Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия. Страница 36

Джайна выпустила на волю исстрадавшегося пса, открыла в доме все окна, чтобы прогнать ночные страхи, а потом прошлась по двору, собирая сломанные ветки и листья, занесенные ветром. Робин и Кэсса помогали ей. Мальчику с трудом удавалось молчать – ребенок всегда остается ребенком, даже если в его жилах течет небесная кровь.

– Его прислали за нами? – наконец спросил Робин с любопытством, но без страха. Кэсса промолчала, но нетерпение и тревога в ее глазах почему-то показались Джайне совсем не детскими. – Он нас выследил, да?

– Не думаю, – ответила Джайна не очень уверенно. – Он просто… пролетал мимо.

– Мимо, как же! – Мальчик рассмеялся совсем по-взрослому. – Ты видела? У него шесть крыльев, и все – черные, как полночь в безлунную ночь. Я даже не думал, что в… человеке может быть столько черноты.

Джайна машинально отметила, что Робин запнулся на слове «человек».

Ночью, затащив незнакомца в дом, она первым делом попыталась снять с него перевязь с метательными ножами и едва не осталась без руки – крылан, не приходя в сознание, схватил ее за запястье и тихо зашипел. Пальцы у него были такие сильные, что даже ее крепкие кости затрещали. Превозмогая боль, она застыла и с трудом дождалась, когда он обмяк и железная хватка разжалась. Перед глазами у нее двоилось – его настоящие перья смешивались с теми, которые никто другой, кроме ее соплеменников, не мог увидеть. И те и другие в самом деле были чернее черного.

– Мне страшно, – прошептала Кэсса. – Вот бы нам куда-нибудь уйти…

Джайна покачала головой:

– Нам некуда уходить, моя маленькая.

«И негде спрятаться».

Раздался такой звук, словно кто-то скреб когтями по дереву. Она оглянулась и увидела ночного гостя. Крылан замер на пороге дома: его крылья бессильно обвисли, исцарапанное лицо казалось маской. Бирюзовые глаза внимательно оглядели двор, Джайну и детей, а потом остановились на дереве, которое ночью раскололо молнией. Джайне было немного жаль дерева – оно давало приятную тень в жару и мелодично шелестело листвой.

Он снова перевел взгляд на Джайну и прищурился, а потом еле заметно улыбнулся. Она, конечно, переоделась и высушила волосы, но царапины на руках и лице должны были продемонстрировать человеку-птице, кто снял его с дерева и спас ему жизнь. Ей не составило труда понять ход его размышлений: обычной женщине ни за что не удалось бы проделать такой фокус, а небесные птицы, как правило, не живут в развалюхах, далеко от городов, на островах, где кругом одни фермеры и рыбаки, вечно в шаге от нищеты… Все просто, все очень просто.

«Он понял, – подумала Джайна. – Помоги нам, Белокрылая».

Оставалось надеяться лишь на то, что у них общий враг.

Его величество капитан-император Аматейн.

Когда отзвонили вечерние колокола в порту, они уже приближались к жилищу Скодри. Старый пират обитал в отдалении от шумных улиц – в небольшом особняке, оплетенном виноградной лозой по самую крышу, посреди цветника, где бурно разрослись розовые кусты.

– Красивое место, – сказала Эсме с легкой улыбкой. Джа-Джинни хмыкнул, Крейн промолчал. От гостиницы, где пришлось остановиться на время ремонта «Невесты ветра», они шли в молчании, которое тяготило целительницу, но нарушить его она решилась только сейчас. – Я бы хотела жить в таком доме.

– Я давно говорил капитану, что не мешало бы купить в Лейстесе какое-нибудь жилище, – сказал крылан. – Но ему нравится кормить гостиничных клопов.

Магус одарил его косым взглядом – и опять промолчал. Впрочем, Джа-Джинни не нуждался в ответе, он и сам знал: даже если Кристобаль поддастся когда-нибудь на его уговоры, он не станет жить в купленном доме. Как и во многих других, приобретенных по случаю и пустующих. Он не признавал другого дома, кроме «Невесты ветра».

– Может, все-таки расскажете мне, кто такой этот Скодри? – осторожно спросила целительница. – И отчего ему понадобилась я? Как-то не хочется выглядеть полной дурой…

Выдержав паузу, Джа-Джинни убедился: Крейн по-прежнему не желает разговаривать. И тогда он принялся объяснять сам:

– Ты что-нибудь знаешь о лирийском мятеже?

Она помотала головой.

– Это случилось… э-э… точно не помню, кажется, лет через десять после заключения Договора Семерых. Кланы Орла, Скопы и Ястреба не поделили между собой Лирию – большой процветающий остров. Сейчас уже не разберешь, кто первый начал, – кланы несколько лет валили вину друг на друга, – но когда жители Лирии, измученные тем, что с них снимают дань в трехкратном размере, да еще и император постоянно требует подарков, подняли восстание, его подавляли сразу три клана, которым помогали цепные акулы. Не вдаваясь в подробности, скажу: от острова осталось пепелище. Города и поселки сровняли с землей, виноградники вырубили…

– Заступница! – ошеломленно пробормотала Эсме. – Теперь припоминаю: Велин об этом рассказывал. Но почему с ними обошлись так жестоко?

– Капитан-император решил преподать урок, – встрял Крейн. – Как говорится, чтобы другим неповадно было.

– Да-да, – кивнул Джа-Джинни. – Магусы не щадили ни женщин, ни детей. В ход шло любое оружие, и в живых осталась всего-то тысяча лирийцев. Среди них оказался и некий Скодри – рыбак, не участвовавший в восстании, но потерявший в итоге всех родственников до единого – где-то полтора десятка человек. В тех краях у рыбаков всегда были большие семьи.

– Он решил мстить?

– Совершенно верно. Собрал таких же несчастных, сколотил команду. Как они первый фрегат захватили, я расскажу в другой раз, но факт есть факт – уже через полгода после лирийской бойни Скодри вовсю пиратствовал в морях, и горе было тем магусам, которые попадались ему в руки.

Эсме побледнела, и Джа-Джинни счел это удачным поводом закончить рассказ.

– Руки – это еще что, – сказал Крейн, словно не замечая молчания крылана. – Кое-кто попался ему в зубы. Это известная история. Когда Скодри захватил в плен одного из воинов клана Скопы, тот вызвал его на поединок и заявил – дескать, будет драться без оружия, потому что его оружие всегда при нем. Видела когда-нибудь скопу? В боевом облике у них когти, словно лезвия кинжалов, шипы и все такое. Скодри принял вызов смеясь – все тогда решили, что он окончательно помешался. Дуэль закончилась тем, что Скодри загрыз своего противника. С тех пор его стали называть…

– Зубастым, – сказала целительница. – Проклятье! Отчего вы меня сразу не предупредили?

– Ты бы осталась в гостинице? – иронично поинтересовался капитан. – Не каждый день тебя приглашает на ужин живая легенда. Ну ладно, не надо так переживать. Он уже давно никого не кусает – обзавелся семьей и тихо-мирно живет в Лейстесе… Который, кстати, никогда не был бы построен, если бы не Зубастый.

– Хотя он по-прежнему ненавидит магусов, – заметил Джа-Джинни. – Всех, а не только виновных в гибели Лирии.

– Но как же… – Эсме растерянно подняла брови. – Ведь он…

– Он не знает, кто я такой. – Крейн улыбнулся краем рта. – Впрочем, возможно, скоро начнет что-то подозревать.

Джа-Джинни кивнул, соглашаясь с Кристобалем. О капитане Крейне заговорили лет пятнадцать назад, хотя «Невеста ветра» вышла в море гораздо раньше. Ждать осталось недолго: пройдет еще лет пять, и жители Лейстеса – те, кто воочию видел знаменитого пирата и его фрегат под зелеными парусами, – обратят внимание, что он не стареет. Тогда они сделают единственно возможный вывод.

– Думаю, у нас точно есть в запасе год-другой, – сказал крылан. – А потом надо будет что-то предпринять.

Крейн отмахнулся, давая понять, что не желает больше говорить на эту тему. Они прошли по узкой дорожке, посыпанной мелкой галькой; с обеих сторон вздымались огромные – выше человеческого роста – кусты роз. «Жаль, не цветут», – подумал Джа-Джинни. В прошлый раз он попал сюда в разгар лета, когда цветов было больше, чем листьев, и едва не опьянел от их аромата.

Возле дома, под навесом из лозы, был накрыт большой стол, вокруг которого суетились слуги. Ими командовала маленькая худощавая женщина лет сорока. Ее необычайно густые и длинные волосы были собраны в хвост, простое платье облегало стройную фигуру, а изящные пальцы справлялись не только с иголкой, но и с острым тонким стилетом, который Агнес всегда держала при себе. Крылан легонько тронул Эсме за локоть и прошептал, взглядом указывая на женщину: