Беспокойные герои. Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт - Левит Илья Исаевич. Страница 55

Вся система экономической жизни в стране не благоприятствовала мелкому бизнесу, а крупного не было. Гистадрут — федерация профсоюзов — диктовал свою волю, навязывая мелким бизнесменам излишнюю рабочую силу, без которой можно было обойтись, но ее приходилось оплачивать. К счастью, хоть это помогло в борьбе с безработицей. Хуже были многочисленные забастовки, которые Гистадрут упорно провоцировал, борясь с «капитализмом». Заступиться за «капиталистов» было некому, и победа пришла к социалистам уже к концу 1926 года. Произошел экономический крах ряда маленьких предприятий, что и привело к спаду Четвертой алии. Бен-Гурион торжествовал и произносил громовые речи против среднего класса, который, по его мнению, только и думал, что о наживе. У Вейцмана же было тяжело на душе. Он тоже в свое время ругал «торговцев пуговицами из Портновска». Но теперь, когда замерли недавно еще кипевшие стройки, когда казалось, что истощилась вся энергия еврейского народа, он вдруг разглядел, что «по своим человеческим качествам новые эмигранты были замечательными людьми». Далее в мемуарах он рассказывает, как познакомился с одним из них, когда приехал к нам на Пасху, ибо большую часть времени Вейцман жил в Англии. Вся мастерская состояла из одной комнаты, в которой стоял ткацкий станок. На нем работал немолодой тщедушный еврей, которому помогали только члены семьи. Явно не было смысла использовать его в сельском хозяйстве. Он делал на Земле Израильской то, что делал всю свою жизнь, не ныл, а в беседе с Вейцманом интересовался перспективами на дальнейшую алию.

Глава семнадцатая

Экономическое чудо санации

В 1927 году число отъезжающих евреев с Земли Израильской превысило число приехавших — в очередной раз хоронили сионизм. В наше время к таким вещам отнеслись бы спокойно. Теперь мы знаем, что вслед за каждой большой волной новоприбывших всегда бывает спад и отлив. Итак, Четвертая алия, составившая более 60 тысяч человек, выезжавших в основном из Польши, но также и из других восточноевропейских стран, была по тем временам просто огромной, ибо все еврейское население Земли Израильской до начала Четвертой алии не превышало 85 тысяч человек. Совершенно естественны были и возникавшие трудности, и разочарование у тех, кому не повезло.

Трудности и обусловили отъезд части людей не слишком идейных. Большинство, однако, прижилось и осталось, как это обычно и бывает. А рост городов, ужасавший тогдашних руководителей, теперь уже не кажется трагедией; о мнении Жаботинского — разговор отдельный.

Конечно, это очень схематичное изложение причин краха Четвертой алии. Действительность была сложнее. Начнем с того, что из-за экономического кризиса конца 1926 года англичане на время почти перестали выдавать сертификаты-разрешения на въезд в Палестину, что сказалось на итогах алии 1927 года. В Польше быстро опомнились и ухудшили условия вывоза твердой валюты, что тоже сыграло свою роль. Главное, однако, это события 12–14 мая 1926 года в Варшаве. В эти дни в польской столице много стреляли: Пилсудский совершил государственный переворот. Он называл это «санацией» — «очищением». Это оказалось хорошо для евреев. Пилсудский понимал, что незачем обострять еврейский вопрос — и без того бед хватало. В стране установилась закамуфлированная диктатура Пилсудского — «режим санации». В течение первых трех лет налицо был даже экономический подъем — «экономическое чудо „санации“». На самом деле чудо объясняется просто.

Уже с 1924 года развитые страны ощутили подъем экономики, который в советской литературе назван «периодом временной стабилизации капитализма». В 1926 году эта волна докатилась до Польши. Но в это же время появился и особый, благоприятный для Пилсудского фактор. В Англии была длительная забастовка горняков, что подняло спрос на польский уголь и, соответственно, благоприятно сказалось на экономике страны, поэтому еврейский средний класс предпочел остаться в Польше.

К Польше мы вернемся еще не раз, а пока обратимся к Земле Израиля. Возможно, были и другие причины экономического спада 1926–1927 годов. Но за ним последовал знаменитый кризис 1929–1933 годов, потрясший вскоре весь мир, а у нас он был почти неощутим.

Глава восемнадцатая

Протест Жаботинского

Когда Жаботинский освободился из британской тюрьмы и добился реабилитации, он стал невероятно популярен. Ему тут же сделали предложение участвовать в работе сионистских органов, которое он принял. С этого возобновилось его сотрудничество с Вейцманом. Однако ненадолго. Герберт Самуэль скользил по наклонной плоскости, проявляя слабохарактерность в арабско-еврейских делах. И скользил бы еще быстрее, но Лондон в 1921–1922 годах не забыл Декларацию Бальфура. Жаботинский выражал возмущение позицией Самуэля. Вейцману она тоже не нравилась, хотя он избегал конфронтации с английскими властями. «Пока ворота держат открытыми», то есть пока въезд евреев идет относительно свободно, все остальное, по мнению Вейцмана, можно и нужно было терпеть. А въезд действительно еще был относительно свободным. Вейцман дорожил этим главным улучшением, введенным гражданской администрацией Палестины. Главное — выиграть время и создать новую реальность. Жаботинский же считал иначе. Во-первых, если проглотить безропотно какие-либо неприятности, то скоро последуют новые и дело дойдет и до вопроса о въезде евреев в страну. Во-вторых, есть другие важные моменты, например воссоздание еврейских вооруженных сил или «вопрос восточного берега». Тут следует кое-что объяснить.

В Турецкую провинцию Палестины входила и та территория, которая сегодня называется Иорданией. В библейские времена евреи жили по обе стороны Иордана. Другие области Иордании занимали тогда народы, родственные и нам, и арабам. В начале 20-х годов XX века Восточная Палестина была слабо заселена, евреев там еще не было. Но область входила в мандат, данный Англии на основе Декларации Бальфура.

В начале 1921 года туда, никого не спросив, вошли из Аравии небольшие бедуинские силы под предводительством эмира Абдаллы — брата нашего старого знакомого Фейсала. Они якобы шли помочь Фейсалу в борьбе с Францией, но опоздали. А англичане согласились с тем, что бедуины там, так и быть, останутся. И тогда было заявлено, что восточная часть Палестины, современная Иордания, будет «управляться иными законами, чем западная часть», то есть территория современного Израиля. Это особых возражений не вызывало, так как евреев в тех местах не было и в ближайшей перспективе не предвиделось. Однако вскоре стало ясно, что дело идет к полному отделению Трансиордании — Заиорданья. Вот тут уж запротестовал Жаботинский, но протест его не был поддержан. Я подробно остановился на этом, чтобы читатель узнал, что в начале 20-х годов XX века уже был один раздел Земли Израильской. И арабам отдали большую часть — теперешнюю Иорданию.

К началу 1923 года противоречий между Жаботинским и прочим сионистским руководством накопилось уже достаточно. Жаботинский отказался от всех должностей и перешел в оппозицию. В дальнейшем это противостояние обострялось. Сперва сторонники Жаботинского создали отдельную фракцию. А к 1935 году дело дошло до их выхода из Всемирной сионистской организации, созданной Герцлем. Была создана новая независимая организация. Сторонников Жаботинского называли ревизионистами за их критику «генеральной линии», которая касалась в основном двух направлений: первое — требования к англичанам, по мнению Жаботинского, должны были быть более радикальными (противники ревизионистов считали эти требования экстремистскими), второе — Жаботинский и его последователи решительно выступали против диктатуры пролетариата. Они подчеркивали ценность всех классов, отрицали ведущую роль классовой борьбы в развитии общества, и тем более в сионизме.

В 1925 году Жаботинский решительно возражал против того, что помощь, получаемая от евреев Америки, целиком идет только социалистам, а частный бизнес абсолютно лишен поддержки. Словом, он стал «врагом рабочих».