Жестокие намерения (ЛП) - Дэвис Шивон. Страница 49

Он сжимает костяшки пальцев так сильно, что кожа становится белой, и на его челюсти постоянно подергивается мышца. Он неподвижно сидит в кресле, как будто каждая косточка и сухожилие в его теле туго натянуты.

— И где это доказательство сейчас?

— Оно у твоего отца, — спокойно отвечает Сойер.

— И из-за этого он убил маму, — делаю вывод я, ссутулившись в кресле, как будто попутный ветер сбил мои паруса. Я думала, он убил ее из-за плана сбежать. А может быть, и по этой причине тоже.

— Ты знала? — спрашивает Кэм.

— Когда мы с Дрю стали старше, мы заподозрили, что он что-то сделал, потому что оба помним, как плакали под одеялом, в ужасе, когда были маленькими, слушая мамины крики, когда он бил ее. Он приходил в ярость по малейшему поводу, и в этом всегда была виновата мама. — Странный всхлип срывается с моих губ, и я закрываю глаза, чтобы прогнать воспоминания. — Но только когда тетя Женевьева сказала мне, что, по ее мнению, отец подстроил автомобильную аварию, я начала все больше думать об этом.

— А как насчет твоего брата? — спрашивает Джексон. — Что он думает обо всем этом?

Я проглатываю комок в горле.

— Дрю тоже ненавидит отца, но… он хочет взять на себя семейный бизнес, и знает, что отец должен быть на его стороне, так что…

Я не могу сформулировать это, поэтому перестаю говорить.

— Он счастлив притвориться, что этого никогда не было, — рычит Кэм, смотря на меня почерневшим от гнева взглядом.

Я не хочу жаловаться на брата, когда его здесь нет, чтобы защитить себя. Мы достаточно ссорились из-за этого на протяжении многих лет, и я не собираюсь обсуждать это с группой парней, которым не доверяю, поэтому игнорирую предположение Кэма и сжимаю руку Ксавьера под столом.

— Мы с Ксавьером пытались доказать причастность отца, но все улики указывают, что это был несчастный случай.

— Потому что твой отец подкупил местные власти, — говорит Кэм. — Они все у него в кармане, и вы не можете доверять ни одной из обнаруженных вами бумаг. Все это сфабриковано. Точно так же, как сообщения о самоубийстве моей тети.

Он почти задыхается от слов, и я протягиваю руку, чтобы взять его. Он переводит взгляд на колено, где моя рука лежит поверх его, и делает глубокий вдох. Когда он поднимает голову, выражение чистой ненависти на его лице приводит меня в замешательство. Я быстро убираю руку, но отказываюсь отступать от горячего взгляда.

— Ты винишь меня в поступках моего отца? Так вот почему ты меня ненавидишь?

— Я презираю в тебе все. Мне не нужны предосудительные поступки твоего отца, чтобы убедить меня в этом.

Сильная боль пронзает мою грудь, но он не получает последнего слова.

— Ты думаешь, что знаешь меня, но это не так. Ты ничего обо мне не знаешь!

Он вскакивает, стул с грохотом падает на кафельный пол.

— Я знаю, что ты ни в чем не нуждалась в своей жизни! — кричит он. — Ты росла в этом жутком особняке, любой твоей прихоти потакали, и ты купалась в деньгах. Ты и твой брат игнорируете все, что сделал твой отец. Все, что вы делаете! Посещаете модные ужины, ходите на балет и спектакли, притворяетесь, что не монстры, маскирующиеся под претенциозных придурков!

Слюна вылетает у него изо рта, и все его тело готово к атаке.

— Пошел ты, — я вскакиваю со своего места. — Я не останусь здесь, чтобы со мной так разговаривали.

Особенно не после того, как чуть раньше выложила все начистоту, а теперь он бросает это мне в лицо.

— Делай то, что у тебя получается лучше всего, милая. — Кэм вторгается в мое личное пространство, утыкаясь лицом в мое. Прямо сейчас я понятия не имею, кто он такой. Я думала, что сегодня вечером мы добились некоторого прогресса, но ошибалась. — Притворись, что ничего не происходит.

Ксавьер вскакивает, готовый врезать Кэму, но я держу его за руку, предупреждая, чтобы он держался подальше. Сойер встает, тянет меня за собой, защищая от злобного взгляда Кэма, который приятно удивляет меня.

— Тебе нужно успокоиться и вспомнить общую картину.

— К черту это дерьмо. Я не могу этого сделать, — говорит он, прежде чем вылететь из кухни.

— На самом деле это не о тебе, — говорит Сойер, поворачиваясь ко мне лицом. — Ты просто легкая мишень.

— Чушь собачья. — Я качаю головой. — Ты сказал мне, что он приучен ненавидеть меня. И это именно то, что было!

— Трудно избавиться от заблуждений, в которые ты верил всю свою жизнь, — говорит Сойер.

— Итак, ты говоришь, что Маршаллы ненавидят меня и моего брата, потому что мы выросли богатыми и притворялись, что наш отец не убивал его тетю и нашу мать? — мой тон повышается на пару октав. — Ты слышишь, как нелепо это звучит? И чертовски лицемерно, потому что его семья также богата, как и моя.

Сейчас я злюсь, и мне нужно уйти подальше от этого места и от этих парней.

— Мы уходим, Ксавьер.

— Я не хотел, чтобы эта ночь закончилась так. — Вздыхает Сойер. — Можем ли мы согласиться, что у нас есть точки соприкосновения, и встретиться снова, чтобы обсудить, как объединить наши усилия?

— При одном условии. — заявляю я, складывая руки на груди и бросаю вызов своим самым натренированным холодным взглядом.

— При каком условии?

— В понедельник в школе вы ни во что не вмешиваетесь. Вы позволите всему произойти так, как должно.

— Что произойдет в понедельник? — недоумевая, спрашивает Джексон.

— Все возвращается к своему законному порядку.

— Мы не будем вмешиваться, если это не касается нас. — Хмурясь, произносит Сойер.

— Это не будет касаться вас.

Когда я их уничтожу, это будет гораздо более сложный план.

— Тогда договорились. Делай то, что должна.

— Я с нетерпением жду этого шоу. — Усмехается Джексон.

Я посылаю ему натянутую улыбку.

— Проведи как можно больше времени со своей подружкой для траха, потому что ее больше не будет рядом, — с натянутой улыбкой произношу я.

Он пожимает плечами:

— В любом случае, я с ней покончил. У Рошель отличная голова, но она плаксивая сучка. Здесь еще много кисок, которые жаждут моего внимания.

— Говоришь как настоящий мужчина-шлю*а, — говорю я, идя к выходу.

Сойер провожает нас с Ксавьером до входной двери, и я ставлю последнее условие.

— И передай этому засранцу, что с этого момента он сам носит себе обеды.

— Всем все ясно? — спрашиваю я в последний раз, прежде чем мы войдем в здание школы и приведем наш план в действие.

— Кристально, — говорит Чед. — Мы справимся и не подведем тебя.

Я поворачиваюсь к нашей маленькой разношерстной команде.

— Спасибо. Я не смогла бы сделать это без вас, и я этого не забуду. — Моя улыбка искренняя и полна благодарности. — А теперь давайте восстановим контроль.

Мы разделились, закончив обходы с хорошим запасом времени, чтобы смогли наблюдать за происходящим.

Постепенно школьные коридоры заполняются по мере прибытия учеников, все обмениваются озадаченными взглядами, когда замечают конверты, приклеенные скотчем к шкафчикам.

Крики и вздохи раздаются то тут, то там, когда они открывают конверты, и гордость переполняет меня.

Невероятно, сколько секретов мы раскрыли, и никто не был застрахован от их утечки. Не парень, чей отец трахается с местным священником. Не девушка с сомнительным наследием, чьи родители заплатили щедрую премию своей горничной-латиноамериканке, прежде чем она уехала из города семнадцать лет назад. И, конечно, не семья, скрывающая тот факт, что на их банковском счете намного меньше нулей, чем они утверждают.

— У тебя чертовски крепкие нервы, — говорит покрасневший от гнева Вентворт, тыча конвертом мне в лицо. — И, если ты думаешь, что этот маленький трюк вернет всех на твою сторону, ты еще более жалкая, чем я думал.

Я выпрямляюсь, и Чед придвигается ближе ко мне.

— Если ты думаешь, что я это несерьезно и шучу над тобой. Продолжай в том же духе, если хочешь рискнуть.