Последний Эсхатон (СИ) - "Спутник". Страница 73

На улицах не виднелось ни души. Все попрятались по своим временным жилищам, или затаились под толщей Луны, думая, что это их всех спасет. Швейцар открыл двери королеве и Эмелис, и пропустил их внутрь. Внутри дом советов выглядел поновее его облика снаружи. Видно, совсем недавно в нём делали ремонт.

— Сейчас мы встретимся с Белым, и вместе с ним пройдем в зал для бесед.

Девушка будто ослышалась, но Элизабет повторила фамилию Императора во второй раз.

— Император Белый? Он здесь? Он выжил? — начала недоумевать Эмелис.

— Выжил, как и большая часть его людей. Вражда ушла на второй план. Поднят вопрос о выживаемости всего человечества, дорогая Эмелис Рейн. Нам всем пришлось на время забыть тот случай у орбиты Альтры. Кстати, спасибо тебе… боюсь, мы бы не успели оцифровать всех желающих людей. Как жаль, что это всё-таки пришлось сделать.

Оцифровка всё-таки состоялась. Даже несмотря на то, что Течь была закрыта, а Буря пропала. Это был ещё один неизбежный рок судьбы.

Эмелис стояла как статуя, как только увидела приближавшуюся громоздкую фигуру Императора. Он шел без сопровождения, совсем одинокий. На шее у него был такой же детонатор, какой был и у Элизабет.

Император молчал. Ожидаемо. Элизабет поняла, что он так и продолжит молчать, и отозвала свою прислугу, которая прицепилась к ней, как только они вошли в дом советов. Тогда Император заговорил.

— Голиаф пал. Пала Империя. Но пала и Альтра. Пали и Изгои. Теперь ни в чем нет смысла, Эмелис Рейн, — высказался Император Белый с ходу. Видно, ему всё ещё было досадно от того, что Эмелис приняла не его сторону.

— Вы грустны, — колко заметила Элизабет. Император ничего не ответил. Он и правда выглядел поникшим.

— Пройдемте, пожалуй, в зал бесед. Там вы расскажете нам всё, что, скорее всего, пришло вам на ум, пока вы отсутствовали непонятно, где, — ещё холоднее продолжил Белый, и отвернулся от собеседниц, даже не поприветствовав Элизабет. Он был не в настроении, потому что теперь он был членом совета, а не полноправным правителем. Впрочем, и Элизабет потеряла свой прежний статус, но Изгои всё равно продолжали её почитать.

Втроем они последовали по короткому коридору, и королева вместе с Эмелис зашли в зал бесед сразу за Императором. Зал был небольшой и скромный, а вокруг круглого стола из стали стояло шесть кресел. Эмелис расположилась подле Элизабет, но сразу же встала со своего места, как только заметила в дверях своего отца.

— Папа! — сдержанно воскликнула она, и подбежала к нему, крепко обняв. Тот обнял её в ответ, но не смог ничего сказать. Его мысли были заняты чем-то другим, и заметив отчужденность отца, Эмелис вернулась на своё место. Он был не в духе, как и все остальные, и даже вид живой дочери радовал совсем немного.

Савинир, однако же, не расположился возле Эмелис, а сел между Белым и Элизабет, хотя, может быть, ему просто было сложно сделать обход вокруг стола, и расположится возле свой дочери.

— Сейчас прибудут Байрон Эрл и Сол, — проинформировал Савинир, и уставился в голографический буклет, в ожидании начала совещания.

Больше Эмелис удивилась упоминанию сына Байрона Сэга, бывшего и ныне покойного премьер-министра станции «Беллатрикс», нежели чем упоминание Сола. Вполне ожидаемо было то, что андроид всё-таки выжил, и активно участвует в восстановлении разбитого общества остатков человечества. Девушка не хотела видеть Сола. и понимала, что от него, скорее всего, будут одни лишь проблемы. Но на Седьмой станции он клялся отныне говорить лишь чистую правду, так что Эмелис подавила ощущение нарастающей тревоги. Путь в его родной мир теперь перекрыт, а значит ему придется остаться здесь на попечении человечества.

Первым пришел Эрл, поприветствовал всех и сел подле Императора. Стало быть, когда прибудет Сол, он сядет возле Эмелис. Девушка, сама того не заметив, расположилась на кресле так, чтобы быть немного повернутой к Элизабет. Байрон Эрл представился и поклонился Эмелис, ведь они всё ещё были незнакомы, и виделись лишь на званом ужине Императора. Его лицо светилось в улыбке, а глаза его сияли. От него прямо-таки веяло позитивом, и эта его черта характера была заразительна. Как только он вошел в зал, все, хоть и немного, начали расслабляться. Он предвкушал это совместное слушание.

Однако в состоявшуюся атмосферу вошел Сол, который, между прочим, не принимал вид ни филина, ни совы. Теперь он скинул с себя оперение, и больше был похож на гуманоидного андроида. Разве что он сохранил свой плащ и декоративные крылья, что теперь были без оперения. Теперь у него была другая маска, более похожая на те маски, что носили члены «Светлой гвардии», с одним лишь отличием: в ней были аккуратно вырезаны шесть ромбов, через которые он видел окружающий мир.

«Общипанная курица» — заметила Альма-матер, и, кажется, впервые заговорила с девушкой после того, как она покинула Астро Мегасити. Эмелис неловко улыбнулась. Сол прочувствовал её улыбку, и потом ещё долго не понимал, что же значила её улыбка, ведь Матерь не слышал никто, кроме самой Эмелис.

Все были в сборе, и негласно затаились в ожидании начала речи Эмелис.

— Совершенно необычайным образом, пока я пребывала на «Голиафе II», я обнаружила, что же из себя представляет генератор диссоциативности, — начала Эмелис издалека. Элизабет поправила распущенные волосы, и отвела взгляд на потолок.

— Теперь мы все знаем, из чего же сделаны поля, двигатели и генераторы диссоциативности. Не стоит нам рассказывать этого, — сказал Савинир, уставившись на Элизабет, будто обвиняя её в чем-то. Потом он от неё отвернулся.

— Мне удалось выпустить это существо наружу. Отсоединившись от живого фитоценоза и незавершенного процесса создания диссоциативного снаряда, корабль, похоже, не смог справиться с такой мощной энергией, и был готов с минуты на минуту разорваться.

— Он не разорвался. Его большая половина пропала из реальности, и сам он остался покинут, — встрял Император.

— Она не пропала из реальности, она перешла в иной ей вид… — встряла уже Элизабет.

— Теперь это уже не важно. Существо упоминало некую Матерь, что живет на дне красного океане на планете Земля. Это было уже второе такое существо, что говорило такими же словами, и я не нашла решения более лучшего, чем попросить существо перенести меня к ней. В ответ на это оно смогло вернуть меня в Эсхатон, куда я и рассчитывала попасть. Матерь не была каким-то мифом или легендой среди живого фитоценоза, паразитирующего космос. Она существовала и была жива. Кроме того, обладала более обширными знаниями и способностями, нежели её… дети.

Элизабет обвела всех присутствующих взглядом. Все смотрели на неё, и, кажется, угадывали, что она знала о существовании Матери, но держала это в тайне, так же, как и устройство генератора диссоциативности. Император ещё шире расправил плечи, а Савинир с сожалением выдохнул, будто говоря: «А вот если бы…». Сол, однако же, и сам уже давно знал об этом, но никому не говорил. Да и смысла в этом не было.

— Я сдружилась с Альма-матер. Так она меня попросила её называть. Она показала мне свою жизнь, как бы показывая свои воспоминания мне.

Эмелис пересказала, всё что видела глазами Альма-матер, и все застыли на своем месте. Девушка не врала, это было видно по её тону речи и активной жестикуляции. Провести пятерых разношерстных членов совета было невозможно, и все это понимали. Ясности внес и Сол, подтверждая некоторые из слов Эмелис, а на другие заинтересованно кивая. Даже он не знал всех деталей этой истории.

— Она и сейчас со мной, словно Вечное сердце Альма-матер находится внутри меня. Я ощущаю давление под легкими. Альма-матер общается со мной, используя свои… методы. Именно она и переслала меня на Луну.

— Удивительно, — проронил Эрл, и задумался.

— Но я упустила самое важное. Как я узнала, все предпосылки вселенского конца, никак не относятся к Вечному сердцу. Уроборос был создан искусственно Первородными, а позже был отправлен в дальний конец галактики. Буря, что извергалась из Течи, была следствием существования этой самой Течи, которую, в свою очередь, открыл Альфараг. А зараженные живым фитоценозом планеты даже косвенно не относятся к Вечному сердцу, ведь всех их создала Альма-матер, — заметно оживилась Эмелис.