Чужие степи 4 (СИ) - Ветров Клим. Страница 53

С виду всё просто. Сесть, найти портал, посмотреть что да как, возможно даже попробовать как он работает, и вернуться обратно. Но интуиция потихоньку начинала менять свои посылы, зарождая какие-то нехорошие предчувствия.

Не знаю, наверное не будь с нами твареныша, я бы, может, и прислушался к шестому чувству, но он с нами был, поэтому, уверенный в предстоящей «победе», я задвинул все сомнения в самый дальний угол.

И, как оказалось, зря, беда пришла откуда не ждали. Мотор чихнул, фыркнул, и сажал машину я уже в полной тишине.

Хорошо ещё что место подходящее успел подобрать, и уже заходил на посадку, а то пришлось бы совсем грустно. Повсюду дома, высота никакая, это ещё хуже чем над лесом, там хоть листочки мягкие, а здесь бетон один.

— Ты специально так сделал? — едва мы коснулись земли, спросил Леонид.

— А что, похоже? — мы иногда тренировались, отрабатывая посадку и планирование с выключенным двигателем, но тут явно был не тот случай.

— Нет. Не похоже. — хмыкнул он, не отпуская штурвала.

— Вот и я думаю, что непохоже...

Гадать, сидя в кабине, о возможных причинах поломки, толку не было, но я мог предположить что если это не что-то прямо совсем очевидное, то дела наши, прямо скажем, весьма незавидные.

Тем временем Клаус, ни о чём не спрашивая, открыл дверь, и быстренько выскочил наружу. Твареныш последовал за ним.

— Ну что, пойдём? — глядя на столь стремительную «эвакуацию», поднялся Леонид и передергивая затвор автомата, шагнул к двери.

Я поспешил следом.

Обычное место. Такие же, как и везде, разбитые людьми и временем разноэтажки. Где-то сильно потрепанные, где-то не очень. Во дворе дома вдоль которого мы двигались валялась перевернутая и обгоревшая скамейка, торчал погнутый зонтик детского грибка и лежал проржавелый остов автомобиля. Много пробивающей асфальт травы, но минимум деревьев, во всей округе только пара чахлых кустиков. Стандартный для этих мест пейзаж.

— Ну и куда? — растеряно озираясь, спросил Леонид.

Ответил за меня Клаус.

— Это там! — крикнул он, и не оборачиваясь, сам проследовал в указанном направлении.

Переглянувшись с Леонидом, мы двинулись за ним. Твареныш же рыкнул негромко, но остался на месте. Он вёл себя словно пастушья собака, забрался на гору битого кирпича, и с высоты наблюдал за окрестностями.

Прошли метров триста, вокруг тишина и никого кроме маячившей впереди спины нашего «друга». Я только успел подумать что пока, не считая поломки, всё идет нормально, как внезапно почувствовал непривычную усталость, и с трудом сделав ещё несколько шагов, отключился.

****

— Никак не могу привыкнуть к людской глупости... — перед глазами внезапно появился расплывчатый Клаус. Только что я шел куда-то, и вдруг темнота, и он маячит.

— Неужели ты действительно думал что для меня есть какая-то сложность попасть сюда? К этому месту?

Я приподнял голову и осмотрелся.

Слева и справа стояли охотники, и так же, как и их шеф, «расплывчато» скалились. Причём здесь были не только боевики, я видел среди них и детей и женщин, а судя по тому как их было много, можно было предположить что здесь собралось всё племя.

«Странный какой-то сон» — пришла в голову первая мысль, но вместе с возвращавшейся чувствительностью, до меня потихоньку доходило что я вовсе не сплю, и всё по-правдашнему.

Лица поначалу двоились, видимо та дрянь которой меня траванули — (а иначе и быть не могло, не мог я так "устать" на ровном месте, что аж сознание потерял), как-то влияла на глаза, и пока я промаргивался, успел испугаться что это навсегда, и зрение не вернётся.

— Вот она, главная ошибка людей. — всё больше распаляясь, повысил голос, продолжая «работать» на толпу, Клаус. — каждый считает себя центром мироздания, и не понимает, что на самом деле, не более чем бесполезная песчинка где-нибудь на его задворках!..

— Хорош базарить! — негромко, но достаточно для того чтобы все услышали, перебил оратора Леонид. — Достал уже своими воплями... Голова болит...

Клаус замолчал, и развернувшись к «нарушителю» своего триумфа, — который, так же как и я, сидел на земле со связанными за спиной руками, — «впился в него глазами».

— А ты не думал что моя речь, это самое умное из того, что ты слышал за всю свою никчемную жизнь? — сделав несколько шагов и подойдя почти вплотную, Клаус присел, так чтобы находится на одном уровне с пленником.

— Да пошёл ты... — отвернулся Леонид. — Тоже мне... Пророк херов...

Я думал что Клаус его убьёт, или хотя бы ударит, но тот почти сразу поднялся, и делая шаг в сторону, приказал, — Заклейте ему рот!

— Ты тоже не хочешь меня слушать? — резко развернулся он ко мне.

Спорить, сидя со связанными руками, резона не было, поэтому я и не стал.

— Хочу. — просто кивнул я.

На лице Клауса заиграла довольная улыбка, очень похожая на ту с которой он уплетал сахар в нашу первую встречу.

— Вот и отлично. Ты даже не догадываешься сколько лет я ждал этого момента. — видимо решив не распыляться, а доложить всё конкретно мне, «снижая громкость» продолжил он.

— Двадцать? — озвучил я первое что пришло в голову.

Клаус злорадно засмеялся.

— Два-адцааать? — угрожающе прошипел он, ещё активнее буравя меня глазами — по твоему, двадцать лет, это много?

Я молчал.

— Двадцать... Тоже мне, рассмешил... Можно подумать...

Но что он мог подумать, я не узнал, в этот самый момент трое здоровых мужиков попытались заклеить Леониду рот, а он, отчаянно сопротивляясь, заорал дурным голосом, используя сплошь непечатные слова.

— ...ать! — ...тать! ...рать!

Но силы были не равны, и его крики почти сразу перешли в бестолковое мычание.

Отвлекшись на Леонида, Клаус поднялся, и сразу же забыв про меня, продолжил толкать свою победную речь в народ.

— Братья и сестры! Этот день настал! — уперев руки в бока, приосанился он, и дождавшись когда, одобрительно заревев, толпа ответит на его посыл, ещё более воодушевленно продолжил.

— Семьдесят лет мы ждали этого момента! Семьдесят долгих лет!

После этих слов охотники забилась в экстазе, а Клаус развернулся, и глядя куда-то за меня, уже не так громко, но с гораздо большим чувством, добавил.

— И этот момент настал!..

Взор его устремился на что-то за моей спиной, и едва ли не под барабанный бой на площадь вытолкали длинный прицеп с установленной на нём клеткой.

И все бы ничего, но в ней лежал Твареныш.

— Послушай... Зачем тебе это надо? — с того самого момента «пробуждения» со связанными руками, я, надеясь на спасение, не позволял себе раскисать, каждую секунду ожидая появления Аниного питомца, но точно не в таком виде, и не в клетке. А тут прям накрыло.

— Надо что? — тут же подсел ко мне Клаус, словно только и ждал моего вопроса.

— Ну это... — я хотел раскинуть руками, чтобы показать «это», но не смог, поскольку они были связаны.

Но Клаус всё и так понял,

— Ничего личного... Василий... — протянул он, и так неестественно ощерился, что у меня не осталось никаких сомнений — наш главохотник под хорошим кайфом. Ну а с наркоманами говорить — такое себе удовольствие.

— Ничего личного-о... — ещё раз сгримасничал он, и поднявшись, махнул рукой, подзывая кого-то из своих.

— В подвал их пока киньте, и охрану поставьте. Думаю дварф раньше полуночи не проснётся. — почти нормальным голосом приказал он.

Нас, меня и Леонида, подняли на ноги, и едва не пинками погнали куда-то за полуразрушенный дом.

****

— Вот блядство!.. — резко выдохнул Леонид, когда я, кое-как извернувшись, раскрутил закрученный прямо по волосам скотч.

— И я о чём. Капут, походу, нам.

— Ты за меня-то не говори... Мне гадалка нагадала что умру я в девяносто шесть лет в своей постели, в окружении внуков и правнуков.

— Я рад за тебя. — история с гадалкой оптимизма не придавала, поэтому если он и хотел подбодрить меня этим, то не получилось.