Иван Ефремов. Звездные Корабли. Туманность Андромеды - Ефремов Иван Антонович. Страница 26

— Все это так, — более спокойно сказала Ингрид.

— Тогда о чем ты тревожишься? Мы идем по заданному курсу даже быстрее намеченного. Если ничего не изменится, то мы дойдем до Тритона даже с нашей нехваткой горючего.

Ингрид почувствовала, как радость загорается в ней при одной мысли о Тритоне, спутнике Нептуна, и станции звездолетов, построенной на нем на внешней окраине солнечной системы. Попасть на Тритон значило вернуться домой…

— Я думал, мы с тобой займемся музыкой, но Лин ушел отдыхать. Он будет спать часов шесть-семь, а я пока подумаю один над оркестровкой финала второй части — знаешь, где у нас никак не удается интегральное вступление угрозы. Вот это… — Кэй пропел несколько нот.

— Ди-и, ди-и, да-ра-ра, — внезапно откликнулись, казалось, сами стены поста управления.

Ингрид вздрогнула и оглянулась, но через мгновение сообразила. Напряжение поля тяготения возросло, и приборы откликнулись изменением мелодии аппарата искусственной гравитации.

— Забавное совпадение! — слегка виновато рассмеялась она.

— Пришло усиление гравитации, как и нужно для темного облака. Теперь ты можешь быть совершенно спокойна, и пусть себе Лин спит.

С этими словами Кэй Бэр вышел из поста управления. В ярко освещенной библиотеке он уселся за маленький электронный скрипкорояль и весь ушел в работу. Вероятно, прошло несколько часов, когда герметическая дверь библиотеки распахнулась и появилась Ингрид.

— Кэй, милый, разбуди Лина.

— Что случилось?

— Напряжение поля тяготения нарастает больше, чем должно быть по расчетам.

— А впереди?

— По-прежнему тьма! — Ингрид скрылась.

Кэй Бэр разбудил астронавигатора. Тот вскочил и ринулся в центральный пост к приборам.

— Ничего угрожающего нет. Только откуда здесь такое поле тяготения? Для темного облака оно слишком мощно, а звезды здесь нет… — Лин подумал и нажал кнопку пробуждения каюты начальника экспедиции, еще подумал и включил каюту Низы Крит.

— Если ничего не произойдет, тогда они попросту сменят нас, — пояснил он встревоженной Ингрид.

— А если произойдет? Эрг Hoop сможет прийти к нормали только через пять часов. Что делать?

— Ждать, — спокойно ответил астронавигатор. — Что может случиться за пять часов здесь, так далеко от всех звездных систем?..

Тональность звучания приборов непрерывно понижалась, без отсчетов говоря об изменении обстановки полета. Напряженное ожидание потянулось медленно. Два часа прошли точно целая смена. Пел Лин внешне оставался спокоен, но волнение Ингрид уже захватило Кэй Бэра. Он часто оглядывался на дверь рубки управления, ожидая, как всегда, стремительного появления Эрга Ноора, хотя и знал, что пробуждение от долговременного сна идет медленно.

Продолжительный звонок заставил всех вздрогнуть.

Ингрид уцепилась за Кэй Бэра.

— «Тантра» в опасности! Напряжение поля стало в два раза выше расчетного!

Астронавигатор побледнел. Подошло неожиданное — оно требовало немедленного решения. Судьба звездолета находилась в его руках. Неуклонно увеличивавшееся тяготение требовало замедления хода корабля не только из-за возрастания тяжести в корабле, но и потому, что, очевидно, прямо по курсу находилось большое скопление плотной материи. Но после замедления набирать новое ускорение было нечем! Пел Лин стиснул зубы и повернул рукоятку включения ионных планетарных двигателей-тормозов. Звонкие удары вплелись в мелодию приборов, заглушая тревожный звон аппарата, вычислявшего соотношение силы тяготения и скорости. Звонок выключился, и стрелки подтвердили успех — скорость снова стала безопасной, придя к норме с возрастающей гравитацией. Но едва Пел Лин выключил торможение, как звон раздался снова — грозная сила тяготения требовала замедления хода. Стало очевидно, что звездолет шел прямо к могучему центру тяготения.

Астронавигатор не решился изменить курс — произведение большого труда и величайшей точности. Пользуясь планетарными двигателями, он тормозил звездолет, хотя уже становилась очевидной ошибка курса, проложенного через неведомую массу материи.

— Поле тяготения велико, — вполголоса заметила Ингрид. — Может быть…

— Надо еще замедлить ход, чтобы повернуть! — воскликнул астронавигатор. — Но чем же потом ускорить полет?.. — Губительная нерешительность прозвучала в его словах.

— Мы уже пронизали внешнюю вихревую зону¹⁶, — отозвалась Ингрид, — идет непрерывное и быстрое нарастание гравитации.

Посыпались частые звенящие удары — планетарные моторы заработали автоматически, когда управлявшая кораблем электронная машина почувствовала впереди огромное скопление материи. «Тантра» принялась раскачиваться. Как ни замедлял свой ход звездолет, но люди в посту управления начали терять сознание. Ингрид упала на колени. Пел Лин в своем кресле старался поднять налившуюся свинцом голову, Кэй Бэр ощутил бессмысленный, животный страх и детскую беспомощность.

Удары двигателей зачастили и перешли в непрерывный гром. Электронный «мозг» корабля вел борьбу вместо своих полубесчувственных хозяев, по-своему могучий, но недалекий, так как не мог предвидеть сложных последствий и придумать выход из исключительных случаев.

Раскачивание «Тантры» ослабело. Стерженьки, показывавшие запасы планетарных ионных зарядов, быстро поползли вниз. Очнувшийся Пел Лин сообразил, что тяготение возрастает слишком стремительно, — надо немедля принимать экстренные меры для остановки корабля, а затем резкого изменения курса.

Пел Лин передвинул рукоятку анамезонных двигателей. Четыре высоких цилиндра из нитрида бора, видимые в специальную прорезь пульта, засветились изнутри. Яркое зеленое пламя забилось в них бешеной молнией, заструилось и закрутилось четырьмя плотными спиралями. Там, в носовой части корабля, сильное магнитное поле облекло стенки моторных сопел, спасая их от немедленного разрушения.

Астронавигатор передвинул рукоять дальше. Сквозь зеленую вихревую стенку стал виден направляющий луч — сероватый поток К-частиц¹⁷. Еще движение, и вдоль серого луча прорезалась ослепительная фиолетовая молния — сигнал, что анамезон начал свое стремительное истечение. Весь корпус звездолета откликнулся почти неслышной, труднопереносимой высокочастотной вибрацией…

Эрг Hoop, приняв необходимую дозу пищи, лежал в полусне под невыразимо приятным электромассажем нервной системы. Медленно отходила пелена забытья, еще окутывавшая мозг и тело. Пробуждающая мелодия звучала мажорнее в нарастающей частоте ритма…

Внезапно что-то недоброе вторглось извне, прервало радость пробуждения от девяностодневного сна. Эрг Hoop осознал себя начальником экспедиции и принялся отчаянно бороться, пытаясь вернуть нормальное сознание. Наконец он сообразил, что звездолет экстренно тормозится анамезонными двигателями — следовательно, что-то случилось. Он попытался встать. Но тело еще не слушалось, ноги подогнулись, и он мешком упал на пол своей каюты. Все же ему удалось проползти до двери, открыть ее. В коридоре Эрг Hoop поднялся на четвереньки и ввалился в центральный пост.

Уставившиеся на экраны и циферблаты, люди испуганно оглянулись и подскочили к начальнику. Тот, не в силах встать, выговорил:

— Экраны, передние… переключите на инфракрасную… остановите… моторы!

Боразоновые цилиндры погасли одновременно с умолкшей вибрацией корпуса. На правом переднем экране появилась огромная звезда, светившая тусклым красно-коричневым светом. На мгновение все оцепенели, не сводя глаз с громадного диска, возникшего из тьмы прямо перед носом корабля.

— О глупец! — горестно воскликнул Пел Лин. — Я был убежден, что мы около темного облака! А это…

— Железная звезда! — с ужасом воскликнула Ингрид Дитра.

Эрг Hoop, придерживаясь за спинку кресла, встал с пола. Его обычно бледное лицо приняло синеватый оттенок, но глаза загорелись всегдашним острым огнем.

— Да, это железная звезда, — медленно сказал он, — ужас астролетчиков!

Никто не подозревал ее в этом районе, и взоры всех дежурных обратились к нему с надеждой.