Надежда рода: убить императора (СИ) - Тайецкий Тимофей. Страница 10

Я тихонько засмеялся, от чего Раман даже несколько опешил, а когда я скинул капюшон с головы, то бутылка чуть не выпала из его рук от увиденного зрелища.

Он смог лишь охнуть и смотреть на меня с открытым ртом.

— Так значит это правда, — прошептал он спустя минуту и откидываясь назад, — контузило тебя значит знатно на войне.

Я не ответил, просто смотрел из окна на проплывающие мимо пейзажи — мы уже выехали за пределы города и теперь наша дорога шла по каменистой равнине, вдоль которой росли засухоустойчивые кусты и пальмы.

Инновационная инициатива прежнего императора по предотвращению заметания проезжей дороги песком, периодически пригоняемой со стороны пустыни после катаклизма, оказалась слишком дорогой. Потому возведение заслона из живой изгороди велось только в отдельных местах, где вокруг были достаточно плодородные почвы.

Однако дорога более-менее приличного вида шла вплоть до фамильной усадьбы моего дяди, а дальше к северу после узкого перешейка на материк, который он держал под контролем, можно было проехать лишь с караванами верблюдов.

Можно сказать, что мой дом находился на краю цивилизованного мира, за которым уже начиналась вотчина кочевых племен с их традициями и общественным укладом степных народов.

Мы больше уже не разговаривали несмотря на то, что ехать предстояло пару-тройку часов и мой младший двоюродный братец, накачавшись вскоре заснул. А его опустевшая бутылка почти выпала из ослабевших пальцев, но я с ловкостью барханного кота поймал её прямо на лету и спрятал в складках своей одежды.

Если бы он мог увидеть, как резко и быстро я проделал этот маневр, то вероятно он сильно удивился бы, ведь братец Алекс, которого он раньше знал был весьма неуклюжим и медлительным существом. За что его постоянно дразнили «грязным крестьянином», а часто и вовсе унижали, так что подобная реакция, скорее всего, шокировала бы его на несколько секунд или даже минут.

Теперь же он в пьяном угаре пребывал в совершенно другом измерении и не обратил на мои движения ни малейшего внимания. Тогда же я просто отклеил этикетку от бутылки с названием «Красная Массандра», где была изображена девица с голыми грудями из сосков которой струями текла красная жидкость прямо в рисованную чашу.

Я отметил про себя, что это самая дорогая марка в Крыму и в погребе моего «доброго» дядюшки, а затем переклеил этикетку на одежду ничего не подозревающего Рамана, так что бы её могли видеть посторонние, но чтобы он не заметил сам.

А я про себя злорадно усмехнулся: «Ну что Раман, теперь то наконец выясниться кто лиса в курятнике и опустошает отцовские запасы элитного пойла прикрываясь за чужими спинами. Очень плохо и для тебя, и для других.»

Пока мы ехали я уже успел подумать о том, что физическое состояние моего нового тела оставляет желать лучшего, как и то, что его энергетический двойник весьма слабо годился для магической практики. Неудивительно, что пацана шпыняли в усадьбе его дяди, если он являлся самым слабым из всех своих ровесников.

«Закон здешнего мира прост — владеешь силой, значит владеешь миром.»

А пока что в теле этого задохлика я не мог владеть даже обеими руками, потому как после попадания бомбы из мортиры и ожога — левая рука не могла функционировать в должной мере.

А ведь на неё были завязаны все контуры и меридианы, поскольку обычно в правой руке предполагалось держать холодное клинковое оружие. По крайне мере пока не достигнешь третьего ранга о работе и плетении заклинаний с двух рук не могло быть и речи.

Алекс Петров всё ещё пребывал на первом ранге, в то время, как его кузены уже давно перешли на второй ранг. Хорошо, что из другой прошлой жизни я обладал достаточным воспоминаниями для того, чтобы проверить некоторые свои навыки еще находясь прямо в электрокаре.

Я очень устал так как последние заклинания, которые я применил против убийцы в каюте и против греческого аристо — вконец осушили мой магический резервуар энергии.

После нескольких попыток по наполнению магических резервов из эфира я понял, что несмотря на тщетные усилия — в физическом теле всё еще существовали блоки и мышечные зажимы, которые не давали энергии течь свободно и накапливаться.

Можно сказать в последние разы при заклинаниях я использовал ресурсы самой жизненной энергии, но на ней нельзя практиковать долго, если не хочешь быстро состариться и скопытится от истощения раньше своего срока.

Раз за разом я продолжал делать попытки. Пот лил со лба и щёк, заливал глаза, но я чувствовал, наконец, свою искру и знал теперь, где источник моего настоящего пламени — мне только следовало пробудить ее.

Всё же прав был мой наставник из прошлого, говоря о том, что свободное сексуальное проявление — не зажатое закомплексованным обществом всегда являлось ключом к зажиганию и управлению внутренней энергией.

И в этом плане ночь с горячей вдовой в каюте парохода весьма неплохо зарядила мой аккумулятор, но опять же это были «костыли». Чтобы наполняться энергией таким образом просто не напасёшься барышень, а крестьянские девки для такого не подходят.

Нужно во что бы то ни стало научиться черпать магическую энергию прямо из окружающего пространства вокруг — ведь всё есть энергия.

Помыкавшись, но так и не сумев пробить забитые каналы, я просто решил помедитировать и очистить голову от мыслей. Ведь если мысли до конца не контролируешь, не сможешь направить их так, чтоб они стали гармоничной и не сковывающей свободу практикой.

Наконец-то за окошком электрокара замелькали знакомые пейзажи — ряды финиковых пальм вдоль дороги, оливковые рощи, изредка кипарисовые деревья. Точнее они были так знакомы тому пацану, в тело которого я вселился.

И надо сказать, что здесь в некоторой степени все же было красиво, пусть даже и суровая засушливая, но все же достаточно плодородная земля давала здесь хороший урожай, что являлось еще одним преимуществом клана моего дяди.

Когда водитель, достигнув пункта назначения остановил электрокар, то я увидел родовое имение моего дяди — их дом, или точнее сказать руины какого-то древнего храма, приспособленного под крепость-усадьбу.

Выглядел он более чем колоритно — вход украшали две огромные четырехметровые статуи бога и богини подпертые фамильными щитами с нанесенными на них символами клана, которых уже давно никто не видел по причине выцветшей краски.

И только ветер иногда покачивал куски ветхой ткани, заменявшей родовые стяги и лишь немногочисленные останки древних фресок, оживляли унылое зрелище. Да уж не сказать, что дела у дяди процветали, иначе он не запустил бы фамильное имение до такой степени. И если бы я только мог знать, что всего через полдня всё здесь будет пылать огнём, то я ни за что бы не поверил в это.

И однако никто не бросился встречать нас и никакие толпы не ожидали нас у дверцы и не осыпали лепестками роз. Моё прибытие осталось абсолютно незамеченным, если не считать парочку фигур, приближавшихся к нам с дальнего конца имения, где находились оранжерея и кухня.

Но я не мог разглядеть их с такого расстояния. Водитель открыл дверь и яркий солнечный свет до поры, скрываемый тонированным стеклом, залил пространство внутри и когда я ступил на землю, то сразу же узнал первого из своих встречающих, успевших к этому времени подойти ближе.

Навстречу мне направлялась немолодая женщина, обворожительная в своей доброте и спокойствии, я узнал её — моя старая нянечка, обвязанная платком, как это подобает опытной сиделке и благочестивой женщине — она шла навстречу с нескрываемой радостью.

Позади неё старался не отставать механик Радион, но так как он хромал после того случая с ложным обвинением в краже из дядиного погреба, то это получалось у него крайне неловко. Кстати говоря, я не забыл прихватить с собой пустую бутылку Романа и спрятал её в полах своей одежды.

Мои встречающие уже подошли в плотную и остановились напротив меня, и я почтительно поклонился своей няне, пожал ее дрожащую руку и сказал: