Чужие грехи - Клайн Отис Эделберт. Страница 1

Отис Клайн

Чужие грехи

ПРЕДИСЛОВИЕ

Многие спрашивали, как создавались романы «Воин Марса», «Изгои Марса» и «Опасная планета», и выражали удивление, почему образ доктора Моргана появлялся в каждом из этих романов.

– Он неплохо смотрелся в первом романе, ничего не скажу, – укорял меня один из читателей, – но на третий раз уже поднадоел. Надеюсь, больше он не появится.

Иные считали, что образ этот вполне уместен во всей серии романов и что ему даже мало отводилось места и мне следовало бы уделить ему больше внимания в сюжете.

Как автор, я согласен с обоими критическими высказываниями. Образ доктора Моргана можно было бы и совсем исключить, а можно было бы усилить и заставить его играть самую важную роль. И я не преминул бы воспользоваться одной из этих альтернатив при написании второго романа, «Изгои Марса», если бы при работе над данной серией руководствовался только своими соображениями.

Но дело в том, что если имя «Доктор Морган» и является вымышленным, но таковое нельзя сказать о самом персонаже. По обычному стечению случайных обстоятельств я встретился с ним однажды в горах во время охоты на оленей. День стоял пасмурный, и я заблудился. По глупости я забыл прихватить с собою компас и теперь, чтобы сориентироваться, взобрался на самую высокую вершину.

Надо сказать, что горы эти не столь уж и громадные. А поскольку я вам раскрыл уже один долго скрываемый секрет, то признаюсь и еще в одном обмане. Если вы перечитывали начальные главы предыдущих книг, то обратили внимание, что, судя по моим описаниям, создается впечатление, будто бы доктор Морган пребывает в каких-то высоких горах, хотя я ни разу и не указывал их высоту. Они достаточно высоки для моих занятий спортом и для уединения доктора Моргана, но не стоит переоценивать их размеры.

Из последних сил добравшись до вершины, я вдруг поскользнулся. С оружием и снаряжением я ударился о нечто похожее по звуку на стекло, и грохнулся на твердую, как бетон, почву. Правая нога подвернулась, и я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то решил, что нахожусь в госпитале, поскольку надо мною хлопотали двое в белых халатах.

Мужчину помоложе я счел студентом. Ну а другой, насколько я понял, был доктором. Гигантского, но пропорционального сложения, он обладал поразительной внешностью. Я еще ни у кого не видел столь высокого лба с такими выпирающими надбровными дугами, что кустистые брови, срастающиеся над орлиным носом, почти полностью прикрывали маленькие, блестящие, как бусинки, глаза. В постриженной клинышком бороде пробивались седые пряди, указывая на средний возраст этого человека.

Закончив бинтовать мою пострадавшую, немилосердно ноющую ногу, он отпустил помощника, назвал меня по имени и представился сам. Я по-прежнему не вправе называть его настоящее имя, поэтому продолжаю представлять его «Доктором Морганом».

– Что это за госпиталь? – спросил я. – И как вы нашли меня?

– Вы не в госпитале, – отозвался он бухающим басом, – а по-прежнему в горах, в моем уединенном месте. Мои люди как раз ремонтируют застекленную крышу, сквозь которую вы провалились.

Почти месяц исцелялся я в этой секретной, прекрасно замаскированной обсерватории. Когда он узнал, что я писатель (а имя мое он выяснил путем элементарного заглядывания в мой бумажник), он попросил разрешения порасспрашивать меня под гипнозом, обещая все объяснить по окончании эксперимента и заверяя, что мне нет нужды беспокоиться относительно заданных вопросов.

Не многое человеческие существа способны внушать доверие при первом же знакомстве. Доктор Морган принадлежал именно к такому типу людей. Я согласился. А впоследствии узнал, что если бы доктор Морган сразу не внушил бы мне доверия, то с легкостью добился бы моего согласия обманным путем. Хотя без моего полного к нему расположения, честно им заработанного, он не взялся бы за такую задачу.

– Я должен попросить у вас прошения, – сказал он после окончания эксперимента. – Хоть вы и производите впечатление человека честного и надежного, я все же должен был убедиться, что в вашем характере отсутствуют те слабости, в силу которых вы могли бы разгласить секреты, которые ни в коем случае огласке не подлежат. У меня имеется некий материал, который идеально подошел бы для ваших сюжетов, но жизненно важно, чтобы некоторую часть полученных фактов вы сохранили при себе, не доводя до сведения публики. Всегда найдутся читатели, заподозрившие на основании этих материалов, что изложенное вами – не просто плод воображения. И эти читатели постараются выудить из вас те факты, разглашать которые никак нельзя.

Он пригладил бороду.

– Разумеется, я мог бы, с вашего согласия, подстраховаться, заставив вас под гипнозом забыть то, что раскрывать нежелательно. Но это рискованная процедура, не дающая стопроцентной гарантии да еще и чреватая побочными нежелательными эффектами.

– Тут уж вам судить, – сказал я.

В последующие дни я узнал о занятиях доктора Моргана парапсихологией и телепатией. Я и сам кое-что почитывал из этой области, поэтому имел общие теоретические представления о том, что обмен мыслями, идеями и образами без какого-либо физического посредника не имеет ограничений ни в пространстве, ни во времени.

Доктор Морган уже не первый год занимался телепатией в свободное время, применяя ее на практике. Но, скрывшись в этом уединенном месте, он изменил поставленную перед собою задачу.

– Мне удалось улучшить теорию, – пояснил он. – Я решил, что необходимо построить аппарат, который мог бы улавливать мысленные волны и усиливать их. Но и в данном случае моя затея не имела бы смысла, если бы прибор не был в состоянии улавливать волны, излучаемые другим таким прибором, построенным другим человеком для передачи и усиления их.

Я уже давно был поклонником жанра фантастики и не раз подумывал о работе в ней. Я всегда гордился своим воображением, но даже и представить себе не мог, слушая рассказ доктора Моргана о том, что человек, построивший такой мысленный проектор, обитает на Марсе. Хоть я и с нежностью относился к рассказам Эдгара Раиса Берроуза о похождениях Джона Картера, я прекрасно сознавал, что, в силу известных нам фактов, существование прекрасной цивилизации на этой планете почти невозможно. Об этом я и заявил, оперируя цифрами и фактами.

– Разумеется, пока мы не высадимся на Марсе, окончательно убедиться в этом мы не сможем. Но известные факты говорят за то, что Марс Берроуза не существует, – закончил я.

Доктор Морган кивнул.

– Совершенно верно, – сказал он. – Такой цивилизации на Марсе не существует.

И поведал мне о своем чувстве потрясенного неверия, посетившего его в момент, когда аппарат принял мысленное послание человека, который представился существом людского рода, марсианским ученым и психологом Лал Ваком. Но и Лал Вак был не менее изумлен, когда доктор Морган представился тоже существом людского рода и ученым с Земли. Лал Вак был полностью уверен, что на Земле нет человеческой цивилизации. И в доказательство приводил цифры и факты.

Секрет же заключался вот в чем. Оба, и доктор Морган и Лал Вак, не ошибались. И в самом деле, ни один человек не мог обитать на планете, о которой известно, что она необитаема, – но это в том случае, если бы оба ученых существовали в едином пространстве и времени. Но описываемая Лал Ваком Земля имела образ, соответствующий третьей планете солнечной системы несколько миллионов лет тому назад.

– Я, как и вы, – сказал доктор Морган, – прочитал немало таинственных и фантастических историй. Некоторые из них действительно произвели на меня жутковатое впечатление. Но все это ничто по сравнению с жутью общения с человеком, который умер много миллионов лет назад и от цивилизации которого и следа не осталось.

Вот так все и началось. Доктор Морган предоставил мне несколько толстенных, отпечатанных на машинке рукописей, переплетенных по отдельности, и я в хронологическом порядке прочитал повествования о Гарри Торне [1], о племяннике Моргана, Джерри [2], и о Роберте Грендоне. [3] Так я узнал, что Лал Вак был современником одного венерианца по имени Ворн Вангал и что в то время на Венере тоже существовала цивилизация.