Я люблю! (СИ) - Летняя Анна. Страница 94

Глава 31

Немного человеческого участия и искреннего желания помочь, и огонек веры в то, что все теперь точно наладится, разгорится в душе любого. Этого вполне хватило несчастной девочке, вновь обретшей свободу, чтобы сделать первый шаг, ведущий к доверию к окружающим. Дальше было еще проще: парочка красивых нарядов, горстка украшений и удобные туфельки. И вот, вчерашняя испуганная рабыня вновь идет с гордо поднятой головой под жадными взглядами желающих увидеть, какой же выросла проклятая принцесса.

Я ожидала многого, но не подобного прозвища для девочки, что ничего никому не успела сделать за свою короткую жизнь.

Подумаешь, родилась она у безумца, что решил потягаться с проблемой мирового масштаба собственными силами, опустив моральные нормы. Так ведь он проиграл в итоге. Его родные сыновья не поняли мотивов отца и свершили над ним самый страшный суд на свете. Не девочки, на которых он делал ставки, а мальчики, давно отметившие свое совершеннолетие. В чем же тогда, по мнению окружающих, виновата малышка, которая и сейчас не считалась взрослой?! Почему она проклятая? Из-за того, что никто теперь не может подтвердить, кто ее реальная мать? Да, может быть, она родилась в том самом подвале от узницы. Так не вижу я в этом проблемы. Королевская кровь в ней присутствует по линии отца, а не матери. С этим уж точно поспорить никто из них не может. А значит, и молчать подобным правдорубам стоит в тряпочку. Не их ума это дело. Раз совет королей посчитал, что ребенок невиновен и заслуживает жизни, значит, на это были причины. За грехи отца ответили братья Кристаль, взошедшие на эшафот после того, как пролили кровь тирана.

А она сейчас числится под опекой еще одного короля и остается выше на голову остальных знатных семей этой страны. Ее место определяется не ими и их амбициями. Вот она и шагает следом за наследниками короля и королевы Лильсоны, под руку с еще одним принцем далекой Саравии. Остальные же лишь смотрят на нее, слегка приподняв головы из полагаемого в подобной ситуации поклона.

Кристаль… Прекрасно осознает малышка, что не время показывать, как замирает от страха сердце при каждом взгляде на нее. Она спрашивала у меня, как ей быть, если кто-то знает о том, какую роль ей отвели в благородном доме лорда Сертаса. И я постаралась убедить ее не бояться, отбросив любые опасения. Ей точно не стоит ожидать активного расползания грязных слухов. А если кто и посмеет открыть рот, так за подобным первоисточником будут охотиться науськанные королем стражи. Это же надо, проморгать рабство в своей стране! За подобное многие могут быть отправлены в отставку без полагающегося пособия и почестей. Я уверена, что и со стороны стражей, и со стороны лордов нет идиотов. Значит, повторить судьбу бывших хозяев рабыни они побоятся. Мало кто рискнет открыть свои рты. Я бы точно не стала так рисковать своей семьей и родом.

Хотя нет. Точно будут помалкивать. Мамаша глупого лорда уже отдала душу Богу, но ее тело так и висит на позорном столбе во дворе собственного же поместья, пока сын и мужья доживают последние дни. И будут они там до того момента, пока не раскрутят все дело, отыскав всех до последнего свидетеля их преступления.

Весть о том, что родственники короля висят на позорных столбах, умирая медленно и в муках вместе с половиной прислуги, близкими друзьями семьи и теми, на кого указали они сами во время тщательного допроса, уже несколько раз облетела высший свет. И вот, об этом шепчутся везде все, кому не лень.

Меня пробивало ознобом от одной мысли о том, как выглядит красивый сад с фонтанами и прудом сейчас. Как там должно вонять от нечистот и гниющей плоти, а в качестве аккомпанемента звучат мольбы и стоны. Десятки столбов с избитыми и изможденными телами тех, кто знал и молчал, врыты в землю. Люди избиты кнутами до кровавых ран и оставлены под открытым небом. Дабы неповадно было даже подумать о том, чтобы повторить опыт с рабством. Думаю, еще и трупный запах не заставит себя долго ждать, а вместе с ним и полчища птиц-падальщиков.

И поделом. Кроме Кристаль, в ошейниках или рабских колодках ходили все младшие слуги. Рабам не платили, и на их место выбирали только тех, за кем не стояла семья и защитники. Поэтому не случилось утечки информации ранее. Убивали тех, кто мог начать тревожиться о пропавшем в доме лорда друге или сестре. Устраивали все ту же охоту на людей, пусть и с ограниченным числом участников.

Половина живущих в поместье не могли ничего рассказать, не попрощавшись с собственной жизнью, а вторая половина страшно боялась пополнить ряды первых. Если отбросить чувства, я понимала, на что семейка рабовладельцев делала упор и почему столь жестоки были их методы. Страх мотивирует куда сильнее, чем доброе слово. Но и рассчитывать на то, что однажды правда не всплывет наружу, было очень глупо с их стороны. Не Кристаль, так кто-то другой смог пересилить запрет и выйти к людям за пределами поместья.

Друзей, имевших привычку приезжать в гости без приглашения, у семьи было не много. Они не поощряли близкие контакты на своей территории, а те, кто знали о рабах, и сами были повинны в грязных делах.

Пять друзей молодого лорда и семеро тех, кто общался с лордами и леди из старшего поколения. Вот и все, кого вывели на чистую воду стражи. Никто из них не был особо высокого положения. Скорее всего, они мечтали со временем подняться через родню короля, вот и лебезили перед ними, во всем поддерживая. Безумцами они были или нет, судить не мне. Зефт говорил, что во время допросов много нелицеприятного вскрылось, и этого будет достаточно, чтобы уничтожить их надежды хоть когда-нибудь не только подняться выше, но и вернуть себе прошлый статус. Не тем, кто на столбах. Не тем, кто их воспитал и не заметил гнили в своих детях. Младшие дети, если они имеются в выявленных родах преступников, отправятся в храмы, а родственники, не знавшие об их делишках, получали предупреждение о том, что им стоит покинуть столицу. А лучше сразу страну, для них это будет единственным правильным выходом.

Я не знаю, как бы поступила сама на месте короля Вильфа. Я радовалась, что не на мою голову свалились подобные проблемы. Общественность, которая прекрасно знала от стражей, что происходит в их стране, не спешила защищать осужденных. Так что весть о попытках назвать какую-то несчастную своей рабыней обсудили все, от высшего света до простых горожан. Всех соучастников осуждают, презирают и не понимают, с чего же они решили, что строгий и справедливый Вильф пощадит их? Разве они не понимали изначально, что со своих родных будет иной спрос? Более строгий, чем с обычных лордов и леди. Такие правила завел еще дед действующего короля, и до сих пор нет даже намека на отступление от правил.

Из-за всего случившегося, запланированный на более раннюю дату бал пришлось отложить на целую неделю, но это время пошло на пользу Кристаль.

Она расправила плечи и прогнала из взгляда страх. С ее безупречной кожи сошли синяки. Остались шрамы, и их мы скрывали тщательно, однако, это мелочи. И со временем, в нашей стране, она сможет рассказать какую-нибудь сказочку об игре, что оставила на шее отметины навечно. Пусть мое воображение пасовало, Рольф заверил, что поможет, сочинив историю вместе с нами. Главное, увезти ее из Лильсоны, а дальше про рабство и не подумают. Со слов горничной Рольфа, Кристаль много тренировалась ходить по покоям на каблуках. Отрабатывала поклоны, взгляды и повороты. В общем, делала все, чтобы вновь для всех быть образцовой принцессой, пусть и величаясь теперь титулом герцогини. Не велика разница.

Пусть и с урезанным гардеробом, но мы успели подготовить девочку к выходу в свет. Ворох повседневных платьев ей купила моя служанка в городе, обойдясь без примерки. Заполнили разноцветными и изящными нарядами ее гардероб на первое время. Не позволительно оставаться в одном туалете дольше, чем на пять часов, вот и выходили из положения, как умели. На завтрак можно одеть светлое легкое платье, к обеду приглушенное, более закрытое, и самое яркое надевалось к ужину. Увы, но этикет требует, и мы подчиняемся. Хорошо еще, что размер у нас оказался почти один, а корсет сгладил возможные недостатки. Вот мы и могли меняться нарядами, разбирая еще и те сумки, в которых я хранила наряды из других стран. Мои туфли, увы, были на размер больше, поэтому Кристаль пришлось подкладывать в обувь вату и прижимать туфли к ноге ремешками. Еще день-два, и я уговорю ее пройтись по магазинам. А позже, когда она будет готова обнажиться перед мастерицами, мы воспользуемся щедрым предложением советников короля. Из страны она уедет не с пустыми сумками, это я могу гарантировать. А спешить нам некуда, да и в средствах ограничений для нее я не потерплю.