Если буду нужен, я здесь (СИ) - Резник Юлия. Страница 12

– За то, что забыла снять кольцо.

– Проехали.

– Ты мне его отдай, ладно?

– Зачем? – напрягаюсь.

– Я его Баяту верну.

– Боюсь, не выйдет. Нет его больше.

– Как нет? – хлопает ресницами. Глаза у нее странные. Темные, да, как и она вся. Но такие… будто прозрачные. Совершенно удивительные глаза. Никогда раньше этого не замечал.

– Я его выбросил.

Комично приоткрывает рот. Обхватываю затылок жены ладонью, пряча лицо у себя на плече. Кроме камер за нами наблюдают почти две сотни приглашенных. Не хочу, чтобы они ее глаза видели. Там слишком много всего, только мне предназначенного.

– Ты не имел права.

– Почему? Я подарил тебе покруче колечко, – усмехаюсь. Лала отлепляется от меня. В глазах – шторм.

– Разве дело в цене?

Нет? Что ж… Она единственная на моей памяти женщина, которой это не важно. Все-таки девочки, выросшие в достатке – это что-то. Ничем их не проймешь.

– Конечно. Глядя на твою руку, каждый поймет, как много ты для меня значишь.

«И не рискнет лезть», – добавляю про себя. – «Если не смертник».

Хотя… может, она и стоит того, чтобы рискнуть.

Лала облизывает губы.

– Очень броское.

– В этом весь смысл.

Моргает. Ага. Вижу, до нее что-то доходит.

– Я устала.

– Пойдем в номер.

– Что? Нет. Я не об этом…

У нее даже запах меняется – в такой она панике. «Дожился, Звягинцев». Чувствую себя Чудовищем из мультика. М-да уж. Давно я ничего подобного не ощущал. Ни со знаком плюс, ни со знаком минус. Бесит страшно. Глядя на это все, понимаю, почему предпочитал женщин постарше. С опытом и окрепшей психикой. Тут же, блядь, как на качелях.

Хочется повторить, что я ее и пальцем не трону, пока она сама того не захочет. Но мои демоны требуют мяса. Хотят, чтобы я немного ее помучил, проучив за то, что она такая непонятливая. И я подчиняюсь им.

Хочешь строить из себя жертву? Я тебе подыграю.

– Почему ты решил провести эту ночь в гостинице?

– Потому что у нас дома бабушка. Не хочу, чтобы нам мешали.

Ла-ла-ла вздрагивает дважды. На словах «у нас дома» и «нам мешали».

Такая красивая в этом платье. Такая напуганная. Запутавшаяся в собственных же интригах и желаниях. Все правильно, Лала. Бойся. Лови последствия. Похмелье для того и придумано, чтобы больше не хотелось повторить. Если бы не оно, мы бы все давно спились.

Усмехаюсь. Марат сказал – воспитывай. Я, кажется, неплохо вживаюсь в роль.

– Как дома?! Она уже уехала? Мы даже не пообщались.

Музыка стихает. Я подталкиваю Лалу к нашему столику.

– Она старый человек, который не очень комфортно себя чувствует в обществе богатых и знаменитых. Да и тяжело ей уже на ногах… Познакомитесь завтра.

Если честно, я вообще не знаю, зачем притащил бабулю сюда. Может, порадовать хотел перед смертью. Она очень переживала, что я все один да один. Теперь ей будет спокойнее. А может, чтобы открыть глаза Лале на то, что я такой, какой есть. Не хочу подкармливать ее иллюзии. В плане родословной я… не Антон. Ухмыляюсь, наблюдая за тем, как моя Ла-ла-ла напивается.

– Хватит. Пойдем.

– Но…

– Достаточно, – отрезаю, придавливая ее взглядом. Молчит. Глядит в пол. Надо признать, что в основных моментах воспитывать ее не надо. Все же ей с детства внушали, что дело женщины – слушаться и подчиняться. Ч-черт. Это немного меня взрывает. Затылок покалывает в предвкушении. Демоны, раззадоренные кровью, ощериваются. Бью их по мордам. «Фу!»

Сбегаем, стараясь не привлекать внимания. Но все равно нас выходят провожать. Родители, Брагины, Марат… Афина на празднике тоже была недолго. Все же Маратик еще совсем маленький. Ему мама нужна.

Жмем руки. Марат выглядит обеспокоенным. Бросает взгляды то на меня, то на сестру, то… на Дубину, который тоже за каким-то чертом выперся. Ну, ты-то еще какого хрена, Тоха? Нравится девочка моя? Разглядел? Веду бровью. Мол, хочешь зарубиться? Прикрывает глаза. Дергает головой. И выставляет перед собой руку, мол, брат, не гони, я в стороне, че ты нервничаешь? Хороший друг. Верный. Мы не раз делили с ним женщину. Одну на двоих, да. Было по приколу.

Это не тот случай. Он понимает.

Прижимаю Лалу к себе. Рука будто невзначай соскальзывает на бедро. Марат забывает дышать. Да, ты! Ты тоже должен усвоить, что теперь она – моя забота. Ты сам так решил, брат. У любого решения есть последствия. Принимай их.

Еще недавно я бы ни за что так с ним не поступил. Но Панаев сам нас втянул в это болото.

Делает шаг ко мне. Я отвожу назад ногу, для лучшего упора. Это почти что стойка… Я не знаю, чего от него теперь ждать. Ну? Ударит? Нет. Обнимает. Окатывает теплом, знакомым запахом.

– Не обижай ее. Пожалуйста, друг.

Не буду. Спасибо, что обошлось. Я растроган. Похлопываю его по спине.

Наша гостиница в тупике улицы. Ехать нет никакого смысла. Решаем прогуляться. Каждой порой своего тела чувствую исходящий от Лалы ужас. Он страшно меня напрягает. В лифте ее начинает трясти. Юбка у платья пышная, пятиметровый шлейф занимает собой всю кабину. И шуршит, шуршит, потому что ее колбасит. Жесть.

Номер нам забронирован королевский. Закуски, фрукты, шампанское в ведерке, цветы. Все как полагается. Из того, чего не должно быть – невеста в истерике.

– Я в душ. Осмотрись, поешь… Ты в ресторане почти ничего не съела.

В душ мне надо, да. Ее реакция меня бесит. Перед глазами разноцветные всполохи. Вода льется на голову. Упираюсь одной рукой в стену, разглядываю себя. Так странно, что все бабы от меня без ума, а собственная жена… Жена. Я женился на наследной принцессе Панаевых. До сих пор не верится. Обматываю бедра полотенцем и выхожу.

Пока меня не было, Ла-ла-ла не только открыла шампанское, но и здорово приложилась к бутылке. То, что кому-то нужно напиться, чтобы лечь со мной в кровать, взбалтывает давно осевшие комплексы. Как же бесит, что я чувствую себя недостаточно хорошим для нее… Все еще. Блядь. Недостаточно.

– Почему ты не переоделась? – замираю за спиной.

– Т-там с-сложная шнуровка. Я н-не могу снять платье сама.

Д-да. В этом что-то есть. Мне кажется, лет эдак сто пятьдесят назад измен было меньше как раз потому, что женщине, чтобы на это решиться, нужно было довериться своему любовнику полностью. Как иначе, если ты абсолютно беспомощна? Ни раздеться не можешь сама, ни одеться, когда все закончится. Сто раз подумаешь, прежде чем на это пойдешь.

– Что ж. Видно, придется мне.

Опускаю взгляд. Лала разулась. Я намного выше. Касаюсь шнуровки. Резко дергаю длинный конец, Лала вздрагивает, будто я ее плетью ударил. Тонкие волоски на затылке приподнялись. Мурашки, дрожь… Неторопливо расшнуровываю корсет. Стаскиваю по бедрам. Лала шумно дышит. Ее сердце выпрыгивает из груди. Мое сердце…

Заглушая рев в голове, вынимаю заколку. Все женщины, которые у меня были в последнее время, наращивают волосы. Лале это ни к чему. У нее свои. Роскошные. Открепляю фату. Шпилька за шпилькой, пока собранные в жгут локоны не падают на спину. Воздух со свистом покидает легкие моей девочки. Она обхватывает себя руками. Я отступаю на шаг.

– Ну, все вроде бы.

Беру со столика бутылку, делаю несколько жадных глотков. Отправляю в рот канапе, не чувствуя вкуса.

– Я спать. Завтра много работы.

Лала оборачивается. Она растеряна. Взорвана. Так, как я и планировал.

– А что делать мне?

– Прими душ. И тоже ложись. День был утомительным.

– К-куда ложиться?

– Куда хочешь.

Иду в спальню, сбрасываю с бедер промокшее полотенце. За спиной резко захлопывается дверь. Неужто скромняжку испугала моя голая задница? Натягиваю боксеры, открываю телефон. На почте уже, как я и просил, пара фоток. Скидываю Юльке в личку.

«Твой эксклюзив».

«Ахренеть! Звягинцев!»

Смайлик от меня. Я и сам в ахуе, Юля. Твои чувства могу представить.

«А ведь слух ходил, что это тот молокосос ей изменил!»

«Без комментариев».