Художник Кошмаров (СИ) - Бобков Владислав Андреевич. Страница 10

Холст и краски после уймы потраченных нервов и сил были готовы, осталось дело за художественными принадлежностями. И здесь я решил поступить ещё проще. Основной «кистью» должны были стать мои собственные пальцы, а для мелких манипуляций собрал несколько по-разному заточенных деревянных палочек.

Немного времени я потратил и на проверку навыков. К моему глубокому облегчению мой перенос в это тело захватил и часть мелкой моторики, поэтому мне не нужно было заново учиться рисовать.

В итоге, собрав все подготовленные материалы через день после прошлой встречи, я двинулся к пруду, надеясь, что она все-таки придёт, ведь в ином случае мне придётся тащить всё это сюда каждый день.

К счастью, Бог риса, или кто за мной там присматривал, сжалился, и когда я расположился на берегу пруда, расстелив на коленях свиток и разложив пару мешочков, я услышал характерные шаги.

Глубоко вдохнув и выдохнув, я привел мысли в порядок. Наступал второй этап плана.

Глава 5

Как и прежде, Лиан подошла поближе, но как-то не спешила начинать разговор. Впрочем, теперь у неё был для этого повод.

С огромным интересом она разглядывала лежащий у меня на коленях свиток и разложенные вокруг мешочки с «красками». За всю свою жизнь она никогда не видела, чтобы кто-то рисовал, и хоть она примерно понимала для чего всё это, но интерес это лишь подогревало.

Я же изображал из себя статую, вдохновленно разглядывая перед собой пруд, небо и виднеющиеся вдалеке горы. Я старался так сильно, что если бы ещё немного добавил на своё лицо вдохновения, то невольно познал бы все тайны мира и улетел медитировать на какой-нибудь горе.

— Что ты собираешься делать? — наконец не выдержала Лиан, а я позволил своему вдохновляющему выражению наконец треснуть и отпасть, сменив его на куда более привычный, доброжелательный вид.

— Скажи, Лиан, я же могу тебя так звать?

— Зови меня, старшей сестрой. — мгновенно задрала нос девушка, показав свой скверный характер.

— Значит, Лиан, — кивнул я, игнорируя подавившуюся от возмущения девушку. — Как ты думаешь, может ли человек игнорировать то, кто он есть? Выбросить своё прошлое и стать другим человеком?

— Причём тут вообще это? — раздраженно пыхтела Хао. Её змеиные глаза сурово сузились, будто пытаясь меня испепелить одним взглядом. — Я спросила у тебя, что ты делаешь!

— Потому что это связано, — пожал я плечами. — И нет ответа на твой вопрос, без ответа на мой.

— Хорошо, — девушка раздраженно взмахнула руками. — Я считаю, что может. Теперь ты.

— Я тоже долгое время, считал так же, как и ты, хоть один из моих друзей всегда был уверен в обратном, — я поудобнее положил свиток. — Но оказавшись в этом месте, я лишь сейчас понял, что не могу отбросить ту часть меня, что всегда наслаждалась… искусством.

— Искусством?

— Именно. Я так долго не брал в руки свитки и краски, что почти забыл, каково это, но недавно понял, что не могу без этого жить. Сейчас же я ищу нечто, что стоит того, чтобы быть нарисованным.

Я словно случайно перевел взгляд на Лиан, после чего моё лицо пересекла лёгкая улыбка.

— Ранее я никак не мог найти чего-то вдохновляющего, но с твоим появлением у меня наконец-то появился прекрасный пример.

— Вот значит, как? — на щеках девушки вздулись желваки, так сильно она стиснула зубы. — Думаешь я тебе поверю? Считаешь меня дурой, которая верит каким-то там…

— Меня не интересует мнение тупых крестьян, говоривших тебе гадости, — мои жесткие слова заставили уже нависшую надо мной девушку отшатнуться. — Что бы ты там себе не напридумывала, я всегда считал змей одними из самых изящных и красивых существ.

Не давая, Лиан вставить хоть слово, я демонстративно повернулся к ней, и повелительно взмахнул рукой.

— Сядь там. Если ты хочешь доказательств, я тебе их предоставлю. Я тебя нарисую, и ты сама всё поймешь.

Лиан явно не нравилось, что я ей начал командовать, но жажда увидеть свой портрет пересилила её гордость. Правда, она всё же оставила за собой последнее слово.

— Если ты нарисуешь какой-то мусор, я сломаю тебе руку. — и взглянув в её темно зеленые глаза, я как-то поверил, что именно это она и сделает.

Пора было приступать к работе.

Я расправил и положил свиток на землю, после чего прижал правый дюбель с помощью заранее припасенного тяжелого камня. Левый же дюбель я взял левой рукой, дабы самостоятельно контролировать уровень натяжения свитка.

Таким образом, для работы у меня осталась лишь правая рука, но этого было более чем достаточно.

— Сядь боком, Поверни голову, да, ещё чуть-чуть. Отлично. Смотри прямо на пруд. Не поворачивайся и не подглядывай, — четкие, профессиональные указания привычно слетали с моих губ, пока я приступил к работе.

Когда-то давно, дабы побороть легкую неуверенность при общении с незнакомыми людьми, я пошел на довольно необычный шаг.

Я приходил в несколько популярных московских парков, устанавливал дешевый мольберт, прикреплял белый лист и начинал предлагать свои услуги художника портретиста за самую символичную цену, призванную лишь отбить мои вложения за бумагу и карандаши.

Мой акт щедрости продлился всего несколько дней, но подобная работа предоставило мне массу новых и необычных ощущений.

Кто же знал, что эти навыки пригодятся мне здесь?

Поддавшись общему настроению, Лиан послушно выполняла мои приказы и старательно смотрела на воду пруда.

Зачерпывая кончиком указательного пальца древесной угольной пыли, я наносил первичные, самые основные контуры лица, которые впоследствии должны были превратиться в полноценный портрет.

Обычно, при работе неопытные художники предпочитают молчать, дабы не допустить ошибку. Моих навыков было достаточно, чтобы одновременно работать и говорить, но я всё равно хранил тишину.

У меня не было права на ошибки, так как из-за грубости всего процесса и отсутствия многих полезных инструментов, я был сильно ограничен в возможности исправления.

Любая неправильно нанесенная черта могла быть лишь растушевана, но не более. Это заставляло нервничать и по нескольку раз проверять где и как должен был быть нанесен следующий штрих.

Если для древесного угля я отвел роль наиболее черных оттенков и штрихов, то вот костяная пыль имела более серый и светлый оттенок, что позволяло играть уже не с одним, а с двумя цветами.

Возможно, если бы кто-то увидел всю эту сцену, он бы даже нашел её на диво пасторальной. Серьезный, что-то рисующий черноволосый паренек и смотрящая на пруд длинноволосая девушка, и всё это в окружении зеленого разнотравья и мягко перетекающих друг в друга холмов.

И я может быть даже согласился, если бы в случае провала мне бы не сломали руку.

Общение с Лиан было подобно игре с диким львом, или в данном случае тигрицей. Да, тигр весел, заинтересован и вроде бы даже не собирается тебя есть, но малейшее неудовольствие и удар когтистой лапы может случайно сломать тебе хребет.

Но случайные мысли никак не влияли на мою работу, которая не продлилась слишком долго.

Оглядев получившуюся картину и подправив пару важных моментов заранее припасенной палочкой, я был удовлетворён получившимся результатом.

— Готово. Принимай работу. И как, по-твоему, врал ли я тебе тогда?

Уже давно изнывающая от нетерпения Лиан буквально вскочила с места и в мгновение ока оказалась возле свитка, после чего замерла, во все глаза рассматривая картину.

Откровенно говоря, я не мог назвать получившийся результат чем-то шедевральным. Грубая ткань холстины, плохо растертая ручным трудом угольная пыль, неравномерная консистенция и наконец, ограниченные художественные инструменты — всё это мешало мне создать поистине достойную работу.

Тем не менее у меня было главное преимущество, заключающееся в неискушенности моего главного ценителя и по совместимости «музы».

На расположенном на земле холсте была аккуратно запечатлена притягательная сцена, как невинно сложившая руки на коленях девушка сидит на нависшем над прудом черном камне.