Его невинная пленница (СИ) - Росс Софи. Страница 25
Захожу сам, щелкаю переключателями в щитке, чтобы пустить электричество по проводам.
Лия за это время успела занять место за кухонным столом. Опять таращится на меня так, будто я враг народа.
— У меня не было другого выхода, девочка. Или я их, или они нас. Я выбрал первый вариант, — разжевываю ей чуть ли не главный принцип своего мира.
— У них у всех семьи, дети! — Кудряшка моментально взрывается. — Они просто выполняли свою работу. Ты мог отдать меня им, и это все закончилось бы!..
— Стой-стой, ты о чем вообще? Кому отдать, этим уголовникам? Ты не понимаешь, что словила бы пулю в лоб, как ненужное звено, оставь я тебя там?
— Меня бы не тронули. Полиция не трогает тех, кто ничего не сделал!
— Какая, нахер, полиция, малыш? Это были шавки Башарова.
У Кудряшки расширяются зрачки. У нас впереди намечается серьезный разговор.
Как вообще объяснить напуганной девочке, что собственный папаша положил на нее огромный болт?
Глава 18
Лия
Пирожки пахнут вкусно. Из хороших новостей на данный момент это единственное.
Я до сих пор не могу осознать все случившееся. Яр без всяких раздумий выстрелил в человека. А потом еще раз. Я видела, как мужчина замертво падает. Он больше никогда не очнется…
Какого будет его близким узнать о случившемся?..
— Ты мне врешь, — говорю вроде бы спокойно, а у самой внутри все ходуном ходит. — Я ведь не смогу уже это проверить, верно? Ты просто пытаешься меня успокоить, чтобы от меня было меньше проблем.
Машинально закрываю живот ладонями.
Я беременна, поверить в это не могу.
Нет, я знаю, как это случилось. Знаю, что мне надо было думать головой в свой первый раз. Я ведь все-таки будущий врач, я знаю все о последствиях незащищенного секса.
Но каждый раз, когда эта мысль всплывает в моей голове... Все это как будто не со мной.
— Кто я вообще в твоих глазах? — острый, словно бритва, голос режет меня. Яр сразу весь напрягается.
— Человек, который удерживает меня силой, — шевелю холодными губами.
— Отлично, блядь. И все?
— Все.
Яр разворачивается спиной ко мне, а через секунду на пол летят осколки разбитого зеркала. Он встряхивает руку, я замечаю кровь на разбитых костяшках. Дергаюсь в его сторону, чтобы, смешно сказать, помочь с первой помощью, но вовремя прижимаюсь к стулу.
Пора взрастить границы между нами. Давно нужно было это сделать.
Я остаюсь одна в комнате, Яр выходит на улицу. Привлекательные до этого пирожки теряют весь свой шарм, аппетит пропадает моментально.
Провожу языком по губам, морщусь, задев маленькую ранку на нижней. Там, в машине, я сдавила зубы на ней так сильно, что у меня пошла кровь. Как раз в тот момент, когда Яр произвел первый роковой выстрел.
Прикусила, чтобы не закричать.
Дом внутри выглядит уютно, если не считать слоя пыли на горизонтальных поверхностях. Я не знаю, где здесь вода и чем можно было бы стереть серые пылинки, поэтому даже занять себя ничем не могу. Сижу с прямой спиной и смотрю на круглые часы перед собой.
Тик-так.
Тик… Так…
Каждая минута тянется до ужаса медленно. Кроссовки на ногах жмут мне, они меньше примерно на размер, так что я развязываю шнурки и сбрасываю их. Шевелю онемевшими пальцами.
Примерно через двадцать минут естественные потребности организма дают о себе знать.
Я банально хочу в туалет.
Терплю до последнего, дышу часто. Осматриваю первый этаж в поисках. Нет, нужду справляют здесь явно на улице.
Придется мне вновь столкнуться с Ярославом.
Входная дверь поддается сложно. Я наваливаюсь на нее всем весом, в итоге на улицу выкатываюсь практически кубарем. Чуть не запинаюсь о высокий порог.
— Возьми куртку в доме, погода испортилась, — меня тут же встречает строгий голос.
— Ты в футболке, — замечаю язвительно.
— Я мужик, Лия, могу хоть в трусах сидеть. Куртку возьми, — повторяет с раздражением, крутит телефон в руках.
Я хватаю первую попавшуюся с вешалки, продеваю руки в огромные рукава. Меня сразу окутывает теплом, кожу перестает морозить. На улице и правда похолодало, до этого я не замечала опустившуюся температуру.
— Что ты хотела? — окликает меня Яр, когда я снова высовываю нос и показываюсь на крылечке.
Я мнусь, тереблю поломанный бегунок.
Почему он сам не может догадаться? Явно ведь я не для сердечного разговора вышла.
— В туалет хочу, — бурчу сквозь зубы.
Яр кивает куда-то влево, я прослеживаю траекторию и замечаю небольшое деревянное строение. Ковыляю к нему.
Ноги отекли, мне едва удалось втиснуть их обратно в кеды. Отрастила лапу, блин.
Мое ожидание в качестве привычной деревенской ямы не оправдывается, у Яра здесь вполне современные условия, даже запаха никакого нет.
Откуда вообще у него дом в такой глуши? Очередное убежище на чрезвычайный случай?
Интересно, а соседи в курсе, что за элемент у них здесь обитает?
Обратно я ковыляю уже сложнее. Боже, да лучше босой ходить, чем терпеть такие мучения.
Переваливаюсь с ноги на ногу, закусываю губу, когда на очередном шаге большой палец упирается в преграду.
— Ты ногу подвернула? — Яр сводит брови к переносице, откладывает телефон и поднимается. Разминает шею, а потом начинает идти мне навстречу.
— Я сама дойду, — угадываю его мотивы. — Кеды жмут.
— Почему сразу не сказала? — он хмурится сильнее.
— Была рада, что у меня есть хотя бы они, — я дохожу до лавочки и занимаю самый край. Не хочу обратно в дом, тут хоть свежий воздух поможет отвлечься. В голове перестанет давить.
Взгляд то и дело падает на поврежденную руку Яра. Он вот так просто разбил зеркало, а сейчас делает вид, будто ничего не произошло. Хотя, наверное, ссадины на костяшках для него дело привычное. Чему я вообще удивляюсь…
— Зачем ты здесь села? Замерзнешь же, — он разглядывает меня. Его глаза то и дело задерживаются на моем животе. — О себе не думаешь, так хоть о ребенке подумай. На улице нихера не солнечно.
Вздрагиваю от грубости. Он не привык себя сдерживать, особенно когда злится.
— Я сама разберусь, что делать. Или мне теперь беспрекословно во всем тебе подчиняться?
— Кудряшка… — тихо, но с нажимом, рычит в мою сторону.
— А что не так? С похитителями ведь не принято спорить, иначе можно остаться без еды и воды. Или без пальца.
Если бы здесь было еще одно зеркало, Яр разбил бы и его.
Вместо этого он в два шага подскакивает ко мне. Полы распахнутой куртки оказываются в его кулаках, он дергает меня на ноги и встряхивает. Не слишком сильно, но дыхание от всей этой резкости все равно сбивается.
— Ты чего добиваешься? Хочешь, чтобы я тебя ударил? — взрыкивает мне в губы, я стою на носочках. — Так не будет этого, стерва ты малолетняя. Я умею держать себя в руках, даже если мне очень часто хочется свернуть тебе шею. Как цыпленку.
— Играешь в благородного? — выплевываю, давлю ладонями ему на грудь. Противно. Мне противно от всего этого.
Он говорит одно, пытается убедить меня в том, что хочет защитить, а в итоге не дает мне даже просто позвонить отцу. Я по-прежнему всего лишь пешка в игре конкурентов, только теперь еще более уязвима.
Я бы никогда не сделала аборт. Не смогла бы убить маленькую жизнь в себе.
Я буду любить этого ребенка. Если ему удастся появиться на свет…
— В дом пошла, — Яр разворачивает меня и толкает в сторону крыльца. — Приду через пять минут. Будем, блять, опять разговаривать.
Убегаю в дом, пока Яр не разозлился еще сильнее. Мне даже любопытно, в чем еще он попытается меня убедить.
Я больше не верю ему.
Странно осознавать, что я еще совсем недавно таяла в руках Яра и просила его прикосновений, а сейчас хочу отодвинуться от него как можно дальше. Расстояния в полтора метра недостаточно.
Он сидит напротив меня за столом и настойчиво молчит. Ждет, когда я откушу от чертового пирожка, потому что это было его условием. Я, видите ли, голодная.