Пункт назначения 1991. Целитель (СИ) - Громов Виктор. Страница 8

— Как убийцы?

Я усадил девчонку на скамью, вручил ей эскимо.

— Успокойся и давай — рассказывай по порядку, что узнала. Кого они убили?

Вика кивнула, порвала на мороженом обертку, откусила верхушку. Какое-то время она молчала, потом слова полись из нее рекой.

— Я в поликлинике встретила маму одноклассника, — сказала она, глядя на свои руки, на мороженое, на белую струйку, текущую по фантику.

Меня вдруг осенило. Не зря же видение показало кладбище. Я осторожно спросил:

— А твоего одноклассника, случайно, не Герман зовут?

Вика изумилась, распахнула глаза:

— Да, Герман. Гера Ранцев. А ты как узнал?

Влад присвистнул.

— Да мы тут пытались в прошлое Маринича заглянуть, а Олегу вместо этого похороны твоего знакомого показали.

Вика нахмурилась.

— Рассказывай, — вновь потребовал я, — что с ним случилось?

— Он у нас всегда спортом занимался, — выдала девчонка невпопад.

Я еще не успел сообразить, к чему это было сказано, как она продолжила:

— Биатлон. Мастер спорта.

— Причем здесь это? — Осторожно поинтересовалась Вера.

Вика отмахнулась:

— Погоди, сейчас все расскажу. Так вот, ему предложили поехать в спортивный лагерь вожатым. На море, на все лето

Я и тут я понял, в чем дело.

— Он пришел в поликлинику за справкой?

— Ну да, — пролепетала Вика и выкинула окончательно растаявшее мороженое в урну.

Руки ее были испачканы сладким молоком. Вера полезла в карман и протянула девчонке чистый платок.

— Спасибо, — сказала та.

В принципе, она могла дальше не рассказывать, итак все было ясно.

— Ваш врач нашел вирус и у него? — Спросил я.

Она кивнула. Я заметил, что на ее пушистых ресницах висят слезы. Вика хлюпнула носом, сжала губы. Пришлось продолжить за нее:

— А денег на лекарство у них в семье не было?

Вика помотала головой.

— Мама работает воспитателем в детском саду. А отца у Герки нет.

— Чудесно, — процедил сквозь зубы Влад, — просто чудесно. И что твой одноклассник сделал?

— Он пришел домой, написал записку, что жизнь закончилась, что нет смысла мучиться самому и мучать родных… — Вика всхлипнула.

— И про СПИД тоже написал? — Удивился я.

— Нет, ни слова о том, чем болен.

— А дальше?

— Он выбросился из окна. Двенадцатый этаж, понимаешь? — Она подняла полные слез глаза.

— Фаталити, — констатировал Влад, — без шансов.

Я мысленно вернулся в свое видение — парня хоронили в закрытом гробу. Тела «летунов» — весьма неаппетитное зрелище. Мда, жаль его мать. Слов нет, как жаль.

— В поликлинике его мама, что хотела?

— Узнать хотела, что с ним случилось, чем он таким заболел. А там…

Она махнула рукой.

— Ничего? — задала вопрос Вера.

Вика сначала кивнула, потом покачала головой.

— Ничего. Ни в карточке, ни в анализах. А врач сказал, что знать не знает ни про какие Геркины болезни и выставил ее из кабинета, сволочь.

— Сволочь, — повторил за ней Влад.

По радио пел Сергей Никитин:

И я был с ним абсолютно согласен. Время мне выпало совершенно пакостное. Но пройдет совсем немного, и мы все, кто сейчас его ругает, будем вспоминать эти дни с ностальгией. Хотя, насчет всех я, наверное, хватил.

И это тоже верно. Я завел свою ласточку, плавно выехал на шоссе. За рулем мне всегда лучше думалось, особенно под аккомпанемент хорошей музыки.

— Делать-то что будем? — Нарушила общее молчание Вера?

А я буквально затылком почувствовал вопросительный Викин взгляд.

— Пока не знаю. Не бить же его?

— Но у тебя есть сила, есть магия. Что если применить?

Вера замолкла. Молчали остальные, словно давали мне возможность высказать веское слово. Только сказать им мне было нечего. Пока…

— Не знаю, — повторил я, — давайте приедем, я попробую выяснить у книги. Вы не забыли часом, что шаман я без году неделя?

Влад хмыкнул, отвернулся к окну. Пробурчал:

— Липовая отмазка.

Стало понятно, что мой ответ его не устроил. Я дополнил свою мысль:

— Давайте так, сейчас заедем к Вике, заберем книгу. Потом ко мне. А там уже все решим.

К Вике заскочили буквально на минуту. Я даже машину не стал глушить. Потом поехали к Мариничу. Девчонкам было жутко интересно глянуть, где я живу. С заднего сидения раздавался заговорщический шепот.

Влад порылся в бардачке, нашел кассету группы ноль. Оставшийся путь прошел под психоделические песни Чистякова. Девчонки принялись азартно подпевать настоящему индейцу. Выходило у них на редкость слажено. Я смотрел на дорогу и думал, что они, в отличие от меня, пока не в курсе, чем завершится буквально через год Федина музыкальная карьера.

К дому подкатили под вечное «Иду, курю». Я с чувством выполненного долга припарковал машину, вынул пачку трофейного Кэмела и закурил.

В дверь была всунута записка. Сердце сразу екнуло в ожидании очередной порции неприятностей. Я развернул листок, выхватил глазами одно единственное слово: "неделя".

— Что это значит? — спросила Вера.

— Ничего, — я излишне поспешно свернул листок и сунул в карман.

Влад хмыкнул, отнял у меня ключи принялся отпирать замок. Получилось это у него не в пример ловчее.

Вика прижала меня в коридоре.

— Покажи записку, — потребовала она.

Вера к ней присоединилась.

— И мне. Думаете, мы не видим, что у вас что-то происходит? Думаете мы слепые?

Я помотал головой. Никогда меня еще не допрашивали две сопливые девчонки. Самое забавное, я бы не сказал, что мне это не нравится. Их внимание и беспокойство были приятны.

— Молчат, как партизаны, — закончила свою мысль Вера. — Брысь на кухню! Оба! С живых вас не слезу!

Это прозвучало весьма двусмысленно. Влад хмыкнул и игриво повел бровями. За что и был награжден шутливым толчком под ребра.

— Олег! — В голосе его не было ни капли возмущения, один лишь смех, — вот скажи, чего она дерется?

В их семейные разборки я не полез. Вера ответила сама:

— Заслужил! Брысь оба мыть руки и на кухню. А мы пока посмотрим, чем вас накормить.

Кормили банальными пельменями. Вика обшарила все шкафчики, наморщила недовольно носик.

— Что-то твой Маринич совсем хозяйство запустил. Ничего толкового нет. Морозилка и та пустая.

Влад не подумав подкинул в топку дров:

— А у него она не для еды. Он там свои шифровки хранил.