Я люблю! (СИ) - Летняя Анна. Страница 17

— Ты определенно все успеешь, а я клянусь, что помогу тебе познать этот непростой мир. Все мы поможем тебе, раз таково желание нашей девочки. Клянусь, что никто из моих побратимов не станет противиться твоим стремлениям. Какими бы они не оказались в будущем.

В тот раз я не восприняла его слова буквально. Мало ли, какой смысл отец Гульварон мог вложить в свои слова. Какое будущее на самом деле планировал для дочери, слегка не вписывающейся в привычные рамки. Но годы расставили по своим местам все туманные моменты. Я увидела, насколько важной была для моих родителей, перестав сомневаться в том, что я именно Тиана из рода Ирисссон. И я достойна большего, чем простых уроков танцев, этикета и вышивки.

И пускай я помнила прошлую жизнь, имела огромный багаж из прошлого мира. Тут мне нравилось жить куда больше. Тут я чувствовала себя всесильно и словно была на своем законном месте.

Хотя некоторые вопросы были для меня непростыми в восприятии.

Одним из таких непонятных моментов было осознание правильности отношений с любимыми. Ведь при всей осторожности взрослых, я периодически натыкалась на поцелуи и объятия мамы с разными папами. Я не была ханжой, просто не могла принять, как данность, что любить можно сразу нескольких мужчин. Ведь мама не притворялась. Она любила, заботилась и помнила обо всех мелочах, связанных с каждым из своих избранных супругов.

Примерно до пятидесяти лет я старалась принимать эту сторону мира, как аксиому, не разбирать на более яркие моменты, что обычно творятся за дверью спальни. Однако, настоящее само подтолкнуло меня к непростому разговору. И причиной этого стало для меня получение первого брачного предложения. Делать было нечего, и я решила поговорить откровенно с мамой графиней. Отказывать красиво я уже научилась, но в случае с полноценным предложением, был шанс, что меня не поймут и принудят стать через десять лет супругой мужика, разменявшего уже две с половиной сотни лет. Как возраст, так и личность жениха для меня были неприемлемыми.

Попросив подать нам с мамой чай в ее кабинет, я хмурой тучкой прискакала выяснять, как мне научиться отваживать нежелательных мужиков категоричными отказами, не противоречащими правилам этикета.

— Мама, я тебе не помешаю, если попрошу помощи вот прямо сейчас? — спросила я, подходя к рабочему столу, где леди трудилась с документами.

— Нет, конечно! Что за глупости, — Рассивальсия отложила бумаги, которые читала до моего прихода, и слегка приподняла красивую бровь.

На ее всегда молодом лице любой подобный жест завораживал, открывая новые грани личности. Из наивного ангела она превращалась в умную леди, знающую цену собственному времени.

— Мне пришло брачное предложение от нежеланного мужчины. Как я могу отказать ему и тем, кто будут после него?

— Прям так нежелательного? — спросила мама, протянув руку к сжатому в моих кулачках конверту с письмом. — Позволишь ознакомиться?

— Конечно! Он старше меня, ниже по положению, да и дела семьи его матери и сестры сейчас отвратительно запущенны. Я не трамплин в высший свет и точно не копилка для будущих родственников.

Рассмеявшись, мама первым делом прочитала письмо. Она никогда не делала выводов, не изучив все материалы, до которых могла дотянуться. И не выпускала бразды правления родом, что бы об этом не говорили другие.

— Твои слова резки, но я в этом случае с тобой согласна полностью. Нашей семье не по пути с подобным родом. А значит, отказывать нужно твердо и конкретно. Напиши пару вариантов откровенного однозначного отказа, каким ты его видишь сама, а я подскажу, какое вышло лучше. Всегда лучше учить, имея основу в некоторых знаниях, а не навязывать собственное виденье.

— Спасибо.

— Пока не за что, милая. Я ведь и сама долго отказывалась даже встречаться с возможными женихами. Искала свой идеал, — мечтательно улыбнулась Рассивальсия, вспоминая свои прошлые приключения.

— Но ведь ты нашла его.

— Да. Аж семь раз нашла. В абсолютно разных мужчинах, что встретились у меня на жизненном пути. Далеко не сразу и в разных местах.

— Ты их любишь, они тебя любят. Но я не понимаю, как это может укладываться в одном сердце?! Как ты поняла, что полюбила? Почему не выделяешь кого-то одного из них?

— Милая, описать словами, что ощущаешь, встретив любовь, очень сложно. Чувства, они индивидуальны для каждого. В моем случае, это словно магия. Такое же порхание, легкость, полет… Было сложно дышать, не видя любимого. И не важно, сколько их у тебя. Сердце не разделяется на кусочки. Оно лишь увеличивается для еще одного любимого мужчины.

— Для меня это все звучит непонятно и странно… Прости, — призналась я, удрученно пожав плечами.

— Я и не ожидала, что ты поймешь меня, пока не полюбишь хотя бы парочку достойных мужчин. Пока еще ты слишком юна, и не осознаешь смысл моих слов полностью, — рассмеялась мама, и посмотрела на меня с озорством. — Но скажи мне, ты же любишь своих отцов? Всех из них и каждого в отдельности, так?

— Конечно!

— Вот и я их люблю по подобному принципу, только чуточку сильнее тебя. Как женщина может любить мужчину, а не дочь родителя, давшего ей жизнь. Другое тепло разгорается. Как свеча и факел. Светят-то оба, но по-разному разгоняют мрак, указывая путь не на метр, а гораздо дальше.

Она улыбалась загадочно и очень нежно. Словно говорила мне, насколько я еще наивна и не готова к познанию подробности сути любви женщины и нескольких мужчин. В этот раз я была согласна полностью. Я не понимала понятие любовь, если оно относилось к мужчине, с которым у тебя кроме всего остального, есть еще и интимные отношения. В прошлом я предпочитала не любить своих любовников, как бы странно это не звучало. Не допускать их в собственное сердце вместе с кошельком. Вот и не находила понимания в душе, слушая и видя чужое настоящее счастье. Я завидовала Рассивальсии по-доброму, и надеялась в этот раз познать женское счастье.

— Хорошо. Подойду к тебе лет так через десять, а может, и двадцать. Пока у меня полно забот и с приисками. Никак не могу выйти на стабильную выработку. Загонять людей смысла не вижу, но и качели с разными значениями порой утомляют. Может, ввести какое-то примерное значение доходности? Плавающее, так сказать, а потом назвать норму добычи в получившихся пределах?

Мама рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, и покачала головой, принимая услышанное, как веселую шутку.

— Ох, и странная же ты у нас получилась. Другие леди скупают платья охапками, требуют украшений как можно больше, настаивают на непрекращающихся развлечениях, а ты все к преувеличению доходов семьи усилия прикладываешь.

— Я и так обеспечена всем, что мне нужно. Куда еще-то больше?! — возмутилась я, так как считала излишнее транжирство недопустимым.

Все их подарки стоили столько, что мне завидовал сам принц, так и не покинувший нашу семью после памятных извинений. Скорее, наоборот. Заявлялся, когда сам того желал и без предупреждения, или вызывал меня к себе в гости, отсиживая очередное наказание во дворце.

— Хорошо, хорошо. Я не настаиваю на своей правоте. Просто считай, что я высказала свое восхищение твоей целеустремлённостью. Думаю, к моменту, как ты пожелаешь выбрать себе первого мужа, очередь из желающих будет огромной, — понимающе покивала головой мама, кинув взгляд на стопки документов, требующих ее непосредственного внимания.

— И твои слова меня наводят на мысль, что нужно выбирать первого из тех, кто сможет отпугнуть лишних и нежеланных.

— Зачем?

— А чтобы вот такие лорды не настаивали стать супругами, — указала я на письмо, что так и осталось лежать перед мамой. — Ведь не все так просто отступятся после первого же письма. Кого прижмет нужда, примутся настойчиво лезть к нам. Первый сильный супруг сможет указать на дверь тем, кто меня, да и его самого, не устроят. Надеюсь, что в подобных вопросах мы найдем золотую середину. Семья — это не мусорная корзина. Нечего в нее тащить все, что приглянулось.