Эйва. Дочь северного ветра (СИ) - Арниева Юлия. Страница 29

Северный ветер обрушился резко. Обжигая лицо, проникая под одежду, с ожесточённым упрямством толкал меня к краю отвесного обрыва. С ним было трудно тягаться, и уже через пару минут упав на колени, цепляясь руками за обледенелые куски снега, я медленно продвигалась к разрушенной снежной стене. Туда где была вырыта яма, где лежали плотные шкуры, надеясь укрыться от порывов пронизывающего ветра. Но руки в тёплых и слишком толстых варежках то и дело слетали с небольших уступов и меня снова откатывало назад.

Зло ругаясь, зубами стащила одну из них, успев подхватить и спрятать варежку за пазуху, снова вцепилась в обжигающий кусок льда, подтянулась. Мгновенно ощутив, как голые пальцы онемели, а пронизывающий до костей холод начал подбираться к сердцу. Нечеловеческим усилием мне удалось оторвать ладонь от обжигающего до боли снега, перехватилась дальше. Я понимала, что останься здесь под порывами колючего, безжалостного ветра, замёрзну и наверняка погибну. А ледяной вихрь всё продолжал с неимоверной силой бить в лицо, с дикой ненавистью набрасываясь на меня, не давал приблизиться к укрытию, не позволяя разглядеть ничего вокруг. Только лишь усилием воли, до крови закусив губу, я терпеливо ползла к шкурам, прищурившись, прятала лицо от очередного порыва снежного урагана, а мой взгляд не отрывался от тёмного пятна среди белой пелены. Зубы скрипели от напряжения, мускулы окаменели от судорог, слёзы застыли на щеках и ресницах, не давая увидеть, как далеко я продвинулась. Обледенелые крошки снега иглами секли лицо и руку, ветер и холод, объединив усилия, замедляли движение и когда отчаяние всё же захватило меня, я наткнулась на колючий мех бизара.

— Добралась, — судорожно всхлипнула, удвоила силы, пригибаясь к земле, буквально сползла в яму, которую уже успело немного замести снегом. Чуть приподняв одну из тяжёлых шкур, следом вторую, я пролезла в маленькую щель, свернувшись в норе, закрылась увесистыми шкурами, придавливая их край своим весом. Тут же почувствовала, как ветер будто взбесился, остервенело набросился на меня, пытаясь сорвать мою хлипкую защиту.

— Нет! — зло выкрикнула, крепко вцепившись в края, подтянула их ещё ниже, подкладывая под себя, не позволяя ветру сбросить шкуру. Вскоре с облегчением выдохнула, когда остатки снежной стены, обвалились прямо мне на голову, придавливая своим весом мягкую крышу, невольно помогая удержать её от леденящих душу порывов промозглого ветра.

Не знаю, сколько я так просидела, давно не чувствуя боли в задеревеневших конечностях, не воспринимая неудобство пронимавшего до костей адского холода. Пронизывающий ветер терпеливо, набрасываясь на меня, пробирался даже сквозь плотную шкуру бизара, медленно убивал… Мои мысли стали тягучими, глаза с трудом открывались, а остатков сил, хватало лишь до боли укусить палец, чтобы не терять сознание.

— Мазь, — прохрипела, вдруг вспомнив о жуткой дряни, от которой темнело в глазах, а от нестерпимой боли, казалось, простреливало до самого позвоночника. Дрожащими руками, достала маленькую баночку, что отправила Тира, подцепив немного мази, размотала повязку и от души размазала её по ране, оставленную тарсой. И тотчас обжигающая нестерпимая боль, адская смесь, которая жаркой волной пробежала по моему телу, кровь забурлила, а голова будто бы очистилась от странного, противоестественного наваждения.

Трижды за эту бесконечную ночь я наносила ужасный состав, опасаясь посмотреть на руку, ожидая увидеть разъеденную до кости кожу. Но только это помогло мне справиться с безумной, болезненной тягой выйти из укрытия. Наконец, завывание ветра стихло, гнетущий пронзительный звук замолк, а шкуру прекратили вырывать. Невидящи уставившись в непроглядную тьму в своей норе, прислушиваясь к каждому шороху, я просидела, не двигаясь ещё, наверное, час. И только тогда, осторожно чуть приподняв шкуру, ругаясь на тут же посыпавший внутрь снег, неверующе уставилась на ослепительный белоснежный наст, который сверкал под яркими лучами Тейвхы.

— Неужели всё, — просипела, с трудом сдерживая рыдания, медленно выбираясь из своего укрытия, сцепив зубы, борясь с судорогами и болью в теле, потрясённо пробормотала, — ночь… она прошла, и я выжила. Выжила!

Закричала, застыв между двух скал, смотрела на Тейвху и плакала, смывая слезами страх, боль и ужас. После, когда тело, наконец, прекратило содрогаться от рыданий, вытащив из норы шкуры бизара, скинула их с обрыва, как и просил Томэг. И подхватив шкуру тарсы, волоком таща её за собой, медленно, шаркающей походкой отправилась к городу. С улыбкой щурясь от ярких и удивительно тёплых лучей Тейвхи…

Их было так много, что я невольно остановилась, потрясённо разглядывая столпившийся на выступе людей. Всем любопытным места не хватило и часть мальчишек взобрались на небольшие скалы, с благоговением взирали на меня. Уважение, радость, изумление и страх были на лицах людей племени Кархайг. А тишина, которую, казалось, можно потрогать руками, липкая и тягучая, она нависла над людьми, заставляя невольно пригнуться.

Натянув широкую улыбку, собравшись с силами, я продолжила идти, с каждым шагом приближаясь к ожидающему меня совету, на лицах которого был тот самый страх. Рядом с ними замер, ошеломлённый нэрмар, он не спускал с меня свой взгляд, время от времени косо посматривая на Хрута и Бранда, которые о чём-то перешёптывались. Чуть поодаль стояли Бенга, Хольми, Тира и девочки, а дальше всех, почти у самого края выступа замер Томэг, криво улыбаясь.

Никогда я не ощущала такого волнения как сейчас. Сердце заходилось в бешеном стуке, ноющая боль в руке и усталость разом исчезли. Силы, что совсем недавно утекали словно вода в песок, вдруг бурным потоком обрушились на мои плечи, заставляя невольно их расправить, а подбородок гордо поднять.

— Эйва! Эйва! Эйва! — Сначала тихо, но с каждым повтором громкость усиливалась, люди поддались вперёд, продолжая скандировать.

— У неё шкура тарсы! — ошалело вопили мальчишки, подпрыгивая на опасном выступе скалы, показывая на меня пальцем.

— Эйва! Выжила! Эйва! — кричали воины, вставшие за спиной совета, требуя, — говори! Говори!

— Эээ, — растерянно пробормотала, остановившись в десяти шаг от взбудораженной толпы, наконец, нашлась что сказать, выкрикнула, — Вхагар мудр! Он дважды сохранил мне жизнь! Вхагар верит мне! Знает, что ни мои мысли, ни действия никогда не принесут зла жителям племени Кархайг. Ведает, что я сделаю всё, чтобы люди клана жили в мире, не зная страха! Не опасаясь за свою жизнь и жизнь детей!

— Да! — закричали воины, им вторили женщины и мужчины, мальчишки спрыгнув с заснеженного валуна, рванули ко мне, но первым, кто добрался, был Хольми. Ребёнок, дрожащей рукой прикоснулся к белоснежной шкуре Тарсы, проговорил:

— Мы знали, что ты вернёшься.

— Спасибо… благодаря вашей вере и помощи я выжила, — прошептала, ласково улыбнувшись, вручила ценный трофей, радостному и гордому таким вниманием Хольми.

Глава 30

— Идём, — проговорил Стэнн, с трудом прорвавшись сквозь плотный строй мальчишек, недовольно буркнув, — они здесь долго будут стоять, а тебе нужен отдых.

— Агнар не вернулся?

— Нет и это на него не похоже, — покачал головой нэрмар, глухим голосом добавив, — я отправил воинов, они найдут его.

— Хорошо, — задумчиво протянула, украдкой взглянув на Бранда. Мужчина был зол, его план уничтожить меня под благовидным предлогом не удался, и я уверена, что скоро мне придётся ждать новой пакости.

— Мораг придёт, как только закончится совет, — продолжил Стэнн, в буквальном смысле прорубая мне проход, среди любопытных жителей, — твоя рука…

— Стэнн, сейчас, пройдя испытание, я могу потребовать смену совета? — тихо спросила, переводя разговор от моих ран, украдкой покосилась на враз нахмурившегося нэрмара.

— Можешь, только знай, что у всех за спинами сильная семья.

— Не удивительно, — хмыкнула, увидев спешащих к нам Бенги, Тиру и девочек, чуть замедлила шаг, — и всё же я объявлю о переизбрании, этот совет устал и не замечает очевидного.