Леденцовые трости для Карамельки (СИ) - Корн Полина Владимировна. Страница 22

— Никогда не понимал этого твоего желания отталкивать меня, Розаил, — раздалось совсем близко. Следом послышался шумный вздох и шипение. Я прекрасно знал, что происходило с темным синхом, соприкоснувшимся со светлой энергией. Она начала заполнять его легкие, сосуды и кожу, вливаться в его тело, безусловно способное ее сдержать. — Мы братья, и все делим поровну. С самого детства.

Моего горячего лба коснулся чужой лоб. Пока еще прохладный, но постепенно боль захватывала Анаила, и его Мгла тоже начала выплескиваться в белое озеро, застилающее пол моего кабинета.

Острая боль от первого контакта с его силой быстро прошла.

— Ты не должен был… — тихо произнес я, ощущая как у моей молочной Мглы появляется угольный привкус. Энергии смешались в нечто новое, компенсируя друг друга. Стало легче дышать, хоть и больно.

— Должен. Нам еще перед девчонкой красоваться. Я такой план придумал по покорению малышки и искоренению ее страха, закачаешься! — с показной веселостью излишне громко воскликнул брат. — Нам бы только твое безумие сгладить… Усмирить.

Прошло несколько минут. Я молча ждал, когда туман освободит мои ноги, он постепенно рассеивался, и внутреннее напряжение внутри — отпускало. Анаил. Упрямец. Но, кажется, он меня спас. А, возможно, и весь Парлас заодно. Видимо, что-то почувствовав он сказал:

— Дошло наконец! Наша избранница только появилась, я пять лет жил без секса, а тут ты со своим припадком. Знаешь, последнее, что входит в мои планы — это изощренный способ самоубийства собственной силой, или, еще лучше: умереть от взрыва твоей. — На этот раз он говорил предельно серьезно, из голоса ушли малейшие намёки на юмор.

— Ты всегда был без тормозов, — усмехнулся я. — Рассказывай свой план.

Откинулся на кресло, зажмурившись. Зрение и не думало возвращаться, но зачем оно мне, если я не смогу смотреть в ореховые глаза всклокоченного утёнка? Правильно, все мое существование теряло смысл, не только способность видеть.

— О, это очень коварный обольстительный план. Мы начнем, как только к радужкам и зрачкам вернутся прежние свойства. Предлагаю слегка поиграть с ее чувственностью. А она у нас чуткая человечка, поверь, я успел в этом убедиться. Пусть немного отдохнет, полечит своего фамильяра. Да, кстати, ты знал, что она полубогиня? — сделал паузу брат.

— Догадывался, — усталый язык едва шевелился. Все же внутренняя борьба никогда не проходит даром. Наверное, я мог собой гордится. Тем, что заставил себя уйти подальше от гостьи. — И о ее чувственности тоже.

— Будем осторожно приручать ее, как дикого зверька. Кстати, уверен в ее появлении на Парласе замешаны племяннички. Недавно встретил пацанов в коридоре, у входа в твои комнаты. Интересно, чтобы они там делали? — я почувствовал улыбку брата, — В общем, пусть малышня отвлекает Алину от действительности, познакомит с этим миром, дадим ей выдохнуть, привыкнуть. А потом… пойдем на тренировочную площадку. Окна кухни выходят четко на нее. Это начальная ступень моего плана, знаю в нем полно недоработок, но у нас теперь масса времени, чтоб обдумать детали и последующие шаги.

Ловко. Всегда знал, Анаил — настоящий ценитель женских душ и тел. У него это с самого рождения, способность к соблазнению и эмпатии. Да, он слышал отголоски чужих эмоций, как и все темные синхи. Мне же оставалось только догадываться о мыслях других богов в контексте ситуации, что касалось девушки, то там все казалось еще сложнее. Но вот что было — так это химия. Взаимное притяжение, которое рано или поздно, как я надеялся, заставит ее взглянуть на нас иначе, без того жутковатого флёра дикого иррационального страха.

— Хорошо. А теперь вызови остальных, нужно здесь прибраться. Разбитый стол точно не должен украшать мой рабочий кабинет.

Глава 10. Пробуждение

Алина

Во мне клокотала болезненная чисто женская обида. По сердцу не скреблись кошки, там барабанили лапками десятки мелких настойчивых пауков! Сцепив зубы, я резко отвернулась от двери, за которой исчез извращенец.

Ну это надо же! Возбудим и не дадим, так?! Да ему…

— Каков нахал! — взвизгнула от обиды. — Подлец! Трус! Сбежал!

Я носилась по кухне, не особо соображая, что делаю. Как-то успела насыпать в металлическую миску сахар, обнаружила в шкафу формы для конфет, кисточку для масла и даже термометр! Подрагивающими пальцами сдвинула несколько банок, выискивая нужную мне клубничную добавку или хотя бы розовый краситель, но не находила искомого.

— Хозяйка, но ведь ты сама не хотела! — всплеснула ручками Клубничка, выглядевшая сейчас гораздо лучше. Рытвины от воды остались, но она больше не пряталась, а болтала ножками, сидя на краю столешницы. Кажется, выговор от синха облегчил моральные терзания моего фамильяра.

— Не хотела! — огрызнулась я, настраивая плиту. И где она вообще включается?! Пальчики скользили по передней керамической панели, но не находили никаких кнопок или рычагов. Нагнулась вниз, там меня встретила вполне привычная дверца духового шкафа, точно такая же, как и на Земле. А потом… Я вспомнила слова Анаила, его намек про то, что делами с Землей занимается его брат, а после его горячее дыхание на своих губах и пронзительную близость, от которой колени теряли силу, неизменно подкашиваясь…

Он назвал меня красивой! Предельно честно глядя в глаза, сверкнул своими яркими радужками, похожими по оттенку на океаническую синь. Усмехнулся. Да он же… Он меня банально обезоружил! Алина, ну вот как так можно? Одно ласковое слово и ты растаяла, растеклась безмозглой лужицой напротив мужчины. Да, экземпляр нам попался достойный, здесь сказать нечего. И губы у него умелые такие, притягательные…

А-а-а!

Помотала головой, выкидывая из нее глупые мысли. Потом положила руку на грудь, успокаивая сердце.

— Тогда почему теперь злишься? — невзначай спросила Клубничка, задумчиво ковыряя крохотным пальчиком столешницу.

— А ты почему от него пряталась? — ответила вопросом на вопрос.

— Боялась. Синхи, они… страшные. Так я думала. А вот Анаил показался не таким и пугающим, и не стал сразу настаивать на экзамене, как я ожидала, и вообще…

— Вот именно! Послушай, малышка, — я нагнулась таким образом, чтоб мои глаза оказались напротив магической живности. — Для меня все мужчины, без разницы кто, как для тебя синхи, поняла? — глубоко вздохнула.

Конфета моргнула. Потом осторожно кивнула.

— Да как включается эта плита?! — всплеснула руками над самыми комфорками, полная противоречивых эмоций. Мне хотелось избавиться от своих вулканических чувств, куда-то выплеснуть ненужную энергию, скинуть с души камень, засевший там так прочно еще с подросткового возраста, когда первый опыт общения с парнем привёл к психологической травме на всю жизнь. Для него сморщенная кожа на моей груди напоминала пожеванную бумагу, о чем на следующий день узнала вся школа. Я совершила ошибку. Доверилась, ослепленная розовыми очками и первым впечатлением. Трепетное сердечко разбилось, не успев полностью открыться навстречу отношениям. Обманутое первым же парнем, к которому испытывала девчачью симпатию.

Мне на парту стали прилетать записки с разного рода содержанием. Начиная от шуточек про использованную бумагу, заканчивая предложениями утешить уродину. Первые принадлежали стайке девиц-красавиц, постоянно тусующихся на втором этаже, а вторые от почитателей тех самых девчонок.

«Слухи подобны пожару». Не даром так говорят. Учиться стало невозможно. Меня постоянно собирались подкараулить то в туалете, то на улице, по дороге домой. Один особо настойчивый парень, довольно симпатичный, но с полным отсутствием мозгового вещества в голове, оказался особенно настойчив.

Помню, как мне в спину полетел твердый снежок из мокрого снега.

— Стоять, Алинка, — скомандовал он, но я только усилила шаг.

Вспоминаю, как треснула по шву куртка, безнадежно прощаясь с одним из рукавов. Я бы, конечно, дала ему отпор, но… тело не слушалось. На меня напал дурацкий противоестественный ступор, руки онемели, ноги тоже, даже сердце, казалось, перестало биться в тот момент. Он бесцеремонно дернул молнию вниз, повернув меня к себе. Следом полетели пуговицы со школьной блузы, порвался хлопковый топ, служивший тогда вместо лифчика.