Чужие степи — Оффлайн (СИ) - Ветров Клим. Страница 104

Машина дёрнулась, натужно заревела, и сколько то ещё проехав, снова остановилась.

Следующей целью я выбрал небольшой саманный домик, оттуда с короткими паузами работала пара автоматчиков, но едва успел прицелиться, как по броне громко защёлкали пули, и совсем рядом что-то взорвалось.

Резко запахло гарью, дед выматерился, в салоне кто-то заорал, а я долбанулся головой о железный поручень — непонятно за каким хреном торчащий прямо напротив моего затылка. Мотор заглох, но тут же завёлся, и набирая обороты, мотолыга шустро покатилась назад.

По броне снова защелкали пули, стреляли из автоматов, а я лихорадочно соображал, пытаясь понять откуда стреляют.

— Со стороны кладбища бьют! Со стороны кладбища! — прошипел дядя Саша, — вот суки!

С трудом сориентировавшись, я развернул башню в указанном направлении, но выстрелить не успел; удар, жуткий треск, машина дернулась, и всё заволокло едким дымом

Сперва мне показалось что пробит затылок, — так было больно, но нащупав лишь здоровенную шишку, — я обрадовался что ещё поживу, и стараясь не дышать, вновь взялся за пулемет. Электропривод башни не работал, поэтому пришлось поворачивать вручную, и когда я уже отчаялся найти цель, в прицеле появился силуэт уаза коротышки. Не сразу сообразив что электроспуск тоже не работает, я несколько раз вхолостую пощелкал кнопкой, и с трудом отведя предохранительный рычажок ручного спуска, с силой нажал на гашетку. Ещё секунда и чужой уаз ушёл бы с линии огня, но в этот раз бог войны оказался на моей стороне, позволив плотненько нашпиговать врага свинцом.

Стрелял до щелчка — закончилась лента, перезаряжать не стал, просто не смог бы, кабина всё сильнее наполнялась дымом, и подхватив автомат, выполз наружу через люк над местом механика-водителя.

— Цел? Не зацепило? — пока я судорожно хватал воздух, откуда-то появился дядя Саша; весь в саже, со светящимися в темноте белками глаз, он поймал мой взгляд, удовлетворенно кивнул, и чуть приподнявшись, дал длинную очередь поверх носа мотолыги.

— Вроде... — снова закашлялся я; голова раскалывалась, першило в горле и хотелось блевать. Хоть и старался не дышать этой гадостью, но видать не очень получилось, хорошо что выползти успел.

— Вот суки, вторую машину за день угробили... Уроды!.. — зло выругался дядя Саша.

Возле кормы кто-то закопошился, но дёрнувшись за автоматом, я тут же расслабился, — это был Леонид.

— Живые? — негромко спросил он, судя по голосу с ним всё в порядке, — там Василича с профессором зацепило, я их вытащил, надо бы их в больничку как-то...

— Да куда там... тут носа не высунуть! — втыкая новый рожок, дядя Саша зло сплюнул, и противореча сам себе, быстро выглянул из-за машины. По броне тут же защелкали пули, — стреляли прямо оттуда где стоял разбитый уазик.

Поднявшись во весь рост, и выставив автомат поверх корпуса мотолыги, я дважды коротко нажал на курок. Попасть не попаду, но хоть обозначусь, пусть тоже прячутся.

Леонид тем временем отполз немного назад, и уперев приклад калаша в землю, зарядил гранатомёт.

— Выше бери, — посоветовал дядя Саша, — они метрах в пятидесяти, за машиной засели.

Гранатомёт гулко хлопнул, и через пару секунд где-то впереди разорвалась первая граната.

— Перелёт! Выше!

Следующая легла уже лучше, третья совсем точно, но Леонид не останавливался, заряжая гранаты одну за другой.

Понимая что более подходящего момента не будет, я прижал к себе автомат, и пригибаясь, побежал в обход. Быть обнаруженным я не боялся, вокруг грохотало так сильно, что самого себя не слышно, — конечно могли заметить визуально, но скорее всего противник вжимается мордой в землю, и ему не до осмотра окрестностей.

Прокатившись на пузе последние метры, я замер, и дождавшись когда обстрел закончится, привстал, всматриваясь в едва освещенное разгорающейся травой пространство.

Уаз стоял ко мне боком, возле переднего колеса лежал один из стрелков и чего-то копошился, ещё один выползал из под машины. Больше шевелений я не заметил.

Уперев приклад в плечо, я поймал на мушку выползающего, и коротко нажав на курок, перевёл прицел на второго.

Откатившись в сторону, на случай если кто-то остался в живых и захочет отомстить, я снова замер. Вроде тихо. Походить с проверкой не стоило, в любой момент могла прилететь граната, так что постояв и убедившись что никого кроме трупов там нет, так же пригнувшись, я побежал обратно.

— Что там? -

— Чисто вроде. — Я с удовольствием опустился на землю и облокотился о железный каток. Вроде бы все произошло довольно быстро, а обстановка в селе резко изменилась: огонь усилился, наши напирали уже с трёх сторон, а остатки банды забились в двухэтажный кирпичный дом у перекрестка, ожесточенно отстреливаясь из превращенных в бойницы окон. Не знаю сколько их еще осталось, но это явно была агония.

Прямо на моих глазах в ход пошли бутылки с бензином, и буквально за минуту кирпичный дом превратился в одну большую огненную свечу. Полыхало внутри и снаружи, отстреливаться оттуда почти перестали, а из окон стали выпрыгивать горящие люди. Из-за дыма и расстояния я не видел что с ними происходит дальше, но очень сомневался что кто-нибудь кинется их спасать.

— Ну вот и всё... — утирая рукавом черный от копоти нос, произнёс дядя Саша. Этот тщедушный старикан на поверку оказался калачом тёртым, чем нимало удивил, — я автомат то ему отдавал с опаской, думал пользоваться не умеет. — Похоже отбились...

— Профессор совсем плох. — устало сгорбившись, подошёл Леонид, и уселся рядом, положив калаш на колени.

Из чего по нам стреляли я так и не понял, били в борт, металл там совсем тонюсенький, так что могло быть всё что угодно. Рацию разметало в лоскуты, задело мотор, Василичу повредило ноги, но он держится молодцом, даже сам себя перевязал, а вот профессору повезло меньше; два осколка в живот и голову, всё очень серьёзно, непонятно как он жив то ещё. До села не дотащим, тяжелый очень — кишки наружу торчат, да и опасно сейчас идти, рация умерла окончательно, нас просто пристрелят на подходе.

*****

Стреляли ещё долго, и успокоились лишь к утру, когда солнечный диск показался из-за горизонта.

Профессор умер почти сразу, Василич пока держался, Леонид дремал облокотившись на каток, а мы с дедом смастерили носилки из найденного в салоне чужого уаза куска брезента.

Ждать дальше не было смысла, поэтому уложив раненого на брезент, его подняли, и нагрузив Леонида оружием, потихоньку двинулись к своим.

Шли молча, говорить было не о чем. Да, мы победили, мы смогли отбиться. Но той победы на какую рассчитывали, — простой и красивой, не получилось, план; выглядевший со всех сторон логичным — не сработал, самолет угробили, профессор, а вместе с ним и надежда на развитие связи — погибли. Так что потихоньку переставляя ноги, молчали мы каждый о своём.

Я переживал за семью, — бандиты не продвинулись дальше первой улицы, но всё равно как-то не по себе было, Василич то стонал, то матерился, дед плевался, а Леонид что-то насвистывал, побрякивая навешанным оружием.

Вот только долго молчать не пришлось, метров через двести нас заметили и выслали буханку.

Водила, — хмурый и грязный мужик лет пятидесяти, тормознул аккурат перед нашей пешей «колонной». Не глуша мотор вышел из машины, что-то буркнул себе под нос, и открыл заднюю дверь.

Заглянув внутрь, я невольно сморщился; с одной стороны, прямо на полу, вповалку, лежали два трупа.

— Это кто? — подошёл Леонид. Тела лежали головами вперёд, и лиц не было видно.

— Размещайтесь уже... — не пошел на контакт водила. Я попытался сообразить как же его зовут, но не смог, — видеть точно видел, но лично общаться не приходилось.

— А Леха где? — спросил Леонид, и я вспомнил что на этой буханке катался молодой парнишка, сын нашего агронома.

— Размещайтесь. — проигнорировав вопрос, повторил мужик, и добавил, — дел по горло.

Допытываться не стали, Василича уложили на лавку, рядом посадили Леонида, я захлопнул дверь, и дал отмашку водиле. Заскрипев всеми своими железками, буханка вздрогнула и раскачиваясь на кочках, медленно покатилась по полю. Мы же пошли дальше, ориентируясь на сгоревший дом, кроме стен от которого практически ничего не осталось. Крыша, окна, забор, — сгорело всё, поплавился даже профлист на коротком навесе. Чем ближе приближались, тем сильнее воняло гарью, вблизи же запах стал совсем нестерпимым.