Троянская война - Кулидж Оливия. Страница 36

– Мы не можем сражаться без брони и оружия! – крикнул Мелантий, обращаясь к стоящим рядом женихам. – Помогите мне подняться вверх к окнам, и я смогу пробраться по крыше к складу, где хранится оружие. Только сдерживайте их всех у дверного проема, чтобы они не послали кого-нибудь поймать меня там.

Один из женихов пододвинул стол к стене и вспрыгнул на него, в то время как двое других подняли козопаса ему на плечи. Мелантий вылез через окно и исчез. Эти двое с нетерпением ждали его возвращения, другие же не спешили идти на верную смерть и стояли гурьбой напротив Одиссея, ожидая, пока Мелантий принесет им щиты и копья. Он просунул то, что сумел прихватить, через окно в руки тем двоим и поспешно побежал назад, чтобы принести еще. Тем временем, однако, Одиссей увидел, что происходит.

– Кто-то приносит им оружие из оружейного склада, – сказал он резко. – Пусть пастухи подкрадутся и задвинут засов. Мы с Телемахом сумеем удержать двери, ведь эти негодяи ждут еще оружия, прежде чем напасть на нас.

Мелантий находился еще внутри оружейной, когда подоспели пастухи. Телемах заранее спрятал большую часть брони и оружия, и Мелантий нашел пока лишь только еще один шлем и старый ржавый щит, который Лаэрт, отец Одиссея, носил, когда был молод. Как только Мелантий подошел к двери со своей скромной добычей, двое набросились на него, свалили, несмотря на сопротивление, на пол и быстро связали.

– Оружейная теперь заперта, – кратко доложил свинопас, когда вернулся, чтобы занять свой пост у двери.

– Это хорошо, – ответил Одиссей. – Твое возвращение как нельзя кстати, поскольку эти собаки, отчаянно желая получить еще больше оружия и брони, стали выстраивать своих копьеносцев к атаке. Пусть они первыми метнут копья и лишатся оружия. Потом бросайся в бой изо всех сил, потому что они толпятся настолько густо, что тебе вряд ли удастся промахнуться мимо цели.

Шесть копьеносцев побежали через зал к двери, а женихи, вооруженные мечами, держались сразу позади них, чтобы обрушиться на врагов, когда те будут ранены копьями. Однако в замешательстве и спешке все шестеро промахнулись, в то время как каждый из четырех воинов в дверном проеме, целясь в набегающую толпу, убил по одному противнику.

Женихи в беспорядке отступили, унося с собой тела убитых ради их оружия. Сгруппировавшись, они снова ринулись в атаку через зал, и снова четверо из них упали замертво.

Ряды женихов теперь рассеялись в дикой неразберихе, каждый хватал копье, как только оно попадало ему под руку, и метал его над головами своих товарищей, стараясь изо всех сил. Телемах и Эвмей были слегка ранены, но сражались, подобно волкам, а Одиссей между ними дрался как разъяренный лев. Бросаясь с порога в самую гущу врагов, он рубил, колол, хлестал мечом с такой яростной силой, что ни один человек в пределах его досягаемости не мог спастись. Женихи в конце концов отступили и с криками обратились в бегство, а он в гневе преследовал их, с его окровавленного меча капала кровь.

– Пощадите меня! – молил Леидес, предсказатель, упав на колени. – Я никогда не оскорблял Пенелопу и не чинил урона в твоих залах, наоборот, часто говорил, чтобы другие вели себя сдержаннее. Не убивай в своем гневе невиновных вместе с виновными!

– Если ты не виновен, – строго сказал Одиссей, – почему ты не ушел домой? Ты разделял пиры женихов и даже участвовал в испытании луком. А теперь разделишь и их смерть.

Несчастный в мольбе воздел руки и съежился, надеясь на чудо, но тщетно. Удар меча пришелся ему в то место, где шея присоединяется к плечам, и он упал распростертым в пыль.

Фемий, кифаред, положил свою кифару у высокого трона, инкрустированного серебром, где обычно восседал Одиссей.

– Сжалься надо мной, – умолял он с дрожью, выходя вперед. – Я не искал руки Пенелопы, а был вынужден петь на пирах женихов вопреки своему желанию.

– Он говорит правду, – поспешно вмешался Телемах. – Пощади его и пощади слугу Медона, который приглядывал за мной, когда я был ребенком.

– Где Медон?

– Здесь! – с готовностью откликнулся слуга, вылезая из-под высокого трона, где он прятался, завернувшись в шкуру вместо доспехов. – Я здесь! Я ничего плохого не сделал! Сохраните мне жизнь!

Одиссей рассмеялся и огляделся вокруг. Весь зал был забрызган кровью и вином, завален разгромленными столами и трупами.

– Телемах, – сказал он, – позови слуг, чтобы помогли нам вынести эти тела и очистить зал.

Поздно той же ночью старая нянька поднялась в опочивальню Пенелопы и коснулась ее плеча, говоря прерывающимся от радости и слез голосом:

– Пробуждайся, милое дитя. Одиссей пожаловал! Твой муж здесь, и женихи, которые тебе доставили столько неприятностей, все убиты.

Пенелопа слегка повернула голову и недоверчиво посмотрела на няньку.

– Что за вздорные сказки! – сказала она сонно. – Не говори глупостей, няня.

– Это правда, – настаивала нянька. – Ты думаешь, мне привиделась смерть всех твоих женихов? Спустись и посмотри сама. Одиссей изменился, но я узнала его по шраму на ноге, который давным-давно оставил ему кабан.

– Это, наверное, какой-нибудь бог, – сказала царица, поспешив встать с постели. – Сам Одиссей давно погиб в океане и никогда не вернется.

Пенелопа медленно вышла в зал и посмотрела на Одиссея, который сидел у колонны в свете очага. На мгновение при виде его широких плеч сердце забилось у нее в груди, но когда она увидела его лицо, то подумала: «Это не он».

Пенелопа, не сказав ни слова, села напротив него, заметив вьющиеся волосы и глубокие серые глаза.

«Он очень похож на Одиссея, – сказала она про себя, – и все же это не мой муж, а какой-то бог. Такое величие и мудрость свойственны только тому, кто видел все в этом огромном мире».

– Что за странная женщина, – сказал мужчина с тем пылом в глубоком голосе, который она так хорошо помнила. – Неужели у тебя не найдется словечка привета для мужа, которого ты так долго ждала?

«Не может быть, это не он!» – думала Пенелопа, нервно стискивая руки на коленях.

– Нянька! – громко позвала она. – Мой муж пришел домой усталый. Вели принести наше брачное ложе из моих покоев и постелить на него одеяла и шкуры.

– Как можно? – осведомился Одиссей, улыбаясь. – Когда я строил наши брачные покои и мастерил кровать, которая находится там, я взял ствол живого дерева, корни которого были в земле, и вырубил из него ложе. Это был тайный знак нашей неразрывной любви, и об этом не знал никто, кроме нас с тобой.

Пенелопа подбежала к Одиссею и обняла его, плача от радости.

– Прости, что не узнала тебя, – сказала она, – но я всегда боялась, как бы какой-нибудь самозванец не выдал себя за тебя. Я сказала о кровати, чтобы удостовериться, что это ты, потому что я не осмеливалась верить своим глазам. За двадцать лет люди меняются!

Одиссей обнял ее и прижал к себе. Они вместе тихо проливали слезы о долгих прошедших годах, полных невзгод, но их сердца пели от радости при мысли о новой жизни впереди.

Словарь мифологических имен и географических названий

Авлида — место, где собрался греческий флот и где Агамемнон принес в жертву богам свою дочь.

Агамемнон — микенский царь и властитель Греции.

Аид — царство мертвых.

Амазонки — мифический народ женщин-воительниц.

Андромаха — жена Гектора.

Антенор — старейший вождь и глава сторонников заключения мира.

Антилох — старший сын Нестора.

Антиной — самый красивый из женихов Пенелопы.

Антифос — сын Приама, убитый Агамемноном.

Анхис — отец Энея и двоюродный брат Приама.

Аполлон — бог солнца, сторонник троянцев.

Аргос — царство Диомеда.

Арес — бог войны и сторонник троянцев.

Артемида — богиня луны и сторонница троянцев.

Афина — богиня мудрости и сторонница греков.