Пункт назначения 1991. Целитель (СИ) - Громов Виктор. Страница 35

Она приподняла мою голову, подсунула к лицу чашку. Запах был знакомый. Терпкий, свежий, живительный. Я честно сделал глоток, потом еще и еще. Вика не отстала, пока не показалось дно.

— Все, — сказала она, укладывая мою немощную персону на подушку, — спи.

Я вытащил из-под одеяла руку, поймал ее ладонь. Сказал:

— И все равно ты самая лучшая. — Язык подозрительно заплетался, хоть я мог поклясться, что спиртного не пил.

Вика улыбнулась, осторожно отняла у меня свою ладошку, погладила по щеке.

— Ты тоже самый лучший, — прошептала она, — спи.

И я уснул.

Глава 20. Путь

В пять утра запиликал пейджер. Я спросонья не сразу понял, что это и где. Зато встрепенулся Влад. Проворчал:

— Кому там не спится? Совсем сдурели…

Спал он со мной в одной комнате, рядом, на разложенном кресле.

— Что там? — Спросил я.

— Не знаю, это твое.

Он зажег ночник, вылез из-под одеяла, стянул со спинки стула мою ветровку, по карман не полез, протянул, как есть.

— Сам посмотри.

Я с трудом приподнялся. Голова была тяжелой, чумной, словно после попойки. Ладонь никак не могла попасть в карман.

Влад не выдержал:

— Да что ты там копаешься!

Плюнул на правила приличия, вытащил пейджер сам, присвистнул.

— Что там? — Сердце екнуло в пятки.

По одному виду парня стало понятно, что ничего хорошего.

— Их нашли. Уезжай. Срочно, — прочел он слегка запинаясь. Поднял на меня испуганные глаза. — Это от кого?

— От Кости.

— Кого нашли? Во что ты влип? — Раздалось от дверей.

На пороге стояли Вика с Верой. Обе в ночных рубашках, взъерошенные со сна. Серьезные.

— Убил кого-то еще? — В словах Вики был страх. Только не за неизвестных покойников, а за меня.

Я среагировал машинально:

— Еще? Да никого я не убивал, с чего вы взяли?

Влад сбоку многозначительно хмыкнул, пнул меня кулаком. Я обернулся, сообразил: «Черт, и верно, про Льва я совсем забыл».

— Мы в курсе, — выдала Вера обиженно, — вчера в новостях показывали ваши художества.

Я хотел возмутиться. Возразить, что все планировалось с их согласия, но девушки не дали мне и рта открыть.

Вера припечатала неожиданно жестоко:

— Собаке, собачья смерть. Но то, что вы от нас все скрыли…

Она замолчала и сжала губы. Закончила ее мысль Вика:

— Короче, мы обиделись.

Вот и пойми женскую логику. Но в любом случае, было видно, что обиделись они не смертельно, скорее из принципа, в сугубо воспитательных целях.

— Так кого там нашли? — Напомнил о себе Влад.

И мне пришлось рассказывать все по порядку. Много времени это не заняло. Реакция у всех была разная.

— Жаль меня там не было, — мечтательно вздохнул Влад, — я бы посмотрел на их рожи, когда ты их…

— Посмотришь, если не поднимешь свой зад и не начнешь одеваться! Собирайтесь. — Велела Вера. — Бутерброды нарезаны еще с вечера. Термос я сейчас налью. Костя прав, нечего гусей дразнить.

Вика только вздохнула.

— Понятно, почему ты вчера такой дохлый был. Сейчас принесу еще отвара.

И она испарилась в темноте коридора. Я же откинулся на подушку. Черт возьми, такая трогательная забота оказалась весьма волнительной. Еще волнительнее была мысль о скорой встрече с прошлым.

Этот путь мне уже довелось проделать дважды. Один раз целиком, второй — наполовину. Оба в августе далекого семьдесят восьмого. В один и тот же день. В разных жизнях. Финал первой попытки сломал мне судьбу. Финал второй подарил надежду. Что сулила попытка третья? Я не знал. И, что греха таить, знать заранее не желал. Для себя я давно решил — пусть все идет своим чередом.

Как там говорила моя бабуля? Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах? Я отвернулся к окну, усмехнулся. Бабуля была мудрой женщиной. А, значит, обойдемся без планов. Будь, что будет.

За стеклом проносились перелески. Светлые, кружевные на фоне чистого голубого неба. Голые ветви, лишенные листвы, придавали пейзажу необычайную легкость и прозрачность. Любил я это время, что греха таить. Любил смотреть, как просыпается природа, потягивается, делает первый вдох, рассыпает по земле звезды подснежников, опушает ветви зеленой кисеей.

Вика протянула мне новую чашку с отваром.

— Выпей и поспи еще. Тебе сейчас нужно больше спать. За три последних дня ты исчерпался до донышка.

— Это ничего, — я улыбнулся в ответ, — силы восстановятся. С такой-то целительницей иначе и быть не может.

Но отвар, конечно, выпил, после него мне действительно становилось легче. Только клонило в сон. Вика выдала мне думку, расшитую красными петухами, я подсунул ее под ухо, прислонился к двери и как-то сразу задремал.

Во сне видел золотые шары, под окном деревенского дома. На ступенях щурился от солнца Васенька. Видел пустую литровую банку, давно некрашеный забор, церковные купола и себя самого пацаном. Чувствовал запах близкого моря, слышал…

— Олег! Олег, просыпайся.

Викин голос прервал мои грезы. Я открыл глаза, с удовольствием потянулся. Был я отдохнувшим, бодрым и вполне себе счастливым.

— Сколько сейчас?

— Почти двенадцать.

— Дрыхнешь ты, как сурок! — Тут же вмешался Влад.

Я открыл дверцу и вышел из машины. Солнце стояло в зените. На улице было свежо. Вера на крышке багажника расстелила вафельное полотенце и теперь разливала чай. Я опять с удовольствием потянулся. Сказал:

— Ничего, зато отдохнул. Сейчас разомнусь и заменю тебя за рулем.

Влад глянул пытливо, увиденным остался доволен.

— Не мешало бы, — согласился он. — Я уже засыпать начал.

Дальше… Дальше все было, как всегда: кустики, девочки налево, мальчики направо, быстрый перекус, полупустая дорога, музыка фоном, сигаретный дым в приоткрытое окно. Я ловил чистый кайф. Наверное, это осталось с далекого детства — поездки я обожал. Обожал шум движка, шуршание шин. Обожал вид мелькающих пейзажей за окном.

Влад сменил меня уже в сумерках.

На дороге не было фонарей. Притихшие девчонки дремали на заднем сидении. Ехать оставалось еще добрых полтысячи километров. Дорога стала совсем хреновой. Будто чинили ее последний раз при царе Горохе. В темноте ночи, без фонарей и разметки объезжать колдобины было трудно.

К трем часам ночи Влад сдался. Зарулил в широкий карман на обочине, предложил:

— Давай чутка переждем? Утром посветлу снова двинемся в путь.

Я был с ним абсолютно солидарен.

— Уже приехали? — Вера шумно зевала.

— Нет, — ответил ей Влад, — спи мы чуть отдохнем, как рассветет снова тронемся.

Я молча уставился в окно. Звезды были близкие-близкие, яркие, как елочная гирлянда, южные. Жутко хотелось протянуть руку и пощупать. С этой мыслью и уснул.

Калачовку увидели, когда часы показали десять утра. От долгого сидения ныла спина. В глаза словно насыпали песку. Справа вдали серым зеркалом сверкало море. В воздухе разливался терпкий соленый запах. Вика шумно вздохнула:

— Жаль, купаться нельзя. Холодно.

— Успеешь еще, успокоила ее Вера. Мы здесь не на один день.

Я про себя подумал, что, вероятно, даже не на один месяц. Потом свернул с шоссе и стал держать курс на церковные купола. Дом бабы Дуси был где-то рядом.

Найти его с первой попытки все равно не смог. Удивительно, но за это время деревенька сильно разрослась — обзавелась магазинами, клубом, школой. Превратилась в полноценный поселок. Я покрутился бес толку, раздосадовано плюнул, попросил:

— Вик, поможешь? Я заблудился.

Она словно очнулась. Вынырнула из своих мыслей.

— Да, конечно. Здесь налево за площадью.

Я повернул. Дальше команды следовали одна за другой. «Лабиринт Минотавра» поворачивал то налево, то направо, то вспять. Но, в любом случае, вел нас к цели. Лишь когда машина уперлась в синий, сто лет не ремонтированный забор, я вздохнул с облегчением. Приехали.