цепи натянулись, растягивая его в воздухе. От полыхнувшей боли в руке Саша заорал, мышцы рук и ног натянулись, как струна. Но это ничего не значило. Где-то там больно Косте, и собственные страдания уже теряют остроту.

- Усвоил? – довольно спрашивает Ахмет. – Ошибка влечет за собой наказание.

- Останови их, – уже умоляюще просит Саша, повиснув безвольной куклой на цепях. – Пожалуйста... я все понял, только отпустите его, отпустите Костю... не надо, пожалуйста...

- Вот видишь, оказывается, и ты умеешь просить, – улыбнулся мужчина, сжав больное плечо. – Готовься ягненочек, сегодня с тобой каждый готов поиграть. Жаль, Магницкого нет, а то я обещал ему первую игру. Но и других желающих полно. Наслаждайся, – выдохнул он почти в губы и удалился.

Через несколько секунд Саша увидел перед собой незнакомого мужчину, в глазах которого горел пугающий огонек. Но страх за Костю был сильнее.

Они хотят видеть сопротивление? Они его не получат. В этой мысли было столько несокрушимой уверенности и злости, что Саша не сомневался – он не доставит удовольствие своим мучителям.

Но первый же удар плетью вырывает из груди громкий болезненный крик.

Саша не знал, сколько он провисел в воздухе и сколько человек его уже поимело. Менялась лишь боль: то ослепительно яркая, пронзающая насквозь, от которой перехватывало дыхание и замирало сердце, то медленная, расползающаяся по телу, словно мучительный яд, от которой стонешь диким раненым зверем, то тупая и ноющая, то слабая и унизительная.

Когда его сняли с цепей, Саша уже ничего не соображал от этой боли, не чувствовал своего тела, но он готов был даже ползти, лишь бы увидеть брата, узнать, что с ним. Это единственная цель, благодаря которой он держался все время, пока над ним издевались.

- Ты произвел фурор, мой мальчик, – склонился над ним Ахмет. Саша дрожал от напряжения и смертельной усталости, от пережитого унижения и страха за брата.

- Костя, – едва шевеля губами, выдохнул он в ответ.

- В больничку, кажется, твоего брата отвезли, – пожал плечами мужчина. – На сегодня свободен. Жду тебя во вторник.

Ахмет ушел, зал опустел. Прожектора стали один за другим гаснуть. Сил на то, чтобы подняться с пола, не было никаких.