Колумбарий - Подольский Александр. Страница 24

– Очередной мутант, – едва сдерживая смех, заявил он. – Женская голова, тело мужское… И где вы такую рожу откопали? – Колпачок сделал паузу. – Ну, все нормально. Все куски на месте, да и правил вы, как мне сказали, не нарушали. Посему можете быть свобод…

Колпачок проглотил окончание слова и присмотрелся к Пазлу. Гвоздь почувствовал, как по телу запрыгали мурашки. Поморщившись, старик стал ковырять тростью в металлическом корыте, внимательно разглядывая останки.

– Похоже, я немного погорячился, – не без удовольствия сказал Колпачок, глядя в бледнеющее лицо Гвоздя. – Я, конечно, слышал, что бывают люди, у которых обе ноги левые, но, сколько живу, всегда думал, что это выражение используется в переносном смысле.

– Как?! Да не может быть! – недоумевал Гвоздь. Он подбежал к зловонной куче мяса и с ужасом убедился в правоте старика. Две левые ноги – мужская и женская.

Гвоздь посмотрел на Сереженьку. Тот безразлично хлопал огромными глазами, не соображая, что его ждет.

– Это он отрезал ноги! Дебил! Я тут ни при чем! У нас же труп в машине, это просто ошибка! Вы же не можете из-за такой ерунды…

– Я все могу! – рявкнул Колпачок, делая знак охране. – Правила есть правила.

– Подождите, ну это же смешно… – взмолился Гвоздь.

Грохнул выстрел. Гвоздь несколько секунд балансировал на слабеющих ногах, а потом повалился на пол. Его глаза погасли рядом с Пазлом, который он с таким трудом собирал. И то, что должно было принести жизнь, подарило лишь смерть.

– Ну, а с тобой-то что теперь делать? – обращаясь к Сереженьке, сказал Колпачок. В ответ амбал только потер один из шрамов. – Хорошо еще, что вся эта шушера тебя толком не знает. Но такими темпами, боюсь, придется придумывать тебе другую забаву. Ладно, езжай домой, приведи себя в порядок. Машина ждет внизу.

Сереженька кивнул и уже собирался покинуть комнату, когда услышал голос Колпачка:

– Ты хотя бы доволен?

– Доволен, – улыбаясь, выдавил дебил. А потом дружелюбно добавил: – Спасибо, папа.

Метео

От холода была только одна польза – труп не вонял. Ноги мертвеца торчали из-под заляпанной маслом простыни и подергивались на ухабах. Рукоятка ножа холмиком топорщилась под белой материей, точно дикое, но симпатичное привидение. Крови почти не было.

Печка в салоне сдохла часа два назад, и теперь морозные узоры на окнах «буханки» срастались в одну большую льдину. Машина ползла сквозь густую ночь, фары высвечивали лишь снег да кусок дороги. Мельник сидел у перегородки и ловил теплый воздух из кабины. Там печка кочегарила на полную мощность, но Оля все равно дрожала. Немудрено, в осенних-то сапожках. Зима выдалась настолько теплой, что даже шапку в поездку брать не хотелось, но погода в очередной раз проявила чувство юмора. В Казахстане горе-путешественников встретил совсем другой климат.

– Ни хера не видно! – выругался Саня. – Ну и куда тут рулить?

– Твоя же идея ночью ехать, – напомнил Мельник, – вот и думай.

Саня рассмеялся. Его неспроста прозвали Бешеным: жила в нем сумасшедшинка, которая удивительным образом сочеталась с призванием закостенелого механика. Широкие плечи, здоровенные кулачищи, всегда заляпанные черным пальцы, щетина, очки с толстыми стеклами и голос, точно у персонажа мультфильма. Улыбчивый, добрый, но при этом крикливый, раздражительный и вечно пропадающий в гараже, Саня был идеальным кандидатом для беззлобных подколок. Если бы в их краях кто-то надумал снимать очередной фильм о сумасшедшем ученом, то чудака с автопарком разнообразной рухляди утвердили бы на роль по одной лишь фотографии.

– Вообще-то я думал, наш ниндзя штурманом будет. Он же местный!

Бахтияр даже не повернул голову к кабине, продолжая смотреть на труп.

– Задрал ты уже тупить, – без улыбки сказал Мельник. – Баха тут такой же местный, как и мы. Или ты думаешь, что всем казахам в голову атлас дорог Казахстана загрузили?

– На заправке Баха ничего, сориентировался вроде. Вон трупак лежит. Теперь нам ехать только через эту жопу, без вариантов.

– Вы оба достали! – не выдержала Оля. – Что сделано, то сделано. Главное, сами живы. Могло быть и хуже.

Мельник хмыкнул, зарываясь в куртку и натягивая свитер до носа. Да, могло быть намного хуже. Особенно для самой Оли. Стройняшка с блондинистой косой до пояса так понравилась аборигенам на заправке в Аральске, что те решили забрать настоящую русскую Снегурочку с собой. Лопотали что-то на чужеземном, дышали перегаром, распускали руки. Мельник как раз загружал канистры через заднюю двустворчатую дверь, когда один из местных достал ствол. Началась кутерьма. Баха втянул Олю в салон уазика, следом прыгнул детина в кожанке, вынимая нож. Хорошо еще, что возню разглядел Саня, нажав на газ, едва в машину влетел Мельник. Оборудована «буханка» была что надо: утепленные стекла, две печки, две длинные и неудобные скамейки превращены в кинотеатральные кресла с подлокотниками, так что ехать в салоне было даже комфортнее, чем в кабине. И места тут хватало. Оля забилась к перегородке, пока Мельник с Бахой пытались скрутить незваного гостя. Тот был абсолютно пьян, но успел полоснуть ножом по рукаву куртки Бахтияра. Они сцепились. Резкий поворот ударил обоих о ряд сидений, и парочка грохнулась на пол. Баха отделался отбитой челюстью, а вот незнакомец застыл с собственным ножом в груди. Когда Мельник захлопывал заднюю дверь, машины преследователей еще не показались. Саня увел «буханку» во дворы, проехал через заметенные снегом гаражные лабиринты, окольными путями миновал одинаковые серые здания. Возиться с трупом в городе было опасно. Слишком людно. Придя в себя и переждав час между двумя гаражами-ракушками, друзья вернулись на трассу М-32. До родного Оренбурга оставалось меньше тысячи километров.

Термометр на приборной панели показывал минус восемнадцать градусов за бортом. Машина начинала промерзать, не говоря уж о людях. Одноэтажные домишки давно кончились, исчезли редкие кафе. Ям с кочками становилось все больше. В следующем году дорогу ждал капитальный ремонт.

– Все, приехали, – сказал Саня, останавливая машину.

Мельник отвинтил крышку с фляги, глотнул коньяка и повернулся к водителю:

– Только не говори, что сломался.

– Сплюнь, дубина! Дай лучше хлебнуть, раз гаишники тут не водятся. У меня вообще стресс из-за вас, душегубы хреновы.

Саня сделал два больших глотка, передал флягу Оле и заговорил:

– Че смотрите? Пора избавляться от пассажира. Такой сувенир на границе точно завернут.

Место было подходящее. Далеко от чужих глаз. Цивилизация кончилась часа полтора назад. Вокруг тонула во тьме настоящая казахская степь.

– Пойдем, лопаты только захватите. Под сидушками они.

– Ты хочешь его похоронить? – удивился Мельник.

– Я хочу, чтобы его не нашли и не повесили на нас. Согреемся заодно. – Саня поправил очки, натянул шапку чуть ли не на глаза. – Это… Оль, посмотри пока там пожрать чего в пакете. Организуй, ладно?

– Хорошо, – кивнула девушка, снимая варежки.

Мельник вытащил из-под сидений две лопаты – штыковую отдал Сане, а Бахе вручил саперную.

– Значит, по очереди будем, – подытожил Саня. – Ну что, убийца, освежимся?

Бахтияр молча вышел через заднюю дверь, впуская внутрь облако снежинок. Схватив труп за ноги, он сбросил его на землю и потащил к обочине.

– Завязывай, тебе говорят, – ковыряясь с термосом, сказала Оля.

– Все, умолкаю! – поднял руки Саня. – По сторонам глядите. Если заметите фары, сразу сигнальте.

Мельник пересел на водительское сиденье, и отапливаемая кабина показалась раскаленной сковородой. Из колонок тихо сопела какая-то певичка, дворники скребли лобовое стекло. В свете фар кружили снежные вихри. Мельник снова взглянул на термометр. Минус двадцать. На новогодние праздники к двоюродной сестре Бахтияра они уезжали из плюсовой температуры Оренбурга. Неладное друзья почуяли сразу после границы. Вопреки прогнозам, с каждым километром на улице становилось холоднее. Пока работали обе печки, Мельник обращал внимание на погоду только во время марш-бросков до туалетов или заправок. И уже тогда стало понятно, что двадцатник мороза в городе мало чем похож на двадцатник посреди голой степи.