Чужие степи 4 (СИ) - Ветров Клим. Страница 4

— Поглядим. — Ответил первым встретивший нас Пал Василич, когда я поделился с ним своими «тревогами», и добавил тут же, — В любом случае проследить нужно, неровен час к нам пожалуют.

— Ты как хочешь, а летать туда-сюда я не буду, машину гробить, и вообще!.. — услышав наш разговор, нервно подключился дядя Саша. Он вообще не любил всё незапланированное, а уж когда это касалось самолёта, просто взрывался. Тем более после очередной поломки.

Но Василич лишь хмуро посмотрел, и не споря, поспешил успокоить его.

— Никто тебе и не говорит лететь, потихоньку проедем по следам, — так чтобы на пределе видимости, поглядим, подумаем, может чего и узнаем.

— А зачем вообще узнавать? Идут себе и идут. — буркнул дядя Саша, и демонстративно отвернулся.

— Ну ты даешь... — ухмыльнулся Василич, — они ж не просто так гуляют, у них цель какая-то есть. Может войной пошли, может бегут от кого-то...

— А просто кочевать они не могут? — Ни в каком виде не касаясь темы скифов, за исключением школьных знаний, я не мог сказать характерны для них такие путешествия, или нет.

Уже здесь почитал кое-что из имеющегося в нашей библиотеке, но все сведения только общие, без каких-то конкретных данных. По идее для кочевников такой способ передвижения нормален, но когда видишь эту людскую реку своими глазами, — тут я был согласен с Василичем, в это как-то не верится.

— Могут. Только только не так быстро. Если опираться на то что мы знаем о скифах, живут они возле моря, и в наши края заходят только к концу мая, когда много травы и она ещё не выгорела. Встают где-нибудь в пойме, возле воды, и пока трава не выгорит, до самой жары не дёргаются. Потом уходят дальше, в сторону башкирских лесов. А на этих посмотри? Куда они идут? В казахскую степь?

Граница с Казахстаном проходила по Уралу за которым простиралась голая степь до самого Каспия. Были конечно какие-то островки зелени, но в основном по мелочи, и явно недостаточные для прокорма такого количества животных. Но возможно так было в нашем времени и сейчас всё иначе, только я почему-то в этом сомневался.

— Так что проследим потихоньку, проводим, может и узнаем чего они тут забыли. — закончил он.

— Сам поедешь?

— Думаю да. Возьму ребят, да рванём на двух машинах.

Езда по раскисшей степи затея вообще не самая удачная, а сейчас, после зимы ещё и опасная. Ладно в грязи застрять, не страшно, но ведь можно и в солончаках запросто сгинуть, — сколько подобных случаев уже бывало. Лично я не видел, но слышал из первых уст, от старожилов, тех кто целину здесь осваивал в пятидесятых.

По весне раскиселит всё, дорог нет, на машине не проехать. А у мужиков на полевом стане трубы горят, выпить хочется. Вот и отправляют за самогонкой на тракторе кого помоложе. Оно вроде и потеряться негде, степь кругом, всё просматривается, но как потом не ищут, ни техники, ни человека найти не могут.

Скотина тоже частенько пропадала, уйдет стадо в сто голов, вернется девяносто восемь. Куда две коровы подевались? — Известно, в солончаках сгинули. И никто не виноват. Такие они, солончаки степные.

Конечно напрашивалось и другое объяснение, но за официальную версию всегда принималось именно это.

— Ну смотри, не потеряйся только, а то сам себя перехитришь, ищи тебя потом... — уже разворачиваясь к одиноко стоящему возле сторожки уазу, махнул я ему. Впереди была ещё одна встреча, — встреча с женой, и, честно говоря, я слегка побаивался. Понятно что бить меня она не станет, не за что, но нервы по-любому потреплет, хотя я ни в чём и не виноват. Женская логика она вообще такая, странная.

Дотопав до машины я открыл дверь, сел за руль, нащупал спрятанный под креслом ключ, и вставив его в замок зажигания, повернул. Ничего не произошло.

Прокрутив в замке его ещё пару раз, вспомнил про не так давно сделанную секретку, и на ощупь найдя её, перевёл тумблер в нужное положение.

После этого мотор завёлся с пол оборота. Машина хоть и не новая, да и вообще конструктор, но движок японский, а они страшно живучие. Мне даже казалось что когда он работает, всё как-то преображается. Не бросаются в глаза зашарканные накладки дверей и разбитая панель с оторванной ручкой, не бесит скрип всего пластмассового и дребезжание железного, не выводит из себя фактически отсутствующий обзор и бряцание закрывающих окна пластин. Его ровный шёпот успокаивает, а тихая мощь вселяет уверенность.

Выехав с территории, я поехал сначала в больницу — до вечера ещё далеко, а значит Аня на работе, в последнее время она там практически прописалась. Новое оборудование требовало практики, да и работы с его появлением прибавилось. Поэтому шанс застать её здесь был куда выше чем дома.

Тормознув напротив входа, я загнал машину в тенёк, рассчитывая что в моё отсутствие нагретый металл немного остынет. День хоть и не особо жаркий, но на солнце ощутимо припекает.

А вот в помещении оказалось весьма прохладно. Уже не топили, но бетонные стены ещё не прогрелись и пахли сыростью. Не как в погребе, но тоже зябко.

Пройдя до конца коридора, я свернул налево, и постучав в двери Аниного кабинета, повернул ручку.

Дверь не открылась.

— А её нет, она выходная сегодня. — выглядывая из кабинета напротив, сообщила медсестра, невысокая белокурая девушка, одна из новеньких с поезда. До того как оказаться здесь, она работала сиделкой в доме престарелых, и когда распределяли вновь прибывших, попросилась сюда, по специальности. Престарелых у нас конечно не было, но Вика, так её звали, умела делать уколы, мерить давление, ну и всё остальное что требуется от её профессии.

Среди пассажиров вообще оказалось много людей обладающих полезными знаниями. Врачи, химики, учителя, военные, строители, инженеры, электрики, сварщики. Не знаю как так вышло, но людей типа нашего контингента, где каждый второй торгаш без образования, или какой-нибудь разнорабочий, в поезде было очень немного. Процентов девяносто, не считая детей конечно же, оказались дипломированными специалистами. Не все с высшим образованием, многие с техническим, но особого значения это не имело, важно было лишь то что эти люди могли существенно помочь нашей общине своими знаниями и навыками.

Как раз с их помощью мы достаточно успешно решали проблему с электроснабжением, как на реке, так и с ветряками. Один из которых, самый большой, стоял уже на крыше школы, обеспечивая потребности больницы. Еще два должны были заработать в самое ближайшее время. Высокая, метров десяти мачта, держала пятиметровый алюминиевый винт, который, даже при небольшом ветре, уверенно раскручивал снятый в вагона генератор.

Один такой ветряк мог бесперебойно выдавать почти десять киловатт, а всего их планировалось поставить восемь штук. Используя снятые с поезда генераторы и аккумуляторы, мы планировали обеспечить ветряным электричеством все административные и производственные здания, а энергию с реки пустить уже по имеющимся линиям электропередач.

Сам механизм уже опробовали, оставалось исправить кое-какие недочёты и доделать дамбу, так что приход цивилизации в дома был уже тоже не за горами.

Но это всё в будущем, а пока что поблагодарив девушку я вышел на улицу, и поёживаясь, снова сел за руль.

Жара в салоне уже не напрягала, вроде всего ничего находился под крышей, а продрог. Сейчас приеду домой, напьюсь чаю горячего, да баньку затоплю. Хотя скорее всего её уже и так топят, самолёт-то всяко услышали.

Вот от всего можно отказаться, ну или привыкнуть, но я не представлял как можно жить без бани. В Европе говорят вообще раньше не мылись, и если это действительно так, то понятно почему они такие злые, — завидуют.

Повернув на свою улицу я сразу заметил идущий из трубы дым. Судя по белесому столбу затопили сразу как услышали самолёт — а прошло уже больше часа, значит ещё немного и можно идти париться. При мыслях о скорой помывке я тут же зачесался, проведённая в поле неделя давала о себе знать.

Так-то в посёлке была своя помывочная, но каждый день рассчитывая закончить с ремонтом и улететь, я так и не воспользовался ею. Зато теперь вот в бане оторвусь.