Единственный цветок в этой говноклумбе (СИ) - "Holname". Страница 4

Осознав, что дворецкий этого дома не станет открывать ему дверей, Шейн потянулся к ручки и сам отворил себе путь вперед. Насмешливым хриплым тоном он ответил:

— Я понял, спасибо за совет.

Дворецкий остался в изумлении. Выглянув из ванной комнаты, он внимательно проследил взглядом за удалявшейся где-то в коридоре фигурой юноши.

Шейн продолжил свой путь по поместью. Его шок и непонимание начали отступать на второй план. Теперь уже важнее всего ему было не то, что произошло, а то, что он должен был делать сейчас. Конечно, конкретно в эту минуту он знал только то, что должен был посетить семейный ужин, однако ему все еще оставалось непонятно то, кем была его истязательница и почему никто в этом доме не обращал внимания на подобное обхождение, казалось бы, с дворянином.

«Милорд, — продолжал размышления Шейн, — это обращение к титулованному человеку. Это место, как и эта одежда, явно показывают, что я не нахожусь в самых низах классовой лестницы, но в то же время отношение слуг и эта же одежда показывают, что у меня нет никакой власти».

Оказавшись на пересечении нескольких коридоров, Шейн остановился. Не зная где находится столовая и куда ему следует идти, он задумался. Краем глаза он заметил несколько шедших ему навстречу горничных. Развернувшись к ним, он спокойно заговорил:

— Вы не подскажите…

Девушки даже не подняли взглядов и спокойно прошли мимо. Подобная реакция удивила Шейна и заставила его замолчать. Проводив незнакомок недоверчивым взглядом, он тихо произнес:

— Допустим, так и должно быть.

Развернувшись в ту сторону, откуда пришли горничные, Шейн спокойно направился вперед. Тишина этого дома, так напоминавшего богатое поместье, действительно настораживала. Здесь особо не было охраны, слуги проходили лишь изредка в гробовой тишине, коридоры казались настолько запутанными, что в них легко было заблудиться.

«Обычно во всяких мангах и новеллах на втором этаже живут господа, — размышлял Шейн, задумчиво смотря в окно, из которого открывался вид на сад прямо со второго этажа, — это значит, что столовая должна располагаться на первом, да?»

Вновь возобновив шаг, Шейн направился вперед и через какое-то время вышел к лестнице. Эта лестница была довольно широкой и вела прямо к антре — прихожей или вестибюлю. Спустившись по лестнице мимо очередной группы молчаливых горничных, Шейн оказался на первом этаже.

Он уже был готов вновь наугад выбрать направление, как неожиданно перед собой заметил незнакомую женщину. В отличие от других горничных, ходивших в платьях с белыми фартуками, эта незнакомка была одета в довольно дорогое на вид черное платье с пышной юбкой. На ее высоком воротнике виднелась брошь с вырисованной на ней буквой «Д».

Намеренно остановившись напротив Шейна, эта женщина поправила очки на своем лице и молча указала пальцем куда-то вправо. Шейн удивленно замер, смотря на этот ее жест. Женщина, заметившая эту реакцию, также молча приподняла левую руку и указала пальцем правой руки на свое запястье, будто бы указывала на часы.

Тогда Шейн все понял. Кивнув, он направился прямо в ту сторону, куда указывала незнакомка.

«Так дело не в том, что меня ненавидят? Горничные просто не могут говорить со мной? Тогда эта женщина была главной среди них? Главная горничная?»

Миновав очередной коридор, Шейн дошел до самого его конца. Там, возле широких двустворчатых дверей, стояло две девушки в форме горничных. Быстро окинув их взглядом и, осознав, что они не станут с ним разговаривать, Шейн прошел мимо и самостоятельно отворил двери.

«Раз не останавливают, — подумал он, чуть сильнее подталкивая двери вперед, — значит, я на верном пути».

Перед собой Шейн увидел длинный вытянутый зал, в центре которого находился такой же длинный стол. Там, в полной тишине, сидело две девушки. Одна из них казалась довольно знакомой. Само ее лицо вызвало мурашки и желание бежать как можно дальше, однако этот необузданный страх Шейн в себе подавил. Этой девушкой была Моржана, сидевшая в совершенно открытом хлопковом платье. Поверх платья была накинута шерстяная кофта, которая казалась намного длиннее платья, еле прикрывавшего ее ягодицы.

Вторая девушка, сидевшая за столом, также показалась знакомой Шейну, но ее вид по крайней мере не вызывал ужаса. Эта девушка казалась на несколько лет старше самой Моржаны. Оттенок ее глаз был таким же необычным фиалковым, а волосы были такими же серебристыми, однако они были немного светлее и в противоположность прямым волосам сестры, они немного завивались. Свои волосы, в отличие от Моржаны, эта девушка собирала в высокий хвост, из которого торчало лишь несколько коротких прядей, никак не помещавшихся в общую прическу и потому спускавшихся вдоль лица.

Вторую девушку Шейн осмотрел лишь мельком. Куда дольше его взгляд задержался на лице Моржаны, внешность которой вновь вызвала у него нервную улыбку.

«Я четко не видел лица той, кто издевалась надо мной, — подумал Шейн, пытаясь побороть дрожь тела, — но сейчас сомнений нет. Она. Это точно была она».

Однако еще больше в этой ситуации пугало другое. Шейн разрывался между осознанием того, что эти девушки были ему незнакомы, и какими-то внутренними воспоминаниями, говорившими ему то, что он довольно хорошо знал их. Было и еще кое-что, сообщившее ему о том, что он где-то уже видел этих двоих.

Вновь взглянув на самую старшую из двух сестер, он осмотрел черты ее лица и наконец-то вспомнил. Вспомнил новеллу, о которой постоянно щебетала одна надоедливая личность из его прошлой жизни, и вспомнил игру, созданную по мотивам этой новеллы. Главной героиней той игры была вторая принцесса королевства Селестина, скрывавшаяся под вымышленным именем, и ее непримиримый враг и главный мучитель — Джулиана Дориан, первая дочь и наследница герцогства Дориан.

От всех этих воспоминаний Шейн вновь сглотнул. Очередной шок, испытанный им после осознания своего положения, нельзя было описать словами.

Неожиданно его взгляд встретился со взглядом Джулианы. Вмиг вспомнив о словах дворецкого, Шейн опустил взор в пол и сразу замолчал. Он не знал всех хитросплетений сюжета новеллы и игры, но довольно хорошо знал особенности этого мира и жестокость характера Джулианы.

— Почему ты замер на пороге? — прозвучал недовольный голос старшей сестры. — Садись.

Шейн повиновался. Медленно подойдя к столу, он быстро окинул его взглядом. Выбор места был той еще задачей. Недолго думая, он сел на самом крайнем месте, на противоположной от девушек стороне стола.

— С чего бы ты сел за стол?! — неожиданно завопила Моржана, с грохотом ударяя по столу. — Псина, марш на пол!

Шейн не сдвинулся и не дрогнул. Лишь на мгновение приподняв взгляд, он с каким-то раздражением посмотрел на кричавшую девушку.

— Моржана, — неожиданно прозвучал следом голос Джулианы, — закрой рот.

Моржана вся сжалась. Из-за замечания сестры она опустила голову, немного сгорбилась и виновато прошептала:

— Да, сестра.

Наступила тишина. Шейн вновь опустил взгляд на стол и задумался:

«Семейство Дориан — одно из самых влиятельных семейств королевства Селестина. Этот мир, как и эта империя полностью построены на матриархате. Довольно подходящая бредовая история для двадцать первого века. Наверное, именно поэтому она и стала такой популярной в считанные сроки».

Шейн аккуратно прислонился к спинке стула и тут же ощутил щемящую боль в спине. Вновь выпрямившись, он отбросил от себя любые идеи расположиться поудобнее.

«Бредовость истории, — продолжал размышлять Шейн, — заключается в системе управления этого мира. У руля стоит женщина, власть которой безгранична. Власть домов и титулы также передаются только по женской линии. Мужчины, рожденные в богатых семьях, не более чем скот или разменная монета. Те, кто были рождены в бедности, живут еще хуже. Единственными из мужчин, кому дарована власть и неприкосновенность, являются любимчики королевы. Те, кто доказали свою важность и значимость, талант и амбиции».