Колумбарий - Подольский Александр. Страница 51

Озерная вода была внутри меня. Зрители на берегу замерли в ожидании. Циклоп пошел ко дну, и я отпустил цепь.

– Спаситель гребаный. Крысиный король… Тьфу.

«Я буду молиться за тебя, чужак», – заговорила в голове старая ведьма.

Пусть. Пусть смотрят, как я умираю. Как умирает Тридцать восьмой. Теперь они будут помнить меня всегда. А я буду помнить танцующие на небе звезды…

Из воды показалось щупальце, и я чуть не захлебнулся. Оно поднялось над поверхностью озера, из чешуйчатых складок вылупился глаз. С берега послышались крики.

– Глааки, – проговорил я, едва вспоминая буквы. – Не может…

«Потому что Глааки вот-вот проснется, и теперь он тебя не пощадит».

Второе щупальце было крупнее, толщиной с человека. Теперь на меня глядели два красных глаза с черными овалами зрачков. Подо мной что-то происходило, но я не мог посмотреть вниз – едва хватало сил удерживаться на плаву. По воде пошли пузыри, ударяли в лицо волны. Щупальца нырнули на глубину и подняли Циклопа.

– Не может… – повторил я.

Два огромных отростка оплели труп рыбака и рванули в разные стороны.

– Да, – хмыкнул я, запивая кровь озерной водой. – За Анну…

Руки и ноги переставали слушаться, но боль не отступала. В живот пробралась мелкая рыбешка. Огнем пульсировали рубцы на шее.

Щупальца исчезли в воде, оставляя на неспокойной поверхности разорванное тело. Берег ожил ревом сотен глоток, и меня окатило огромной волной. Я чувствовал, как за спиной поднимается нечто. Запахи мертвечины и стоялой воды ворвались в ноздри, в отражениях замелькали металлические шипы. Брызги валились со страшной высоты, а дыхание чудовища заставило упасть на колени всех обитателей суши. Казалось, застыли даже огни.

– Не может…

Рубцы на шее открылись, всасывая воду. Надо мной вились щупальца, вонь резала глаза. Потекли слезы. Я окунулся в воду с головой. Стало легче дышать.

Жабры. Никакие не рубцы… все это время…

Я вынырнул. Присоски опустились на голову, щупальца обхватили живот.

«Ты будешь умолять о простой смерти. Но Глааки не послушает. Он окунет тебя в кошмар!»

Как бы я ни храбрился, оборачиваться не хотелось. Моя роль в этой истории оказалась слишком неожиданной. Я молил только о том, чтобы достойно встретить конец. И кажется, кто-то меня услышал. Спасительная пустота пришла чуть раньше, чем я взглянул на Властителя мертвых снов…

Я открыл глаза и вытер с лица кровь. Нос был сломан, кружилась голова. Передо мной все расплывалось, я видел будто сквозь мутное стекло. На мне сидел рыбак и шипел. Озеро исчезло, мы находились в городской подворотне. Слева раздался крик, и я увидел высокую фигуру, выливающую что-то на лицо парня в полицейской форме. Бедняга ревел и трясся в конвульсиях, но, кажется, смеялся. Я попытался ударить рыбоголовую тварь, но тело было слабым, точно чужим. Меня припечатали к земле, и резкая боль вгрызлась в затылок. Надо мной нависли еще двое рыбаков. Под их гавкающую болтовню я попытался рассмотреть себя. Вьющиеся каштановые волосы свалялись в грязи, разорванная лямка обнажала грудь, туфли лежали в паре шагов от мусорного бака. Я схватился за лицо, но не нащупал никакой щетины. Зато увидел накрашенные ногти. В голове все перемешалось. Двое рыбаков держали мне руки, пока третий лез под платье и срывал трусы. Я кричал что было сил, лупил их ногами, но добился лишь очередной пощечины. Ублюдки сорвали с меня одежду и куском сети перевязали запястья, прицепив к штырю у забора. Я вырывался, но они были гораздо сильней.

Слева послышалось хихиканье. В этом звуке было столько безумия, что я едва нашел в себе силы повернуть голову. Ко мне полз полицейский. За его спиной удалялась двухметровая тень.

– Я отмечен, – радовался полицейский. – Я должен. Я должен доказать верность. Должен доказать на человеке. И докажу…

Рыбаки отступили. Зрение начинало возвращаться, но теперь я не хотел смотреть. Холодные пальцы ухватили за ноги и потянули в разные стороны. И только когда я почувствовал на бедрах липкие руки, только когда на меня навалилось трясущееся тело, только когда картинка окончательно прояснилась и из размытого морока проступило знакомое лицо с выжженными глазами, из меня вырвалось бесполезное:

– Только не ты…

Свиньи

Никого из любимиц на сайте не было – слишком рано. В онлайне висели четыре десятка моделей, но смотреть на них он не мог. Рыхлые домохозяйки с обвисшими грудями, носительницы целлюлитных доспехов, неухоженные, с плохими камерами, из-за которых картинка транслировалась точно сквозь пакет. Вдруг среди знакомых юзерпиков и лиц Джоли, Беллуччи и Курниковой он разглядел новенькую. Кликнул.

Его звали Поляк, ударение на «о». Никто не знал, имеет ли он отношение к Польше, фамилия это, имя или только никнейм. О Поляке и его прошлом было очень мало информации, потому что среди подобных людей не принято болтать. Деньги любят тишину, особенно завязанные на сексе деньги. И эротические видеочаты, по которым Поляк бродил от скуки, в сравнении с его основной деятельностью выглядели семейным трепом по скайпу.

Она назвалась Сучкой-в-кубе. Помещение и впрямь смахивало на куб: в крошечную комнату влезла только кровать, стены и потолок были зеркальными, но ощущения замкнутости не рассеивали. Никаких дверей в отражениях, никакой мебели. Кровать, ноутбук и полуголая красотка. Поляк облизал губы и улыбнулся. Новенькая отличалась от прочих моделей. Стройная, чистенькая, с красивым лицом, она не пялилась в экран взглядом продавщицы из ларька, не смолила сигарету за сигаретой, не рассказывала о тяжелой жизни, а постоянно двигалась. Потягивалась на кровати, оголяя чуть бледноватую кожу под бельем. Запускала руку в трусики, ласкала себя и стонала ангельским голосом. С подушкой между ног садилась ближе к камере и плавными движениями бедер изображала наездницу, сваливая на лицо копну черных волос. Ее кошачью грацию копировали зеркала, ее идеальную фигуру множили отражения, ее тело извивалось и дергалось в настоящем экстазе. Девушка была великолепна.

Он завозился с молнией на джинсах, а когда освободил хозяйство и поднял голову к экрану, встретил лишь черноту. Поляк обновил страницу – ничего. Проверил соединение – все в порядке. Сучка-в-кубе оборвала трансляцию.

– Ты и впрямь сучка! – выругался Поляк. – На самом интересном месте.

Он нажал на кнопку «Добавить модель в избранное». Попытался найти замену на сайте – безуспешно. Залез в папку со своими роликами, но все было не то. Эта Сучка его раззадорила, и унять столь сильную похоть можно было единственным способом.

Поляк жил в двухкомнатной квартире в самом маргинальном районе города, и алкаши с наркоманами за стеной его полностью устраивали. С таким отребьем по соседству можно было не опасаться лишнего внимания к гостям или жалоб на крики. А кричали в доме Поляка часто.

Когда он насиловал очередную безмозглую королеву дискотеки, то надевал на голову маску кабана. Каждый раз новую. Девицы визжали под ним, дергались и выли, пока кабаний член хлюпал в крови. Поляку была нужна достоверность страданий, и он не щадил никого. Когда все заканчивалось, Поляк обрисовывал гостьям ситуацию. Первое: они сами пошли с ним, без принуждений. Кто-то велся на дорогую тачку, кто-то – на брутальную внешность, а кому-то просто хотелось приключений. Второе: Поляк всегда был осторожен. Никакой спермы, никаких волос, никаких следов ДНК. Доказать его вину было очень сложно, ведь Поляк отмывал изнасилованных дурочек после секса, а постельное белье вместе с маской сжигал в тот же день. Третье, самое главное: все это было не бесплатно. За молчание Поляк предлагал хорошие деньги. Тусовщицы, студенточки и любительницы секса на одну ночь, услышав сумму, утирали сопли, натягивали трусы и сваливали с пухлым конвертом в сумочке. Поляк мог себе это позволить, потому что на одной такой потаскушке зарабатывал в разы больше. Спальня была оборудована веб-камерами, и платный онлайн каждый раз смотрели сотни извращенцев по всему миру. Вскоре новый фильм о похождениях кабана утекал на закрытые трекеры и сайты для взрослых, а банковский счет Поляка продолжал жиреть.