Жемчужина гарема - Фэйзер Джейн. Страница 18

Поскольку ничего покрепче ему явно предлагать не собирались, Кит из вежливости согласился и сел, приготовившись угробить неизбежные полчаса на утренний визит.

– Вы ведь придете вечером, не так ли? Я хочу, чтобы вы поухаживали за Милли Дрэйтон. Очаровательная малышка, но очень уж застенчива. Дрэйтоны приехали в Кабул в прошлом месяце, и Милли так нуждается в развлечениях.

Кит вспомнил ночь, проведенную с Айшой. И представил себе Милли Дрэйтон. Сравнение выглядело столь нелепым, что он чуть не расхохотался, а это было бы непристойно да и совершенно непонятно.

– Я планировал… – начал Кит, пробуя почву.

– Провести вечер, бессмысленно дебоширя, – резко оборвала его леди. – Нисколько не удивлена. Но вы наверняка сделаете одолжение старой подруге вашей матери?

Киту осталось только учтиво согласиться. Он знал ее еще с пеленок, и ее напористый, неукротимый нрав невольно вызывал у него восхищение. Замечания леди Сэйл, которая во все совала свой нос, не вызывали у него особого негодования. И Кит обрек себя на невыносимо скучный вечер в компании жеманной и наивной Милли Дрэйтон.

Он ушел быстро, но не нарушая приличий. Бодро шагая по улице, Кит вдыхал холодный октябрьский воздух и смотрел на горы, кольцом окружавшие Кабул. Природа здесь сурова, ведь город расположен на высоте мили над уровнем моря. Недели через две горы покроются снегом, а вскоре и вся равнина, в центре которой лежит Кабул, будет погребена под белым саваном: канал и реку Кабул скует лед. А военный городок выглядит как обычный пригород столицы. Кит вновь остро ощутил полную его незащищенность. Казармы, столовая, кавалерийская школа да кучка бунгало, окруженных палисадниками. Ни стен, ни крепости. Только канал и река отделяли военный городок от равнины, гор и дорог. И единственный, к тому же ненадежный, мост пересекал канал и реку.

Самым высоким зданием в Кабуле была внушительная крепость Бала-Хисар, которую занимали марионеточное правительство шаха Шуджи и изрядное количество британских войск. Конечно, гораздо разумнее было бы перевести туда, в безопасное место, всех англичан – военных и их семьи из военных городков. Но это значило бы, что мятежных дикарей сочли опасными. Как же можно допустить такие пораженческие настроения? Кит скривил губы в усмешке. Он был настолько взволнован, что идти в свое бунгало не хотелось. И Кит решил побродить по базару, чтобы почувствовать атмосферу, царящую в городе.

Это занятие бодрости ему не прибавило. Зная всего несколько слов на пушту, Кит, однако, без труда понимал угрожающие взгляды и перешептывания, оскорбительный смысл выкриков в свой адрес. Женщины в черных чадрах переходили от прилавка к прилавку. Но, завидев неверного в чистеньком мундире, тотчас бросались в боковые улочки или прятались в нишах, куда их затаскивали злобные провожатые.

Конечно, на базарах были и другие женщины. Те не стали бы скрываться от Кита и за определенную плату с радостью скинули бы чадру. Он знал, где найти их, потому что частенько пользовался их услугами в компании друзей. Но сейчас одна мысль об этом внушала отвращение. За последние три дня с Рэлстоном что-то произошло. Он не понимал еще, что именно, но мир стал воспринимать как-то иначе – менее цинично и более остро. Теперь скука и безразличие не мешали ему видеть окружающую реальность.

Громкий окрик вывел Кита из задумчивости. Оглянувшись, он увидел на противоположной стороне улицы сэра Александра Бернса, ^{note 9} который махал ему рукой. Старший лейтенант Бернс служил при Макнотене. В отличие от других англичан он сторонился военных городков и жил в Кабуле, в английской резиденции, которая располагалась напротив Британского казначейства. Бернс утверждал, что ему приятнее находиться в обществе афганцев (пусть даже враждебно настроенных), чем влачить унылое существование в военном городке. Кит был с ним согласен, хотя сам Бернс казался ему скучным. Слабый, неуверенный в себе человек, он постоянно жаловался на ужасное свое положение: Бернсу приходилось подчиняться Макнотену, который не давал ему никаких особых поручений и относился к нему в высшей степени свысока. Бернс и Макнотен явно не питали симпатии друг к другу, и это не способствовало хорошей работе кабульского управления политических дел.

– А, Бернс, доброе утро, – сказал Кит, переходя улицу.

– Слышал новости? – Бернс взял его под локоть и увлек прочь от базара. Говорил он, понизив голос, хотя прохожие вряд ли могли понять их.

– Нет, – ответил Кит. – У меня была весьма неприятная беседа с Макнотеном и Эльфинстоном. А следующие полчаса я скучал в обществе леди Сэйл. Никаких новостей мне не сообщили.

– Что, съели тебя живьем, а? – посочувствовал Бернс. – Ну, я бы на твоем месте не обращал внимания на старика. Обычно он сам не знает, что говорит.

– Зато сэр Вильям знает, – возразил Кит, скривившись.

– Может, и знает, что говорит, зато не ведает, что творит, – грубовато пошутил Бернс. – Возьми хоть последний случай.

Молодые люди подошли к резиденции, защищенной высокими каменными стенами и тяжелыми железными воротами. Они не произнесли ни слова, пока не вошли в дом и не оказались подальше от ушей охранников – сипаев и слуг Бернса. Самовар подавали здесь не часто, Кит принял от хозяина большой бокал бренди, поблагодарил и с наслаждением сделал глоток.

– Прошел слух, что у Тезина гильзаи обратили в бегство отряд Монтеса, – без всякого вступления сказал Бернс.

– А как же Сэйл? – тихо присвистнув, спросил Кит.

– Отправился на помощь Монтесу, но его передовой отряд удрал после стычки с гильзаи. – Бернс говорил так, словно эти мрачные новости доставляли ему удовольствие. – Макнотен приказал ему возвращаться в Кабул.

– Значит, дороги так и не очистили, – задумчиво произнес Кит.

– О, по-моему, Макгрегор, дипломат при штабе Монтеса, заключив сделку с племенами… предложил деньги в обмен на то, чтобы афганцы не трогали дороги.

– И ты думаешь, они будут соблюдать такое соглашение? – нахмурился Кит.

– Макнотен уверен, что да. По словам сэра Вильяма, уже достигнуты твердые договоренности.

Кит вспомнил слова Акбар-хана о том, что он не пойдет ни на какие уступки до тех пор, пока его страна находится под игом чужеземцев. Вспомнил бузкаши. И холодные, прагматичные доводы Аннабель. Он покачал головой.

– Слушай, Рэлстон, а может, ты у нас паникер? – хихикнул Бернс.

– Не понимаю, почему того, кто не верит в небылицы, называют паникером, – рассердился Кит, поставив пустой бокал на стол. – Спасибо за бренди, Бернс. – Он поднялся, оправляя мундир. – Ты будешь сегодня вечером у леди Сэйл?

– Не выношу преснятины, – пошутил Бернс. – Нет, у меня другие планы. – Он похотливо прищурил глаза. – Хочешь присоединиться ко мне? Найдем на базаре пару девчонок… Клянусь Господом, они умеют выделывать такие штучки!

– Нет, – коротко отказался Кит. – Я обещал прийти к леди Сэйл.

– Что-то на тебя не похоже, – заметил Бернс. – Льстецом заделался? Загордился, а?

Кит засмеялся, но сам почувствовал, что это прозвучало неискренне.

– Уж тебе-то, Бернс, следовало бы лучше знать меня.

– Так точно. – Бернс проводил гостя к парадной двери. – Ну, когда сочтешь, что уже заплатил долг обществу, приходи к нам. Ночь-то длинная. И ты должен дать мне шанс отыграться.

– Две сотни гиней, насколько я помню, – сказал Кит, невольно втягиваясь в ритм своей прежней жизни. – Пустяки! Но если вы будете играть в макао ^{note 10} – я с вами.

– Значит, до вечера.

Кит возвращался в военный городок, язвительно думая о том, как быстро ожили в нем старые привычки. А что толку отстаивать истину, если все ее отрицают? Не в его силах изменить мнение тех, кто принимает решение. Киту это продемонстрировали весьма болезненным и унизительным для него способом. И как, черт возьми, он собирается вернуть Аннабель Спенсер в ее родные пенаты? Сущая глупость! Спесивец, издеваясь над другими, он забыл, что и сам не менее смешон. Как же, решил атаковать крепость Акбар-хана и увезти оттуда леди, перекинув ее через луку седла!