Командировка Дерена (СИ) - Бэд Кристиан. Страница 43
— Я просто не вижу в этом пути целей и смыслов, — пояснил пилот, подстраиваясь под эмоциональный выплеск регента так же ловко и аккуратно, как и до того под контролируемое психическое давление.
Он перешёл на поверхностное дыхание и постепенно сливался с фоном — со стенами, мягкими креслами...
И Линнервальд оценил мастерство. Он тряхнул головой, и давление пропало.
— Ну, вот умеешь же! — выдохнул он, переводя внутренний эмоциональный выплеск в обычную реакцию раздражения. — Ну что ты за упрямое!..
Он не выругался. На него давили ранг, воспитание, должность.
Дерен знал: Линнервальд тоже испытывал отвращение к занятиям политикой и играм управленцев. Но у него просто не было выбора, и как человек долга...
Регент перехватил его взгляд:
— Только не говори, что понятие долг для тебя не существенно!
— А в чём оно здесь для меня? — удивился Дерен. — У моего Дома есть и наследник, и регент. И для наследника я уже сделал всё, что сумел. Он рассказывал?
Регент кивнул. Он знал, что четыре года назад команде «Персефоны» пришлось спасать Эберхарда, уже объявленного наследником. Парень едва не погиб из-за глупости своего дяди, Ингваса Имэ.
Дядя связался с алайцами, и кончилось тем, что мальчишку крокодилы взяли в заложники и пытали, как этого требовал высокий ранг пленника. То есть на всю катушку, а над людьми они издеваются виртуозно.
Капитан «Персефоны» ухитрился вытащить Эберхарда едва не с Э-лая, и Дерену пришлось возиться с одуревшим от пыток наследником.
Дерен усмехнулся. Он прочёл по лицу Линнервальда, что доверительного разговора между ним и наследником не произошло.
Регент кивнул. Да, он знал о происшедшем только в общих чертах. Отношения с наследником у Линнервальда не сложились.
В Доме Аметиста многие ненавидели дядю Эберхарда, Ингваса Имэ, и часть этой ненависти переносили на племянника.
— Ты тоже его ненавидишь? — спросил Дерен.
Линнервальд закрыл глаза. Черты лица его застыли.
Это был слишком личный вопрос. Мальчишка-пилот ясно давал понять — если ты хочешь от меня откровенности, давай будем играть на равных.
— Да, — сказал регент. — Мне трудно бороться с неприязнью к Эберхарду. Хотя я надеюсь, что это всё же не ненависть.
— Поэтому он сбежал от тебя к Локьё? — продолжил допрос Дерен.
Эберхард был сейчас на «Леденящем», на флагмане эскадры Содружества, где эрцог Локьё собрал две дюжины способных мальчишек, чтобы такому же юному, как Эберхард, наследнику Дома Сапфира Лессарду Локьё было с кем расти и учиться.
— Нет, — улыбнулся Линнервальд, не сдерживая облегчения. — Не знаю, какая на него нашла блажь, но выпросился он совсем под другим предлогом. И Локьё хотел его видеть не больше меня. Парень вбил себе в голову, что таков его истинный путь. Начитался древних книжек... Он всегда был болезненным и чересчур экзальтированным.
— Но способным? — Дерен проигнорировал незаданный вопрос регента: кто из нас кого сейчас допрашивает, — и гнул свое.
— Да, очень. — Линнервальд качнул головой, но ответил. — Только потому я его и взял. Психотехники до визита к алайцам находили у парня аутистические черты. Но Локьё пару раз присылал мне результаты медицинских тестов, и... — регент замялся. — Они стали лучше, хоть это и странно при его диагнозе. Наверное, ему идёт на пользу общение со сверстниками.
Регент поднял глаза и посмотрел Дерену в лицо, понимая: тот что-то знает.
— Я объясню, — согласился Дерен. — Расскажу, что Эберхард делал на крейсере, если мы найдём общий язык.
— В твоей информации есть какая-то серьёзная ценность? — уточнил Линнервальд.
— Она поможет вам найти общий язык.
— Да, — нехотя рассмеялся регент. — Локье предупреждал, что ты — серьёзный противник. Я не поверил. Скажу тебе честно, я бы очень хотел видеть тебя на месте Эберхарда.
— Это невозможно, — качнул головой Дерен. — Но я сделаю всё, что обещал. Если у Сайко есть шанс увидеть цвет Дома Оникса — она увидит его.
— Как я понимаю, от меня ты никакой науки не ждёшь? Но твой капитан жаловался, что тебя заносит, и просил поработать с тобой. Кто обычно с тобой занимается?
— Никто, — Дерен пожал плечами. — Я сам занимаюсь.
— Изъяна в твоей ментальной защите я не вижу. Чем ты компенсируешь «стояние причинности»?
— Понятия не имею, что это такое.
— Это точка равновесия между тобой и миром. Та, где события словно бы останавливают свой бег, позволяя тебе увидеть линии, сети, узлы причинно-следственных связей — словно огромную карту.
— Я понял, — кивнул Дерен. — Чтобы встать над потоком, я использую маятник.
— Покажи? — приказал Линнервальд.
И в тот же миг маленькая платформа качнулась, разгоняясь, и стена понеслась навстречу.
Иллюзия длилась всего один миг, но этого хватило, чтобы регент уставился на Дерена с изумлением.
— Вот так? — спросил он с недоумением. — Без намёка на концентрацию? Прямо с места в карьер? С такой запредельной массой?
Какое-то время он разглядывал Дерена, не понимая: может, тот как-то подстроил всё это. А потом попросил:
— Встань. И сделай всё медленно. Чтобы я видел, как ты встраиваешься в поток.
Глава 30. Линнервальд
Резиденция над Асконой — «Патти»
Дерен пожал плечами, поднялся и снял свой белый пиджак. Он не стал спорить.
Но Линнервальд видел: их взаимодействие стало возможным только потому, что старший позволил себе отступить.
Дерен — умный мальчик. Он понимает: равновесие между имперским пилотом и регентом Дома Аметиста может быть только тактическим — кратковременным и ситуативным. Но нападения исподтишка не ждёт.
Он не привык к запрещённым ударам. Вокруг него слишком долгое время были только друзья и враги. Два полюса противостояния.
В мирной жизни не так. Здесь нет откровенных противников, но есть те, кто следует собственным интересам.
В семь утра они союзники, а в восемь — обманут тебя. И не потому, что настолько плóхи. Просто прошёл час — и условия изменились.
Смысл жизни бóльшей части людей — приспособление к изменяющимся условиям. И это приспособление для них важнее всего.
В нём их биологический смыл. И хотя бы до социального смысла своей малой группы им ещё надо развиться.
Ты для них — тоже условие выживания. Использовав тебя правильно, они будут в выигрыше. Это нормально. Хотя у детей вызывает обиду.
Чтобы преодолеть мысленное разделение мира и поступков людей на чёрное и белое — надо вырасти.
Ситуативность поступков преследует нас везде. Сегодня ты вегетарианец и не убиваешь животных, а завтра будет неурожай злаков и придётся перейти на мясо.
Мясо временно станет дешевле, потому что фермерам придётся резко сокращать поголовье. Но ты объяснишь себе это иначе. Не так болезненно.
«Это просто жизнь, — подумаешь ты. — Сегодня ты ешь растения, завтра мясо, послезавтра — съедят тебя».
Сегодня...
Сегодня знакомство с тобой выгодно другу, а завтра оно же портит ему репутацию.
Сегодня вы родные братья, а завтра один из вас получит наследство отца, а другой — нет. И хорошо бы проснуться просто без брата, чем с ножом в груди...
Линнервальд размышлял лениво и наблюдал.
Вот Дерен качнулся на пятках, проверяя равновесие самой простой стойки: спина прямая, затылок плоский, ноги чуть согнуты в коленях.
Он проконтролировал вдох, осознанно отследив его в себе. Сосредоточившись на том, как воздух заполняет лёгкие. Переместил внимание к солнечному сплетению.
Выдох...
И уже на выдохе его внутренний «маятник» пришёл в движение.
Точно так же, как и в первый раз. Без сосредоточения на условном «грузе», который положено «толкнуть» сначала вперёд. И даже без активного вдоха.
Невидимый маятник легко и без усилия рассёк «паутину», поднимая волну направленной воли. И качнулся назад в немом звучании: «Я есть».
Дерен работал расслабленно. Спокойно. Он словно бы не раскачивал неимоверную тяжесть ментального посыла, а подхватил уже качающийся маятник и слился с ним.