Кто ты для меня? (СИ) - "Хастлер". Страница 19

Твёрдая гладкость стола уже не кажется такой жёсткой, наоборот, мне нравится, как Марат вдавливает меня, прижимает своим весом, елозит моими позвонками по поверхности. Его джинсы и мой живот уже влажные от моей смазки, его губы припухли, а мои ссаднят, и на языке лёгкий металлический привкус крови.

Пальцы Марата скользят мне по животу и всего на секунду замирают, прежде, чем обхватить мой член. В отличие от поцелуя, там он не спешит, все движения твёрдые и точные и ни в какое сравнение не идут с моей почти ежеутренней дрочкой. Меня выгибает, и сорвавшийся с губ стон, тонет в поцелуе. Уже не страшно. Просто горящий скрученный ком внутри меня, где-то там внизу живота, он всё разрастается, захватывая даже мой мозг и не давая думать больше ни о чём, только о продолжении.

Внезапно моим влажным истерзанным губам и разогретому телу становится прохладно. Открываю глаза и в полутьме вижу, как Марат навис над моим животом. Не успеваю сказать «Нет», мой рот открывается, но слова из него не вылетают, только странное всхлипывание. И уже не его пальцы ласкают меня, а его язык, вкус которого я до сих пор чувствую у себя во рту. Мимолётно удивляюсь тому, как он это делает, сжимает и обхватывает именно там, где надо, впускает в себя почти полностью и медленно так, что поджимаются пальцы на ногах, выпускает.

Я уже не стону и не всхлипываю, я уже хриплю. Я бы возможно и кричал, но на мгновение пробившийся здравый смысл напоминает мне о том, что где-то в доме ещё находится нянька, и хорошо бы не испугать бедную женщину нашими «настольными» играми.

Чувствую, как его ладонь гладит меня по бёдрам, сжимает яички, размазывает его слюну смешанную с моей смазкой ниже.

Марат насаживается ртом до основания и одновременно входит в меня пальцем. Я не чувствую даже дискомфорта, потому что ощущение его губ, его языка на моём члене просто сносят крышу. Боюсь даже предположить, но кажется головка пульсирует где-то в его горле, и я корчусь на столе, когда он так и замирает, недолго, но мне хватает, чтобы дойти почти до состояния истерики. Потом медленно, очень, мать его медленно, снимает свой рот с меня, и я понимаю, что во мне уже не один палец, а несколько. Мне всё ещё не больно, немного странно и непривычно, где-то даже немного стыдно.

— Как ты? — у него хриплый голос, и меня пробирает дрожь от понимания, почему он такой.

— Охуительно, — ответ вырывается из меня со свистом.

— Только не кончи раньше времени… — его неестественный, странный, возбуждающий смех в темноте вызывает мурашки удовольствия на моей коже.

— Заткнись уже, а… — закатываю глаза, когда он делает движение пальцами внутри меня. — Блять… Что ты делаешь?..

— Больно? — в голосе тревога.

— Нет… — выстанываю, одновременно пытаясь сам насадиться на его пальцы, чтобы повторить это мелькнувшее горячее, покалывающее ощущение.

Не спорит, видимо понимает мои скрытые желания. Осторожно входит опять, нажимая на что-то там внутри, и я вскрикиваю, не сдержавшись. Просто как разряд тока, который прошивает тебя на сквозь, вызывая слабость в теле и оставляя в голове одну-единственную мысль «Ещё». Оказывается, это вовсе не мысль, потому что я прохрипел именно это пожелание в ответ на его вопросительный взгляд.

— Не спеши. — Марат вынимает из меня пальцы и теперь гладит и ласкает вход, легонько касаясь. — Сейчас может быть неприятно.

Распахиваю глаза и ловлю выражение его лица в темноте. Не разобрать, только вижу, как блестит испарина у него на лбу, и ещё выхватываю слабую полуулыбку.

— Давай, — шепчу в ответ на его невысказанные вопрос.

Припадает к моим губам и, не давая мне опомниться и отвлечься на реальность, втискивается в меня.

Немного больно и разрывающее чувство наполненности, как будто он прорастает во мне, наполняя собой каждую мою клеточку. Толчок — ожог боли и такой же ожог на моей нижней губе от укуса его зубов. Вскрикиваю, и мне тут же шикают в губы.

Осторожно, задерживая дыхание, Марат начинает двигаться. Больно всего несколько первых толчков, а потом, когда он поднимается надо мной и упирается ладонями по обе стороны от моей головы, я вдруг чувствую такие же всплески жара, как были от его пальцев, только сильнее в несколько раз. Разве так бывает? Я ждал адской боли, готовился быть сильным и сдерживать в себе крики, но…

И крики я не сдерживаю, потому что рвёт, палит, бросает в дрожь и поднимает над столом так, что упираюсь только острыми лопатками и затылком. Сквозь бешеный пульс в ушах слышу, как Марат просит быть потише, напоминает, что нас могут услышать, но у меня не получается, потому что я не знал что ЭТО так, я был не готов к такому. Смущение давно убито во мне, и я сам накрываю свой член дрожащей рукой и стараюсь подстроиться под толчки Марата. Он же, поняв, что его уговоры не имеют на меня никакого действия, просто накрывает мой рот своей ладонью, оставляя на выходе только всхлипы и глухое мычание. Кусаю свои губы, кусаю его пальцы, я уже почти у черты, я готов взорваться и умереть в его руках, но мне не дают. Замедляются, гладят по животу, останавливают мою руку. Я готов просить и я прошу:

— Пожалуйста… Я больше не могу…

И он срывается на быстрые, сумасшедшие толчки, которые выбивают из меня воздух и остатки самоконтроля. Кажется завтра у меня вся спина будет в синяках, но сейчас меня это не волнует, моя подъёмная всепоглощающая волна наконец-то настигла меня, и я ору в ладонь, закрывающую мне рот, вздрагиваю так, что ему приходится вдавить вторую руку мне в грудь и прижать меня к столу. Ловлю горячие судороги внизу живота и чувствую, как Марат тоже вздрагивает и на несколько секунд внутри меня становится ещё теснее и горячее.

========== Часть 15 ==========

— Прости меня, Свят…

— Что? — Меня всё ещё пробирает редкая дрожь от остывающего возбуждения.

— Я не хотел, чтобы так…

— Ты издеваешься? — с силой отталкиваю его от себя и пытаюсь привстать.

Сделать это не так-то просто, поясницу ломит до слёз в глазах, на спине кажется тоже не осталось живого места. Сажусь и, не в состоянии сдержать себя болезненно, шиплю.

Марат протягивает руку, желая помочь, но я отталкиваю её, как до этого и его самого. Нафиг не нужны мне все эти нежности и извинения! Прощения просит, вот скотина! Как будто на ногу мне в метро наступил! Как будто нечаянно всё, не по желанию, а по глупой случайности.

А я тоже идиот, понадеялся на что-то, знал же, что этим всё и закончится.

— Отвали, — пытаюсь не кривить лицо, когда прохожу мимо него, нужно найти свои вещи и свалить к себе.

— Свят. Подожди.

— Что ещё? — Нахожу в полутьме футболку. — Я уже понял, что ты не хотел, так просто получилось.

— Я не хотел сделать тебе больно.

— Больно? — Шорты нашлись тут же. — Больно мне сейчас. А до этого было просто…

Не нахожу нужного слова, чтобы выразить весь тот объём чувств, что накрывали меня всего каких-то пять минут назад.

— Я был пьян… — Марат старается говорить спокойно.

О Боже! Где тот человек, который вот только вбивался в меня, словно в последний раз, который кусал мои губы, который рвал моё тело на части, вызывая судороги незабываемого удовольствия?

— Я трезв. — Наконец-то одеваюсь и поворачиваюсь к нему. — Я этого хотел. Понимаешь? Ты не заставлял меня, я сам! Мне хотелось, чтобы ты меня трахнул!

— Тише. Мы не одни.

— Что? — Вот он, настоящий Марат, правильный до оскомины на зубах. — Тебя только это волнует?

— Не только, — делает шаг ко мне. — Я не хочу, чтобы ты запутался…

— Да какого хера, Марат?! — лишь бы не расплакаться. — Ты считаешь это ошибкой? Большой, ответственный папочка трахнул маленького мальчика?

— Не перекручивай, — начинает злится, и мне это нравится больше, чем непробиваемое спокойствие.

— Я не маленький и ты не мой папочка! Это было моё решение! Не нужно строить из себя мученика и брать всю вину на себя!

— Не ори! — сам тоже повышает голос.