Хранитель (СИ) - Демиров Леонид. Страница 38

Я улегся на диванчик возле самособирающегося челнока и перевел эту часть тела в режим отдыха — во сне проще разогнать мозг, а все остальные мои потоки сознания сейчас заняты другими делами.

В восприятии “Контроля разума” этот гибрид борделя и трактира выглядел, как огромный клубок из двух спутанных светодиодных гирлянд — каждое разумное существо светилось с определенным оттенком, соответствующим его эмоциональному фону — огненно-красным, если зверолюд злился, зеленым, если его одолевала зависть и так далее. Причем здание очень четко делилось на две неравные половины: в первой, более крупной, преобладали бордовые оттенки, обозначающие похоть, а в другой правили бал темные и холодные тона.

Некоторые “лампочки” выглядели перегоревшими — в тех случаях, когда существо находилось под защитой какого-нибудь Ассистента. Среди членов банды Гая таких было всего пятеро — это его самые доверенные бойцы-нефилимы и хозяйка дома терпимости, Урсула. Но было и несколько гостей с подобной защитой — высокопоставленных чиновников и военных. Я не зря ждал позднего вечера для своих экспериментов, так как именно в это время здесь собирается больше всего “подопытных”.

В первую очередь я углубился в воспоминания официантов, барменов и "мамочек", помогавших клиентам подобрать себе пару для любовных утех. Просто ради того, чтобы разобраться в ситуации и узнать всех, что называется, “в лицо”. Не могу сказать, что это знакомство пришлось мне по душе. Большинство завсегдатаев этого заведения в той или иной мере демонстрировали признаки “темной триады” личности — нарциссизм, макиавеллизм и психопатию. Ну, то есть были самовлюбленными манипуляторами, не способными сопереживать чужим страданиям.

В самых запущенных случаях ко всему этому прибавлялся еще и садизм. К примеру широкоплечий волчара, работавший в качестве надсмотрщика в импровизированной тюрьме, скрытой на самом глубоком подвальном уровне, откровенно любил свою работу и получал от нее удовольствие. И судя по всему, многие представители этого странного общества ему откровенно завидовали, поздравляли с успешно занятым “теплым местечком” и по возможности старались подсидеть.

Очень странно было смотреть на происходящее сквозь призму его восприятия. Страдания своих жертв он воспринимал как нечто позитивное, сродни ноющим после тренировки мышцам. Вроде бы и не самые приятные ощущения, но ты знаешь, что боль — это признак роста мускулов и предвкушаешь, как станет более рельефным тело, как увеличится объем мышц и так далее. Наверное, это сродни “невинной кровожадности” моей Сентискорч, для которой то месиво, которое она повсеместно устраивает, — радостное и позитивное событие, такое же нормальное, как для нас — приготовление завтрака, например.

И, что самое главное, я тоже не мог с уверенностью заявить, что волчара не прав. Ведь после вступления в ряды преступного синдиката жизнь большинства его жертв сильно менялась, причем менялась к лучшему! Женщины переставали продавать свое тело за жалкие гроши, получали жилье, нормальное медицинское обслуживание и защиту от физического насилия. Мужчины получали работу, пусть и в “теневом бизнесе” но по крайней мере им больше не приходилось грабить прохожих в темных переулках, рискуя однажды получить арбалетный болт в висок или кинжал в печень.

А работы действительно было немало. Судя по всему, организация Гая сейчас активно росла — он постоянно строил новые отделения в близлежащих городах и поселках. Причем очень основательно — с тайными убежищами, подземными ходами и прочими удобствами.

С энтузиазмом студента-биолога, препарирующего лягушку, я принялся собирать статистику, пытаясь докопаться до причин, лежащих в основе преступного, девиантного поведения. И тихонько офигевал от полученных результатов. По всему выходило, что ни строение мозга, ни гормоны, ни наследственность не играли тут решающей роли. Объяснение оказалось столь же простым, сколь и неожиданным. И к тому же, по моей, так сказать, части.

Все эти люди просто живут в иной реальности! Ну, или в другом ее срезе, ответвлении. В том смысле, что они с самого детства находились в среде, где насилие — это норма и способ самоутверждения, где все решает право сильного, а благородство и сочувствие — слабость, которая очень быстро выйдет боком. Они очень искренне считают, что мир — жестокое и ужасное место. И их совместными усилиями мир действительно становится жестоким и ужасным! Вырваться из такого коллективного “цукуёми” чертовски трудно, ведь любая попытка “стать добрее” тут же потянет тебя на самое дно общества. А жизнь у них и без того не сахар.

Паскудство! Их же бесполезно наказывать и запугивать, хоть наяву, хоть во сне, бесполезно читать им нотации или даже “кодировать” с помощью Магии разума. От такой корявой заплатки на извилинах они могут разве что кукухой двинуться, но никак не стать “полноценными членами цивилизованного общества”. Чтобы кого-нибудь из них сделать условно-нормальным, нужно столько изменений внести в их нейронные связи, столько воспоминаний стереть и заменить чем-то другим, что это фактически будет уже совершенно другая личность. А прежнюю я, получается, просто убью? Ну класс!

По-хорошему, чтобы изменить такого человека (в нашем случае — зверолюда), нужно полностью вырвать его из этой среды и поместить в совершенно другие условия, в другую “реальность”, научить управлять своими эмоциями, договариваться с окружающими и ценить их уникальность, сочувствовать и сопереживать, они же всех этих “слабостей” попросту боятся! Им придется полностью перестраивать свою жизнь, искать новые способы получать удовольствие и самовыражаться. Их нужно постоянно мотивировать, ведь они то и дело норовят скатиться обратно в свое болото. Сизифов труд! Все равно что принять в свою семью подростка-беспризорника из какой-нибудь колонии для несовершеннолетних. А я-то, наивный, думал, что взмахну здесь пару раз своей “волшебной палочкой” и сразу всех перевоспитаю. Не-не-не, господа хорошие, я на такую каторгу не подписывался!

Что интересно, наш преступный синдикат в этом случае играет роль амортизатора, защитной подушки для окружающего общества. Он направляет усилия этих несчастных существ в более-менее “конструктивное” русло: у них появляется смысл существования, кодекс чести и все такое. Появляется круг “своих”, внутри которого снижается общий уровень агрессии, да и конфликт с властями становится более холодным, тлеющим. При условии, что у них адекватное руководство, конечно. А Гай, насколько я понял, более чем соответствовал этому описанию. Чего стоил один тот факт, что как в трактире, так и в борделе всегда царил идеальный порядок — не допускалась ни грязь, ни испорченная мебель, ни разбитая посуда. Драки и разборки, понятное дело, тоже были строго запрещены. Настоящая “теория разбитых окон*” в действии!

(прим.: речь идет о теории, проверенной в Нью-йорке восьмидесятых годов, когда власти добились снижения уровня преступности на 75% просто приведя в порядок метрополитен и состояние улиц в неблагополучных кварталах).

Начинаю понимать, почему власти закрывают глаза на подобные организации. Да им попросту самим не охота тратить средства, время и силы на эту кодлу уголовников и их среду обитания. Ведь деньги можно потратить на что-то более интересное. Например на развлечения в местном квартале красных фонарей, хе-хе. А ведь количество мелких чиновников, которые транжирили здесь свои “честно наворованные” из государственного бюджета деньги, просто зашкаливало.

И вот с ними-то я как раз развлекался от души. Их мелкий садизм не был следствием тяжелого детства и неблагоприятных условий жизни. Обычная праздность в совокупности с безнаказанностью и пресыщением роскошью. Эти ребята попросту зажрались! Так что я безо всякого зазрения совести перестраивал их цепочки гормональных реакций, делая так, чтобы мелкий садизм и издевательства над окружающими вместо удовольствия заставляли их самих испытывать страх.