Рыжик в капкане (СИ) - Арро Агния. Страница 38

Рот тут же наполняется слюной. Соня как раз заканчивает. Ставит чайник, поворачивается ко мне и подпрыгивает от испуга. Вынимает из ушей «капли», старается отдышаться, приложив ладошку к груди.

— Калужский! — фыркает на меня.

— Иди пожалею, — тяну к ней руки. С удовольствием ныряет, позволяя себя тискать и поцеловать в щечку. — Так классно, что моя девушка умеет готовить, — довольно урчу.

— Настроение хорошее. Захотелось удивить.

— У тебя получилось. Я в душ и с удовольствием это попробую.

После душа встает острая проблема с нехваткой шмоток. Приходится натягивать джинсы на влажное тело.

Тороплюсь на кухню. Соня ставит передо мной кружку чая, и сама садится на табуретку, подогнув под себя одну ногу.

— Не знал, что нам еще и продукты сдали в аренду вместе с квартирой, — беру из тарелки самую поджаристую вкуснятинку.

— Не так уж и много. Яиц нет, молока тоже. Зато были все сухие ингредиенты и вот, получился завтрак. Вкусно?

Так смотрит на меня, что я просто не могу не улыбаться. Вгрызаюсь зубами в оладушек и намеренно рыча, как делают коты, когда им дают рыбку, отрываю кусочек и тщательно жую, превращая рык в мурчание. Соня звонко смеется. Взмахнув рукой, задевает свою чашку с чаем и немного разливает на стол.

— Блин, — вздохнув, собирается пойти за тряпкой.

Нифига! Она готовила, значит уборка за мной.

Вытираю все сам. Мы болтаем и просто наслаждаемся. До вечера еще уйма времени и хочется максимально напитаться этой девочкой и ее весенним теплом до разговора с отцом.

Оладушки улетают моментально. Я и не знал, что такой голодный. Вчера мы не ели особо, больше пили и танцевали.

— Ужин сегодня закажем, — говорю ей. — А завтра после лицея заедем в супермаркет и купим все, что нужно.

— Нам все равно сегодня надо отсюда выбраться, — лениво тянется Соня, лежа на диване и устроив голову у меня на коленях. — Форма, учебники. Все у тебя дома.

— Я привезу.

— А я? — задирает голову так, чтобы видеть мои глаза. — Платон, случилось что-то, да?

— Ничего, — стучу пальцами по мягкому подлокотнику, — ты сегодня останься тут, пожалуйста. Я сам все привезу.

— Значит проблемы с отцом все-таки будут, — вздохнув, садится рядом.

— Эти проблемы другого характера, кис. Я тебе потом все расскажу. Сначала с ним надо поговорить.

Соня куксится, вижу, что переживает, и помню, что обещал говорить ей правду. Как сказать эту, я пока не знаю.

«Кошка, отец решил женить меня на другой» — звучит дико даже в мыслях. Мне не нравится, что между нами остались тайны, но я лучше решу сначала с отцом, чтобы понимать, есть ли у меня пути отхода, а потом честно признаюсь ей, чтобы там не случилось.

Собираюсь. Она грустно на меня смотрит. Мне пришлось забрать у нее рубашку, а ей надеть подаренное мной зеленое платье.

— Я позвоню, как начну собираться. Скажешь, что тебе взять в первую очередь и где найти. Не грусти.

Приложение сообщает, что приехало такси. Быстро целую свою девочку и еду сначала за братом. Подбираю его в центре, он тоже дома не ночевал. Едем вместе домой.

Гордый поддерживает меня, но в груди все равно бахает так, что глушит. Отец нас уже ждет. В холле встречает Арина. Интересуется, где я потерял Соню.

— Потом, — отмахиваюсь от нее.

Скинув куртку, быстро поднимаюсь в кабинет отца. Старший брат догоняет. Синхронно выдыхаем. Гордей толкает дверь, заходит первым.

— О, да вы ко мне целой делегацией, — усмехается отец. — Заинтригован.

Я молчу пока. Мы с братом так договорились. Получается что-то вроде торгов.

— Отец, я хочу выкупить у тебя свободу брата, — заявляет он.

Брови старшего Калужского взлетают вверх. Он облокачивается предплечьями на стол и внимательно на нас смотрит, переводя взгляд с меня на Гордея и обратно.

— Пафоса то сколько, — отцу смешно. — Выкупить свободу. Я его что, в клетку запер? Мне кажется, твой брат прекрасно живет. У него гораздо больше, чем нужно парню его возраста. Он позволяет себе заводить отношения прямо в моем доме и заметь, даже за это я ему ничего не сделал. Хотя мог бы наказать, потому что мой дом — не притон для ваших гормональных скачков.

Я скриплю зубами. Папа доволен, зацепил.

Не надо трогать мои отношения!

— Пап, ты прекрасно знаешь, о чем я, — вступает Гордей. — Я знаю, что ты решил женить Платона на дочери помощника губернатора. И со стороны твоего положения, понимаю всю выгоду от такого брака. Но я не хочу, чтобы твоя выгода сломала ему жизнь. Поэтому хочу предложить тебе более интересный вариант, а ты взамен отменишь договоренность об этой свадьбе.

— Ты себя слышишь сейчас, сын?

— Вполне, — пожимает плечами Гордый. — Никаких документов вы не подписывали. Устная договоренность с другом. Ее всегда можно отменить, объяснив причины.

— Ты уровень вашей дружбы и моей не путай, мальчик, — отец жестко ухмыляется. — Но мне даже интересно теперь, что ты такого можешь мне предложить, что перекроет выгоду от женитьбы Платона.

— Землю под моей мотошколой, — кидает на стол папку с документами.

Скептический взгляд отца меняется на заинтересованный. Он берет документы, листает, поглядывая на старшего сына.

— Ее хотел человек, который будет тебе гораздо полезнее, чем помощник губернатора. Последний, кстати, не факт, что поднимется выше имеющейся должности, — додавливает Гордей. — А я тебе предлагаю реально закрепиться на посту еще лет на десять. И хрен тебя кто оттуда сдвинет.

— И ты готов ради него, — с пренебрежением в мою сторону, — отдать мне вот это? Как интересно… А что помешает мне, допустим, сейчас согласиться, забрать у тебя этот чертов кусок земли, а летом женить Платона? Мои связи станут еще крепче. И вам же, засранцам, будет от этого только лучше!

— Ты же не кинешь собственных сыновей? — Гордей возвращает отцу холодную усмешку. — Других наследников у тебя вроде бы нет.

— Я поражен, — отец откидывается на высокую мягкую спинку своего кожаного кресла. — Нет, правда, — качает головой. — Ты так рьяно вступаешься за брата. Жертвуешь своей мечтой.

— Мечта на то и мечта, — уже спокойней улыбается Гордей. — Мне двадцать три. Кто мешает мне начать все заново в другом месте через пару лет?

— А когда я тебя просил, ты за нее зубами держался, — хмыкает родитель.

— Обстоятельства изменились. Надо помочь младшему брату. Ну так что, отец? Мы договорились?

— Погуляйте. Я сделаю пару звонков.

Пулей вылетаю из кабинета. Гордей напоминает, что если отец согласится, он сдержит слово. Всегда держит. Но меня все равно колотит, и чтобы хоть как-то себя занять, закидываю в сумку свои вещи. Набиваю ее, открываю рюкзак и запихиваю в него учебники.

Брат тоже нервничает. Открыл окно, впустив в мою спальню морозный воздух, курит, пока никто не видит. Арина ругается на него за эту привычку.

Гордей успевает закрыть окно. Дверь моей комнаты открывается. Отец заходит, удивленно смотрит на сумки.

— Я съезжаю, — сообщаю ему, — чтобы ты не решил.

— Самостоятельным, значит, стал, — снова эта его ухмылка. — Ладно, я согласен с вашими условиями. И даже с тем, что ты будешь жить отдельно. Неплохой вариант, глаза мозолить не будешь. Но у меня тоже будут условия.

— Слушаю, — засунув руки в карманы джинсов, нервно перебираю там откуда-то взявшуюся мелочь.

— Твои отношения с Софией не мешают твоей учебе. Мне важно, чтобы мой сын получил образование. Ты предохраняешься! Я не собираюсь потом обеспечивать бастардов. Дети должны рождаться в равном браке. Наиграешься в любовь, мы с тобой вернемся к этому разговору. И еще, Платон, — как-то непривычно мягко или мне просто кажется, — постарайся никуда не встревать.

— Постараюсь, — протягиваю ему руку. Удивленно на нее смотрит, но пожимает. — Отец, спросить можно?

— Спроси…

А сам опять так смотрит на нас с братом, по-человечески, по родительски, что ли. Я не могу себе объяснить то, что проскальзывает в этом взгляде. Возможно, я опять себя обманываю и ищу там то, чего уже никогда не будет.