За каменной стеной (СИ) - Дрим Мила. Страница 31

– Замечательно. Какая ответственная мама! – профессор широко улыбается. – Сейчас таких почти не встретишь. Будущие мамы озабочены лишь тем, как эффектнее сфотографироваться у зеркала, и когда после родов можно вернуться в тренажерный зал. Мыслей о том, что ребенка нужно кормить грудью, заниматься с ним – у них нет. А уж про роды… Некоторые взяли за моду делать кесарево без показания!

Сулейман Искандерович вздыхает и делает запись.

– Придете ко мне теперь через две недели, с готовыми анализами. Я написал, что нужно сдать.

Профессор сдвигает в мою сторону листочек. Аккуратно беру его и убираю в сумочку. Оборачиваюсь на свободный стул, где обычно на приеме сидит Руслан.

Увы, сегодня он пустует.

Мой муж – в командировке в соседнем городе. Улетел ночью, а мне кажется – месяц назад.

Так скучаю я по Руслану.

– Спасибо, Сулейман Искандерович, – прощаюсь и выхожу в коридор. Там меня ждет Ренат. Сегодня он – моя охрана и водитель.

Молчаливый и исполнительный – идеальная компания на сегодняшний день.

До дома добираемся быстро.

Когда переступаю порог, сразу понимаю, что у нас – гости. В воздухе витает аромат чужого парфюма. Опускаю взор.

Две пары женских сапог на коврике подтверждают мою догадку.

– Диляра, кызым (татар. – дочка), – в коридоре появляется улыбающаяся мама, – две недели тебя не видела! Вот и решила вместе с Алсу навестить тебя! Какой у вас дом красивый! Так уютно!

Алсу? Мне становится некомфортно от знания о том, что в моем доме эта гостья. Эх, надо было маму предупредить, что у меня нет особого желания видеть эту родственницу.

– А я что-то машину её не заметила, – с трудом скидываю сапоги и прохожу дальше.

– Да мы на такси, моя машинка себя плохо ведет на такой дороге. Привет, Диляра! – рядом с мамой появляется моя двоюродная сестра.

Сдерживаюсь, чтобы не сделать замечание по поводу её внешнего вида. Черное, облегающее платье едва прикрывает ягодицы. Черные чулки, кружево которых выглядывают из-под подола. На губах – кроваво-красная помада. Длинные, окрашенные в гранатовый цвет, волосы распущены и блестящим водопадом лежат на загорелых плечах Алсу.

Посыл понятен. Алсу пришла показать, как она хороша.

– Привет, – сдержанно улыбаюсь. Отворачиваюсь, чтобы повесить куртку и заодно обдумать, как вести себя.

– А вы давно приехали?

– Пять минут назад. Нам Мария Семеновна уже чай успела сделать. Сидели на кухне, – мама окидывает меня внимательным взглядом.

Кажется, она замечает мое недовольство.

Я улыбаюсь маме. Обнимаю её.

– Спасибо, – шепчу.

Перевожу взор на Алсу.

Ей я тоже улыбаюсь, но совсем по-другому.

Гляжу в глаза и понимаю, что я не простила её за ту попытку поссорить меня с мужем. Та смотрит на меня невинным взглядом.

Не верю.

Хочется многое ей сказать, но по ряду причин, одна из которых – беспокойство, что малыш начнет волноваться, я сдерживаюсь.

– Пойдёмте тогда пить чай вместе, – киваю в сторону кухни.

Мария Семеновна, заметив мое появление, с улыбкой встречает меня и ставит передо мной чашку чая с молоком. Последний месяц я предпочитаю пить его именно так.

Тепло благодарю её, а потом завожу разговор.

– Мам, как у папы дела?

– Ой, – мама улыбается, – зовет меня на выходных скататься за город. На лыжную базу.

– Поедешь? – делаю глоток чая.

– Не знаю, – мама чуть краснеет. – Я на лыжах толком-то кататься не умею.

– Тетя Гульнара, там все просто, – вставляет свое слово Алсу, – я сначала тоже думала, что не научусь. А потом мы с ребятами слетали на этих новогодних праздниках в Альпы, и я быстро научилась. Кататься, с ветерком – кайф!

– Надо подумать, – мама чуть наклоняется в мою сторону, – Диляра, где у вас тут туалет?

– Прямо и вторая дверь налево.

Мама скрывается за дверью, а я и Алсу остаемся одни за столом.

Мария Семенова что-то тушит в сковороде, параллельно режет овощи, и потому я уверена, что наш разговор она никак не услышит.

Не успеваю открыть рта, как Алсу первой начинает беседу.

– Диляра, ты, наверное, злишься на меня из-за тех дурацких фоток? Ты прости, я не хотела тебя расстраивать. Просто переживала за тебя очень, боялась, что и Руслан тебя будет обижать, обманывать.

– Ладно, проехали, – я делаю еще один глоток чая.

– Ничего не проехали. Я же вижу, что ты дуешься на меня, – Алсу тяжело вздыхает, – я тоже ведь переживаю.

За столом повисает молчание. Так не вовремя в памяти всплывают наши с Алсу игры в дочки-матери, поездки на дачу, первые уроки макияжа на лицах друг друга…

– Ну прости ты меня, дуру, – Алсу берет меня за ладонь и виновато смотрит в мои глаза, отчего мое сердце сжимается.

До боли становится жалко и Алсу, и нашу дружбу.

Наверное, так неправильно поступать. Нужно уметь прощать, беречь отношения, ведь мы, люди, неидеальны.

Нужно быть толерантнее.

Один из советов психолога в женском журнале.

Но ведь психолог психологу – рознь.

Не всем советам стоит следовать, и потому я отвечаю Алсу так:

– Ты знаешь, Алсу, очень трудно забыть поступок человека, который хотел влезть в твою семью и продолжает это делать прямой сейчас.

Глаза двоюродный сестры расширяются от удивления, а я – добавляю:

– Поэтому вот мой ответ – наша дружба закончилась.

Алсу меняется в лице:

– Диляра! Как ты можешь такое говорить?! Это что, из-за мужика? Из-за кого-то мужика двенадцатилетнюю дружбу в унитаз смывать?!

– Могу, Алсу. И это – не какой-то мужик, а мой – муж, – чуть подаюсь вперед и впиваюсь взглядом в глаза двоюродной сестры, – мой муж, на которого ты положила глаз. Так что теперь, когда наша дружба закончилась, ты, Алсу, сможешь заняться тем, чем давно пора было заняться. Начнешь строить свою личную жизнь, а не лезть в чужую.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Сердце бешено стучит в моей груди.

Стою и во всю улыбаюсь.

Все мое внимание сконцентрировано на входной двери. Слышу шаги. Слышу, как топает, чтобы скинуть с обуви снег, Руслан.

Наконец дверь открывается, и на пороге появляется хозяин дома. Уставший, небритый и такой родной!

– Девочка моя, не спишь? – Садыков удивленно вскидывает брови, а я – делаю два шага, чтобы оказаться в его долгожданных объятиях.

Нос улавливает любимый аромат.

Амбра, мускус, кожа.

Тепло любимого запаха окутывает мне. Довольно жмурюсь. Вот теперь я чувствую себя в безопасности.

– Наконец-то ты дома, – шепчу в шею мужа.

Он чуть сильнее обнимает меня и говорит:

– Да. Наконец-то, Диляра.

Мы стоим так, обнимая друг друга, около минуты. Сердце мое теперь бьется ровно и счастливо. Наслаждаюсь дыханием Руслана, теплом, что источает его сильное тело.

– Давай-ка, я куртку хоть сниму, ладно?

Я киваю головой, но объятия не разжимаю.

Садыков глухо смеётся.

– Маленькая. Соскучилась. Я тоже.

Руслан нежно ведет ладонью по моим распущенным волосам. Я запрокидываю голову и устремляю на него взгляд. Карие глаза мужа вспыхивают теплыми искорками.

– Красавица моя, – восхищенно шепчет он. Опускает взор на мой животик.

– С малышом все хорошо?

Улыбаюсь так, что, кажется, щеки трещат.

– Хорошо. Чай хочешь? – слетает с моих губ.

– Хочу, и поесть что-нибудь. В гостинице еда не такая вкусная, как дома.

– Я сама кое-что приготовила, – говорю так, будто совершила подвига.

– Мм, – Руслан снимает куртку и вешает на крючок. – И что же приготовила моя хозяюшка?

– Фрикадельки, – я краснею, – но они немного развалились.

Садыков весело хмыкает, а я, еще больше краснея, иду на кухню. Включаю свет. Мягкое сияние люстры наполняет комнату уютом.

Я с опаской гляжу на кастрюльку.

Как раз полчаса назад ставила её согреться.